а) Англия и США согласились, что план Маршалла должен рассматриваться какплан реконструкции Европы, а не помошь Европе, что он не должен быть продолжением ЮНРРА.
б) Англия и США согласились, что реконструкция Европы может быть осуществлена посредством создания серии функциональных комитетов но углю, стали, транспорту, сельскому хозяйству и продовольствию, во главе с одним главным комитетом...
в) Всякая организация, созданная для реализации плана Маршалла должна находиться вне ООН. Это объясняется тем, что Германия не является членом Объединенных Наций.
г) Англия и США считают, что Германия все еще является ключом европейской экономики. Поэтому она фактически является одной из основ любого плана восстановления континента.
д) ... Англия и Америка будут сопротивляться выплате Советскому Союзу репараций из текущей продукции."
Следует признать, что советское руководство имело хорошие источники информации. Во всяком случае основные результаты бесед Клейтона с британскими руководителями были изложены верно. В ходе первой встречи с членами британского кабинета Клейтон заявил: "Администрация США хочет получить информацию от всех заинтересованных европейских стран относительно того, почему восстановление Европы шло столь медленно, что Европа может сделать для помощи самой себе, сколько времени это займет, какая минимальная помощь со стороны США потребуется Европе, чтобы она вновь встала на ноги." Фактически во время визита Клейтона в Лондон было достигнуто соглашение об осуществлении плана Маршалла применительно только к Западной Европе, без Советского Союза. В британском меморандуме, суммировавшем англо-американские договоренности, заявлялось о стремлении сторон включить в план Маршалла всю Европу. Однако "администрация США была бы удовлетворена, если бы осуществление плана началось со стран Западной Европы в качестве некоего ядра". Правда, при этом американские и британские руководители выражали надежду, что страны Восточной Европы примут участие в осуществлении плана Маршалла, даже если Советский Союз откажется.
В свете полученной из Москвы информации переговоры Молотова в Париже выглядели бесперспективными и двусмысленными. Получалось, что американские и британские руководители уже все предрешили, а Парижское совещание лишь прикрывает их двойную игру. Следует учитывать и то, как болезненно Москва относилась к любым попыткам оттеснить Советский Союз при решении германского вопроса, ущемить его права как державы-победительницы, особенно в отношении репараций. Неслучайно в директивах советской делегации прямо предписывалось "возражать против рассмотрения на совещании министров вопроса об использовании экономических ресурсов Германии для нужд европейских стран и против обсуждения вопроса об экономической помощи Германии со стороны США".
Сообщение из Москвы побуждало министра иностранных дел СССР более "решительно противодействовать "закулисному сговору США и Великобритании" против СССР. Поэтому…,выступая на заседании 30 июня, Молотов подчеркнул, что в задачу совещания "не входит составление всеобъемлющей программы для европейских стран" и "вопрос о Германии подлежит рассмотрению четырех держав: Великобритании, Франции, СССР, США».
Это заседание выявило невозможность достижения согласованных позитивных решений. Оценивая ход работы совещания, Молотов телеграфировал И.В. Сталину: "Ввиду того. что наша позиция в корне отличается от англо-французской позиции, мы не рассчитываем на возможность какого-либо совместного решения по существу данного вопроса".
2 июля Парижское совещание министров иностранных дел трех держав заверилось отказом делегации СССР участвовать в осуществлении плана Маршалла. Тем самым советская внешняя политика облегчила положение организаторов плана Маршалла. Думается, что это был проигрышный дипломатический ход.
В сентябре 1947 г. Бидо в беседе с Дж. Бирнсом так оценил действия Молотова: "Признаюсь, я никогда немог понять причины его поведения. Либо он получил бы часть выгоды, либо, если бы все предприятие провалилось, то он все равно выигрывал бы от того, что никто ничего не получил. Оставаясь с нами, он ничего бы не потерял в любом случае, но он. избрал единственный способ действий, при котором он совершенно определенно проигрывал".
Тем не менее в действиях советского руководства имелась своя логика. Жесткая неконструктивная позиция советской делегации в Париже объяснялась главным образом стремлением не позволить Западу получить возможности влиять на положение дел в странах Восточной Европы – советской сфере влияния.
Подход к межгосударственным отношениям, какк игре с нулевой суммой, требовал приложить максимум усилий, чтобы не позволить США реализовать их замыслы и усилить влияние в Европе. Молотов в телеграмме Сталину в ночь с 30 июня на 1 июля так суммировал впечатления от Парижского совещания: "Как Англия, так и Франция находятся в весьма затруднительном положении и не имеют в своих руках серьезных средств для преодоления своих экономических затруднений. Единственная их надежда на Соединенные Штаты, которые требуют от Англии и Франции создания какого-либо общеевропейского органа для облегчения вмешательства Соединенных Штатов как в экономические, так и в политические дела европейских стран. На использование этого органа в своихинтересах рассчитывает также Великобритания и, отчасти, Франция".
Уже в день окончания Парижского совещания Бевин и Бидо опубликовали совместное заявление: от имени правительств Великобритании и Франции они пригласили все европейские государства, временно исключая франкистскую Испанию, принять участие в Европейской экономической конференции. Пред- полагалось создать непостоянную организацию для составления в кратчайшие сроки программы европейской реконструкции, в которой будут согласованы ресурсы и потребности каждого государства. 4 июля официальные приглашения были направлены правительствам. 22 стран Европы. Конференцию предлагалось открыть 12 июля 1947 г. в Париже.
СССР отказался от участия в конференции и повел линию на ее срыв. Утром 5 июля советские послы в столицах ряда европейских государств получили из Москвы указание посетить министров иностранных дел соответствующих стран и сделать им заявление, в котором давалась негативная оценка предложениям Маршалла. В тексте заявления, в частности, подчеркивалось: "Делегация СССР усмотрела в этих претензиях желание вмешаться во внутренние дела европейских государств, навязав им свою программу, затруднить им сбывать свои изделия туда, куда они хотят, и, такимобразом, поставить экономику этихстран в зависимость от интересов США.»
Особая роль отводилась восточноевропейским союзникам СССР. Наиболее четко и ясно замыслы Кремля были изложены в телеграмме от 5 июля советскому послу в Белграде. Посла обязывали от имени ЦК ВКП(б) передать Тито следующее: "Мы получили сообщение о намерении югославского правительства от- казаться от участия в парижском совещании 12 июля, созываемом англичанами и французами. Мы рады, что Вы проявляете твердость в вопросе об американских кабальных кредитах. Однако мы думаем, что все же было бы лучше принять Вам участие в совещании, послать туда свою делегацию и дать там бой Америке и ее сателлитам – Англии и Франции с тем, чтобы помешать американцам' единодушно провести их план, а потом уйти с совещания и увести с собой возможно больше делегаций от других стран." В более дипломатичной, мягкой форме эта позиция ЦК ВКП(б) была сообщена Б. Беруту (Польша), К. Готвальду (Чехословакия), Г. Георгиу-Дежу (Румыния), Г. Димитрову (Болгария), М. Ракоши (Венгрия), Э. Ходже (Албания) и лидеру коммунистов Финляндии Х. Куусинену.
Глава болгарского правительства Г. Димитров также высказался именно за то решение, которое было принято в Москве – странам Восточной Европы участвовать в Парижской конференции и отстаивать на ней советскую концепцию реконструкции Европы. Во время приема у американского политического представителя в Софии 4 июля Димитров в беседе с советским послом С. Кирсановым отметил, что "отказ от участия в конференции таких стран, как Болгария, дал бы основание для обвинения в отсутствии у них самостоятельности в политике"".
Вечером б июля Молотов телеграфом передал указания советским послам в Варшаве и Белграде сообщить Беруту и Тито о желательности неофициального приезда в Москву выделенных ими ответственных лиц, "чтобы сговориться по вопросу о Парижском совещании заранее и чтобы избежать излишних затруднений в ходе этого совещания".
Однако уже через несколько часов в Москве дали отбой. В ночь с 6 на 7 июля советским послам в Белграде, Будапеште, Бухаресте, Варшаве, Праге, Софии, Тиране, Хельсинки было послано указание передать Беруту, Готвальду, Георгиу-Дежу, Димитрову, Ракоши, Тито, Ходже и Куусинену, что "ЦК ВКП(б) не советует давать ответ англичанам и французам до 10 июля, так как в некоторых странах друзья (т.е. руководители компартий. – М.Н.) высказываются против участия в совещании 12 июля, поскольку СССР в совещании не будет участвовать".
Сталинское руководство колебалось. С одной стороны, хотелось не просто отказаться от участия в Парижском совещании, но и испортить организаторам всё дело, уйти со скандалом, "хлопнуть дверью". С другой – искушение получить американскую экономическую помощь могло оказаться слишком привлекательным для правительств некоторых стран Восточной Европы. Учитывая коалиционный характер правительств Чехословакии и Польши, отсутствие абсолютного контроля коммунистов над дипломатическими службами этих стран, Москве было бы затруднительно диктовать конкретные шаги их представителям на Парижском совещании. Так, предполагалось, что Чехословакию на совещании будет представлять ее посол воФранции И. Носек. В связи с этим советский посол в Париже А.Е. Богомолов обращал внимание советского руководства "'на то обстоятельство, что посол Носек известен как консерватор во внутренней политике и сторонник западной ориентации во внешней политике".