среди политических деятелей велись споры о тактике и выборе союзников. Наследник престола (будущий Александр III) и посол в Константинополе Н. П. Игнатьев стояли за активные действия на Востоке. Игнатьев был противником союза с Австро-Венгрией и предлагал разрешить конфликт двусторонними русско-турецкими переговорами. А. М. Горчаков и министр финансов М. Х. Рейтерн, боясь повторения «крымской ситуации», не решались порвать с Союзом трех императоров. Царь также стоял за дипломатическое урегулирование конфликта.
Все слои русского общества выступали за действенную помощь славянам, порицали жестокие методы турецкого правительства, которые привели к восстанию, призывали порвать с Союзом трех императоров, прежде всего с Австро-Венгрией, противницей славянства. Народническая пресса на первом этапе восточного кризиса оценила движение на Балканах как « настоящую социал-революционную борьбу »
и считала целесообразным направить туда подкрепления на помощь восставшим.
Другим важным фактором, влиявшим на политику русского правительства, был характер национального движения в целом, и в частности апрельского восстания 1876 г. в Болгарии. Это восстание по своей организованности и внушительности было наиболее внушительным по сравнению с другими выступлениями балканских народов. Русская общественность немедленно откликнулась на восстание, справедливо усматривая его причины в национальном и социальном гнете со стороны османов. Апрельское восстание придало новые силы освободительному движению в других провинциях.
В этих условиях русское правительство вновь попыталось решить восточный вопрос с помощью своих союзников. Этой цели служила встреча в Берлине, в результате которой в мае 1876 г. между Россией, Германией и Австро-Венгрией был подписан Берлинский меморандум. По этому документу три державы соглашались оказать давление на Порту, чтобы побудить её приступить к выполнению обязательств, данных ею в Европе ещё в 1856 г. Три правительства предлагали султану приостановить на два месяца военные действия и начать переговоры с делегатами от Боснии и Герцеговины на основании пожеланий последних.
Меморандум был частичным повторением предложений, содержавшихся в декабрьской ноте 1875 г. Но в нем имелись и существенные отличия, внесенные по настоянию России: в ноте реформы лишь декларировались и не содержалось гарантий их проведения. В Берлинском же меморандуме указывалось, что, если бы срок перемирия истек до достижения «намеченной цели», три державы подкрепили бы свои дипломатические шаги принятием «действенных мер» для пресечения зла. Сопоставление ноты 1875 г. с Берлинским меморандумом говорит о том, что в 1876 г. Россия хотя и действовала в рамках Союха трех императоров, но выступала более активно, нежели в начале кризиса. Меморандум поддержали Франция и Италия, но отвергла Англия под тем предлогом, что он затрагивал «престиж султана». За этой «заботой» о северных правах султана стояло желание сохранить господствующее положение Великобритании в Османской империи. По мере углубления национально-освободительного движения на Балканах более примирительной по отношению к Порте становилась политика Запада и более действенной - помощь России балканским народам.
Собрав силы, османское правительство жестоко подавило восстание в Болгарии. Зверства османов были беспримерными: они вырезали стариков, женщин, детей, сжигали селения и посевы. Жестокое подавление болгарского восстания вызвало возмущение всей европейской общественности. С критикой протурецкой линии Лондонского кабинета выступила английская общественность. Поддержку восставшим оказывало все население России, славянофинские круги возглавили сбор пожертвований в пользу восставших. На Балканы отправлялись русские добровольцы - солдаты, офицеры, медсестры, врачи, в их числе Н. В. Склифосовский, С. П. Боткин, писатель Г. И. Успенский художники В. Д. Поленов, К. Е. Маковский и многие другие.
В июне 1876 г. войну Турции объявила Сербия и Черногория; во главе сербской армии стал русский генерал М. Г. Черняев, добровольно отправившийся на Балканы.
В начале октября 1876 г. император Александр II провел в Ливадии несколько совещаний по вопросам, связанным с обстановкой на Балканах. В итоге обсуждения было принято решение о самостоятельных действиях России на Балканах. О необходимости создания болгарского ополчения, во главе которого предлагалось поставить генерала Н. Г. Столетова. Русскому послу в Турции Н. П. Игнатьеву предлагалось добиться согласия султана на созыв конференции в Константинополе, а в случае отказа - порвать дипломатические отношения и начать войну немедленно. Такое категорическое решение было связано с сообщением о поражении сербской армии и об угрозе взятия турками Белграда.
19 октября 1876 г. русское правительство в ультимативной форме потребовало от Порты в течение 48 часов заключить с Сербией шестинедельное или двухмесячное перемирие, угрожая в противном случае войной. Султан принял условия России и согласился на созыв Константинопольской конференции. Ультиматум России спас сербскую армию от разгрома.
В конце ноября - начале декабря 1876 г. в Константинополе в здании русского посольства проходили заседания европейских делегаций по выработке условий соглашения с Турцией. По этим условиям Сербия сохраняла прежнюю автономию; Черногория получала небольшие территориальные уступки; Босния и Герцеговина объединялись в одну область, Болгария делилась на две части - восточную со столицей в Тырнове и западную со столицей в Софии.
11 декабря 1876 г., когда проект был принят европейскими державами-гарантами, на заседания конференции был приглашен турецкий делегат, которому был вручен проект будущего договора Порты с балканским княжеством. Но пушечный залп, неожиданный для большинства делегатов, известил об обнародовании султаном конституции, утверждавший равенства христиан с мусульманами. Провозглашенные в конституции права граждан - всеобщее равенство перед законом - формально делали излишней работу конференции, направленной на защиту прав восставших. Однако ещё в течение месяца велись переговоры в Константинополе о гарантии со стороны султана в проведении обещанных им реформ. Порта, уверенная в своей силе и поддержке Англии, отказалась принять рекомендации европейских государств.
Война становилась неизбежной. Чтобы не допустить образование враждебной России коалиции, Петербургский кабинет ещё раз обратился к Австро-Венгрии, добиваясь её нейтралитета в будущей войне. После длительных переговоров в Будапеште 3 января 1877 г. была подписана тайная русско-автрийская конвенция, по которой Австро-Венгрия обязывалась соблюдать по отношению России позицию благожелательного нейтралитета и «парализовать» путем дипломатического воздействия попытки вмешательства других держав в случае русско-турецкой войны. Это условие Будапештской конвенции имело важное значение не только для России, но и для балканских народов, так как предоставляло известные гарантии от враждебного правительства Запада.
12 апреля 1877 г. в ставке русского командования в городе Кишиневе Александр II подписал манифест о войне с Османской империей.
IV. Русско – Турецкая война. Соотношение сил и планы сторон.
Как уже отмечалось, царское правительство стремилось избежать войны. Военные преобразования, начатые в 60-х годах, не были завершены. Армия, с 1874 г. формировавшаяся на началах всеобщей воинской повинности, ещё не имела большого обученного резерва. Стрелковое оружие лишь на одну треть отвечало современным образцам. Высший командный состав не был подготовлен к новым условиям войны, отличался косностью взглядов и консерватизмом. Главнокомандующий русской Дунайской армией великий князь Николай Николаевич (старший), самоуверенный, не имевший военного опыта человек, и начальник Генерального штаба армии близкий к Николаю Николаевичу генерал А. А. Непокойчицкий, не способный к оперативной работе, противились введению тактики рассыпного строя, развитию инициативы солдат и офицеров, настаивали на сохранении прежнего линейного и сомкнутого строя. Однако в русской армии имелось немало офицеров, понимавших необходимость серьезных военных преобразований, - это военный министр Д. А. Милютин, генералы М. И. Драгомиров, И. В. Гурко, М. Д. Скобелев, Н. Г. Столетов, Ф. Ф. Радецкий и др. Они стояли за переход к маневренности и рассыпному строю, за самостоятельность действий солдат в бою, добивались высокой подготовки офицерского состава.
Перестройка армии велась уже в ходе самой войны, при упорном сопротивлении генералитета николаевской школы. Русский солдат, как всегда, отличался стойкостью, выносливостью, инициативой.
Турецкая армия, по большей части обученная английскими офицерами, была оснащена новейшим стрелковым оружием, превосходившем русское по скорострельности и дальнобойности прицельного огня, но турецкая армейская артиллерия оказалась слабее русской. Уровень боевой подготовки турецких солдат и офицеров был низким. Турецкая армия, не готовая к наступательным операциям, предпочитала оборонительные действия. Русский флот, по численности уступавший турецкому, имел мины, которых не было у турок, что позволяло уничтожать корабли противника.
По плану русского командования, война предполагалась наступательная и быстрая, чтобы предупредить опасность вмешательства Англии и Австро-Венгрии. Кроме того, её затяжка грозила усилить революционное движение в стране. Русско-турецкая война, которую народ воспринимал как войну за освобождение славян, была популярна в России. При успешном её завершении русское правительство надеялось утвердить свое влияние на Востоке, ослабить внутреннее недовольство политикой самодержавия. Балканские народы с большой надеждой встретили сообщение об объявлении Россией войны Турции, видя в ней избавление от османского гнета.