Терроризм представляет собой настолько сложное, многоплановое явление, что формулирование четкого, оптимального определения понятия «терроризм» стало по-настоящему серьезной проблемой. Ученые, занимающиеся проблемой терроризма, и практики, специализирующиеся в области уголовного права, не могут прийти к согласованному мнению. Однако наиболее серьезной проблемой является существующая на данном этапе несогласованность подходов к определению терроризма в российском законодательстве. В рамках данной статьи попытаемся проанализировать понимание терроризма, которое отражается в ст. 205 Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. (по состоянию на 10.05.2007 г.) и в Федеральном законе РФ «О противодействии терроризму» 2006 г.
Уголовный кодекс РФ в ч. 1 ст. 205 трактует терроризм как «совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях». Иными словами, объективная сторона терроризма заключается в совершении действий, которые порождают общую опасность (опасность должна быть реальной и угрожать неопределенному кругу лиц). Кроме того, предполагается публичный характер исполнения террористических актов. Терроризм немыслим без широкой огласки и открытого предъявления своих требований, террористические акты всегда совершаются с намерениями вызвать страх у населения и властей. Поэтому терроризм характеризуется еще и преднамеренным созданием обстановки страха, подавленности, напряженности. Как справедливо отмечает Ю.М. Антонян, «о терроризме можно говорить лишь тогда, когда смыслом поступка является устрашение, наведение ужаса»[62]. Причем особенность терроризма состоит в том, что «страх возникает не сам по себе в результате получивших общественный резонанс деяний и создается виновным не ради самого страха, а ради других целей и служит своеобразным рычагом целенаправленного воздействия, при котором создание обстановки страха выступает не в качестве цели, а в качестве средства достижения цели»[63].
Рассматривая объективную сторону терроризма, профессор В.С. Комиссаров указывает, что это преступление «характеризуется направленностью на причинение физического вреда неопределенно широкому кругу лиц, и общеопасный способ связан, прежде всего, с причинением вреда личности, а уже во вторую очередь - с уничтожением или повреждением материальных объектов. К тому же причинение вреда материальным объектам по своей сути является не чем иным, как формой психологического давления на людей, способом их устрашения. Адресуется это не отдельной, конкретной личности, а обществу в целом»[64]. Учитывая то обстоятельство, что при совершении террористических актов «общеопасное насилие применяется в отношении одних лиц или имущества, а психологическое воздействие в целях склонения к определенному поведению оказывается на других лиц (представителей власти, международные организации, физических, юридических лиц или группы лиц)»[65], можно утверждать, что насилие здесь влияет на принятие решения не непосредственно, а опосредованно[66].
Так, в марте 2002 г. в г. Гудермесе Чеченской Республики Д.Т. в целях вооруженных выступлений против центральных и местных органов власти создал не предусмотренное федеральным законом РФ незаконное вооруженное формирование (НВФ) "Джамаат".
Руководя вооруженным формированием, выполнил комплекс организаторских функций, направленных на обеспечение деятельности формирования: нашел канал и источник финансирования группы, занимался подбором участников формирования, приобретением оружия, боеприпасов, военного снаряжения, средств связи. Организовал и принимал участие в проводимом рейде группы в г. Гудермесе, пропагандой идей в соответствии с целями и задачами формирования.
За период времени с апреля 2002 г. по январь 2003 г. от источника финансирования - эмира "Асад" получил более 3-х тысяч долларов США, видеокамеру "Панасоник", взрывчатое вещество, средство связи радиостанцию "Кенвуд". Свои действия не прекратил до февраля 2003 года.
В июне 2002 г. без соответствующего разрешения компетентных органов по предварительному сговору с Х.Р. в г. Гудермесе у Г. приобрел автомат марки АКМ и автомат АК-74.
Приобретенное оружие до февраля 2003 г. он хранил в подвале средней школы Гудермеса, у себя в доме по <...>, а также в тайнике, расположенном на берегу р. Белки, в полуразрушенном здании депо Железнодорожной станции Гудермес, периодически извлекая из тайника, носил автомат АКМ.
В июне 2002 г. Д.Т. без соответствующего разрешения компетентных органов по предварительному сговору с Х.Р. в г. Гудермесе ЧР у М.С. приобрел 600 боевых патронов калибра 7,62 мм за 2400 рублей.
16 сентября 2002 г. Д.Т. совместно с М.Х. и Х.Р., переодевшись в военную форму, в масках, вооружившись автоматами, направились с целью обстрела автомашин федеральных сил на окраину Гудермеса.
Проходя вдоль железной дороги, Д.Т. заметил у лесополосы двух женщин (Д. и К.) и мужчину (А.), находившегося в форме сотрудника милиции. Полагая, что они явно пренебрегают правилами мусульманских традиций и нормами ислама, из желания использовать незначительный повод как предлог для убийства вместе с М.Х. подошел к ним.
Без выяснения каких-либо обстоятельств Д.Т. произвел в А., Д. и К. выстрелы из автомата, причинив им множественные огнестрельные пулевые ранения, от которых Д. и К. скончались на месте, а А. - в больнице.
М.Х. похитил пистолет ПМ, выданный в качестве табельного оружия сотруднику милиции А., который спрятал в тайнике.
В октябре 2002 г. Д.Т. забрал из тайника похищенный после убийства А. пистолет ПМ и перевез его в село Октябрьское Курчалойского района ЧР, где передал его руководителю НВФ "Джамаат" по имени Асад.
Д.Т. в сентябре 2002 г. без соответствующего разрешения в с. Октябрьское Курчалойского района ЧР у руководителя НВФ "Джамаат" по имени Асад получил взрывчатое вещество - пластит, весом 2550 граммов, перевез к себе домой в г. Гудермес, <...>, где хранил его до февраля 2003 г.
Д.Т. в октябре 2002 г. без соответствующего разрешения по месту жительства в г. Гудермесе на <...> изготовил самодельное взрывное устройство.
Д.Т. с целью совершения взрыва, стремления посеять у окружающих страх, панику, парализовать социально полезную деятельность граждан, нормальное функционирование органов власти и управления и тем самым достичь своих антиобщественных целей в октябре 2002 г. у себя дома изготовил самодельное взрывное устройство. С этой целью выезжал в с. Октябрьское Курчалойского района, у эмира группы "Джамаат" по имени Асад получил взрывчатое вещество, пластит в количестве 2550 грамм. Взрывчатое вещество незаконно перевез в г. Гудермес. На рынке г. Грозного приобрел металлические дюбели для увеличения поражающего эффекта взрыва. Для приведения в действие взрывного устройства дополнительно получил электродетонатор и переносную радиостанцию "Кенвуд", а также элементы питания. Однако 4 февраля 2003 г. Д.Т. был задержан, в связи с чем его умысел не был доведен до конца по независящим от его воли обстоятельствам[67].
Квалифицированными видами терроризма, предусмотренными ч. 2 ст. 205 Уголовного кодекса РФ, являются совершение данного деяния группой лиц по предварительному сговору или с применением огнестрельного оружия. Также следует отметить, что Федеральный закон от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» (с изм. от 30.06.2003), который предшествовал действующему ныне Федеральному закону от 6 марта 2006 г. «О противодействии терроризму», в числе преступлений террористического характера называл преступления, предусмотренные не только ст. 205, но и ст. ст. 206 - 208, 277 и 360 Уголовного кодекса РФ. В Законе 1998 г. отмечалось, что «к преступлениям террористического характера могут быть отнесены и другие преступления, предусмотренные Уголовным кодексом Российской Федерации, если они совершены в террористических целях». Есть подобная конкретизация и в новом Законе. Так, ст. 24 особо устанавливает, что «в Российской Федерации запрещаются создание и деятельность организаций, цели или действия которых направлены на пропаганду, оправдание и поддержку терроризма или совершение преступлений, предусмотренных статьями 205 - 206, 208, 211, 277 - 280, 282.1, 282.2 и 360 Уголовного кодекса РФ»[68]. Снова обратимся к проблеме выработки наиболее точного определения терроризма, но уже в контексте положений Федерального закона РФ «О противодействии терроризму». В ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. «О противодействии терроризму» терроризм определен как «идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий»[69]. В данном Законе в основу определения положено слово «идеология», в то время как, на наш взгляд, определяющим должно быть понимание терроризма как противоправного уголовно наказуемого деяния.
Таким образом, определение терроризма, которое содержит ст. 205 Уголовного кодекса РФ, и определение, данное в ФЗ «О противодействии», обладая рядом сходных позиций, имеют серьезное концептуальное различие. Такое различие, на наш взгляд, может существенно препятствовать практике успешного применения действующего антитеррористического законодательства, например, в вопросах точной квалификации преступлений. Поэтому в заключение следует отметить, что, возможно, оптимальным могло бы стать следующее определение терроризма: «Терроризм - противоправное уголовно наказуемое деяние, выраженное в публичном совершении насильственных действий или угрозе таковыми, направленное на устрашение населения, оказание воздействия на принятие органами власти решений или отказ от таковых, нарушение общественной безопасности»[70].