§ 1.4. Революция в России
Война создала исключительно трудные условия для рабочего движения. Революционная деятельность грозила ее участникам военным судом и самыми жестокими карами. Уцелевшим от разгрома профессиональным союзам приходилось работать нелегально. Рабочие депутаты IV Думы, многие руководящие деятели большевистской партии томились в ссылке. Но и в этой сложной обстановке большевики неуто' мимо продолжали борьбу за осуществление последовательно революционной, интернационалистской программы действий, которая в первые же дни войны была определена В.. И. Лениным. Большевики делали все, чтобы использовать ослабление царизма для подготовки новой революции.
Петроградский комитет большевистской партии за время войны многократно подвергался разгрому, но всякий раз его работа быстро восстанавливалась, размах деятельности увеличивался, численность членов организации росла. Прокламации комитета распространялись по всей стране и на фронте. Большое значение имела работа большевиков среди женщин-работниц. Оценивая деятельность Петроградского комитета, В. И. Ленин писал: “Для России и для всего Интернационала это—поистине образец социал-демократической работы во время реакционной войны, при самых трудных условиях”[9].
Буржуазия при содействии меньшевиков и эсеров старалась втянуть представителей рабочих в военно-промышленные комитеты, надеясь таким путем поднять производительность труда на заводах и фабриках, работавших для нужд войны, и подчинить своему влиянию рабочие массы. Большевики разоблачили эту империалистическую затею, призвали рабочих бойкотировать военно-промышленные комитеты и успешно провели этот бойкот. Из 239 местных военно-промышленных комитетов только в 36 удалось образовать “рабочие группы”.
Быстро росло стачечное движение рабочих. В августе—декабре 1914 г. произошло 68 забастовок, в 1915 г.— свыше тысячи и в 1916 г.— 1500. Число бастующих составило за эти же периоды соответственно 34 тыс., 540 тыс. и более 1 млн. человек. Из года в год увеличивался удельный вес политических забастовок. Но и стачки, возникшие в связи с дороговизной, продовольственными затруднениями и экономическими требованиями, получали политическую окраску. Правительство прибегало к репрессиям, особенно участившимся с середины 1915 г. В Костроме и Иваново-Вознесенске полиция и войска стреляли в бастующих.
В авангарде стачечной борьбы шли петроградские рабочие. Массовой забастовкой отметили 100 тыс. рабочих Петрограда в 1916 г. день памяти жертв “Кровавого воскресенья”. Рабочие с красными знаменами и пением революционных песен вышли на улицы. На Выборгской стороне состоялись совместные демонстрации рабочих и солдат под лозунгом “Долой войну!”
Усилилось крестьянское движение. “Деревня дышит 1905 годом”, — суммировал полицейские донесения из разных губерний министр внутренних дел. Правительство не раз прибегало к вооруженной силе для подавления крестьянских волнений. Большевики развернули большую работу в армии. Они создавали ячейки в воинских частях, распространяли антивоенные листовки, звали солдат к тому, чтобы повернуть штыки против своих подлинных врагов — помещиков и капиталистов. Письма из дому, рассказы солдат, возвращавшихся из отпуска, о хозяйственной разрухе и бедственном положении их семейств, о продовольственных волнениях и массовых забастовках рабочих оказывали революционизирующее воздействие на армию. От стихийной тяги к миру, выражавшейся в росте дезертирства, солдаты постепенно переходили к пониманию необходимости покончить с войной революционным путем. На фронтах в 1916 г. участились случаи открытых отказов солдат идти в бой.
В Балтийском флоте на многих кораблях вели работу большевистские ячейки, которые объединял “Главный судовой коллектив РСДРП”, тесно связанный с Петербургским комитетом партии. Осенью 1915 г. на миноносце “Победитель” произошло столкновение макросов и ремонтных рабочих с офицерами. 19 октября на линейном корабле “Гангут” вспыхнуло восстание. “Гангут” окружили миноносцами и подводными лодками. На корабле начались массовые аресты. Матросы крейсера “Рюрпк”, отказавшиеся конвоировать арестованных моряков с “Гангута”, были преданы военному суду. По призыву большевиков петроградские рабочие ответили на готовившуюся расправу с матросами стачкой протеста, спасшей революционных моряков от смертной казни. В связях между революционными выступлениями рабочих и движением в армии и флоте находил свое выражение крепнущий союз пролетариата и крестьянства. В октябре 1916 г. в Петрограде во время стачек протеста против империалистической войны и дороговизны жизни два пехотных полка отказались стрелять в рабочих и повернули оружие против полицейских. Петербургский комитет большевистской партии призвал рабочих настойчиво готовиться в союзес солдатами к “последнему штурму” царизма.
О быстро назревающей революционной ситуации свидетельствовали и национально-освободительные восстания угнетенных народов царской России. Крупнейшим из них в годы войны было стихийное восстание в Средней Азии и Казахстане. Широкие массы казахов, узбеков, киргизов, таджиков поднялись на борьбу против колониального гнета и политики массового изъятия земель, усиленно проводившейся царизмом со времен столыпинской аграрной реформы, против военных налогов и реквизиций. Вэтом движении была сильная социальная струя: беднота боролась против кабальных форм эксплуатации местными феодалами и ростовщиками—баями, манапами и т. п.
Объявленный в разгар полевых работ в июне 1916 г. царский указ о мобилизации “инородцев” на тыловую военную службу послужил последним толчком к открытому вооруженному выступлению. Восставшие громили правительственные учреждения, уничтожали мобилизационные списки, разрушали телеграфную связь и железнодорожные пути. Особенно сильный размах восстание получило в Тургайской области Казахстана, где во главе повстанческих отрядов стал Амангельды Иманов — представитель кочевой бедноты, выросший в сознательного революционного борца (позднее он вступил в ряды большевистской партии). С помощью военно-полевых судов, виселиц, многочисленных карательных войск царизм пытался расправиться с национально-освободительным движением, но ему так и не удалось подавить его до конца.
Все заметнее становилось разложение монархического строя. Одним из наиболее ярких проявление этого была так называемая распутинщина.. Авантюристы и всякие темные личности, группировавшиеся вокруг Григория Распутина — тобольского крестьянина, который ловко играл роль “провидца” и сумел подчинить своему влиянию царицу, а через нее и Николая II, приобрели огромную власть.' От Распутина и его клики зависели назначения на важные должности, им были обязаны своей карьерой многие министры, с их помощью разные дельцы получали разрешения на открытие дутых предприятий. Распад государственного аппарата проявлялсяи в “министерской чехарде”: за два года войны сменились четыре председателя Совета министров, шесть министров внутренних дел, четыре военных 'министра, три министра иностранных дел[10].
§ 1.5. Выход России из войны
Буржуазия и помещики все более убеждались в неспособности царского правительства не только вести победоносную войну, но и справляться с растущим революционным движением в стране. Вокруг лозунга “министерства доверия” (а впоследствии лозунга “ответственного министерства”) объединились буржуазно-помещичьи фракции Думы и Государственного Совета— октябристы, кадеты, прогрессисты и др. Между ними 9 августа 1915 г. было достигнуто соглашение, положившее начало существованию так называемого Прогрессивного блока. Программа его была рассчитана на предотвращение революции и сохранение монархии, на разделение власти между помещиками и буржуазией, на продолжение войны до победного конца.
Угроза революции толкала в оппозицию к царизму и значительную часть дворянства, влиятельные круги правых, которые добивались устранения “безответственных влияний” (имелась в виду распутинщина) и создания правительства, которое нашло бы общий язык с Думой, оставаясь “ответственным только перед монархом”. Как ни ограничена была эта монархическая оппозиция, сам факт отхода от самодержавия не только буржуазии, но и помещиков свидетельствовал о глубоком кризисе верхов и развале третьеиюньской системы.