Чтобы победить "стихию" (термин обозначал одновременно природные явления, но также анархию и беспорядок), власти решили в ноябре 1932 года принять репрессивные меры к нарушителям производственной дисциплины на работе и тем самым попытаться очистить города от "социально чуждых элементов". Постановление от 15 ноября 1932 года наказывало за "прогул" на работе немедленным увольнением, лишением продовольственных карточек, выселением нарушителей с места жительства. Его очевидной целью было разоблачение "псевдорабочих". Постановление от 4 ноября 1932 года предоставляло предприятиям право самим решать, кого следует лишить продуктовых карточек, с целью выявления и удаления всех "мертвых душ" и "паразитов", несправедливо внесенных в муниципальные списки на продовольственные карточки.
Но чуть ли не самым главным стало введение 27 декабря 1932 года внутригосударственного паспорта. Паспортизация населения отвечала многим целям, обозначенным во вступлении к этому закону: ликвидации "социального паразитизма", ограничения проникновения кулаков в города, а также их рыночной деятельности, ограничению исхода сельского населения, сохранению чистоты городов. Все взрослые городские жители, то есть лица, достигшие шестнадцати лет, не лишенные гражданских прав, железнодорожники, строительные рабочие, имеющие постоянный заработок, работники государственных сельскохозяйственных предприятий получили паспорта, выданные специальными службами. Но эти паспорта были действительны для проживания только при наличии прописки. Прописка определяла преимущества городского жителя: наличие продуктовой карточки, социального страхования, права на жилье. Города были разделены на две категории: "закрытые" и "открытые". "Закрытые" города: Москва, Ленинград, Киев, Одесса, Минск, Владивосток, Харьков, Ростов-на-Дону были привилегированными городами с точки зрения их снабжения. Кроме того, жилье здесь доставалось только детям по наследству, предоставлялось лицам при вступлении в брак, а также лицам, получившим работу в городе, после чего люди, получившие жилье, могли получить и прописку. В "открытых" городах прописку получить было легче.
Операции по паспортизации населения, продолжавшиеся весь 1933 год, когда было выдано 27 миллионов паспортов, давали возможность властям очистить города от нежелательных категорий населения. Начавшаяся в Москве 5 января 1933 года первая неделя паспортизации работающих на двадцати промышленных предприятиях столицы помогла "выявить" 3.450 бывших белогвардейцев, бывших кулаков и других "чуждых и преступных элементов". В общем, в закрытых городах около 385.000 человек не получили паспортов и были вынуждены покинуть места проживания в срок до десяти дней с запретом на устройство в другом городе, даже "открытом". "Надо, конечно же, добавить к этой цифре, - отчитывался в своем докладе начальник паспортного режима НКВД от 13 августа 1934 года, - тех, кто при объявлении операции по паспортизации сами предпочли покинуть города, зная, что они не смогут получить паспорт. В Магнитогорске, например, город покинуло 35.000 человек. В Москве в ходе двух последних месяцев население уменьшилось на 60.000 человек. В Ленинграде за один месяц из города исчезло 54.000. В "открытых" городах операция позволила убрать 420.000 человек14.
Милицейский контроль и массовые облавы на людей без документов способствовали изгнанию сотен тысяч человек. В декабре 1933 года Генрих Ягода приказал своим службам "производить чистки" на вокзалах и рынках "закрытых" городов каждую неделю. В ходе первых восьми месяцев 1934 года в одних только "закрытых" городах более 630.000 тысяч человек были задержаны и допрошены за нарушения паспортного режима. Среди них были посажены без суда и следствия, а затем высланы по графе "деклассированные элементы" 65661, 3.596 предстали перед судом и 175627 изгнаны со статусом спецпоселенцев; были и такие, кто отделался обычным штрафом15.
В течение 1933 года были произведены наиболее впечатляющие операции "по паспортизации": с 28 июня по 3 июля арестовали и депортировали к местам работы в Сибирь 5470 цыган из Москвы16. С 8 по 12 июля были арестованы и депортированы 4750 "деклассированных элементов" из Киева; в апреле, в июне и июле 1933 года произвели облавы и высылку трех составов "деклассированных элементов из Москвы и Ленинграда"17. Первый из этих составов оказался на острове Назино, где за один месяц погибло две трети депортированных.
О том, как устанавливалась личность отдельных "деклассированных элементов", в своем докладе уже цитированный выше партийный инструктор из Нарыма писал:
"Я мог бы привести множество примеров абсолютно несправедливой высылки. К несчастью, это все были близкие нам люди, рабочие, члены партии, они умерли, так как менее других были приспособлены к тяжелым условиям. Это, в частности, Новожилов Владимир из Москвы. Шофер на заводе "Компрессор", трижды премирован за труд. Женат, имеет ребенка в Москве. Собирался пойти с женой в кино. Пока жена собиралась, вышел за папиросами. Попал в облаву на углу улицы, выслан. Виноградова, колхозница. Приехала к своему брату, начальнику 8 отделения милиции в Москве. Попала в облаву, сойдя с поезда на одном из городских вокзалов; Войкин Николай Васильевич, член ВЛКСМ с 1929 г., рабочий на фабрике "Красный текстильщик" в Серпухове. Три раза премирован. Отправлялся в воскресенье на футбольный матч. Забыл свой паспорт. Выслан. Матвеев И.М., рабочий на строительстве хлебозавода. Имел паспорт сезонного рабочего до декабря 1933 г. Говорит, что никто и не посмотрел на его паспорт. ... Выслан" 18.
Чистка городов в 1933 году сопровождалась другими операциями в том же духе. На железнодорожном транспорте, отрасли стратегически важной, которой руководил железной рукой сначала Андреев, а затем Каганович, 8% личного состава, то есть около 20.000 человек были вычищены весной 1933 года. О том, как разворачивалась одна из таких операций, говорит отрывок из доклада начальника транспортного отдела ОГПУ "Об устранении контрреволюционных и антисоветских элементов на железных дорогах" от 5 января 1933 года:
"Операции по чистке, предпринятые транспортным отделом ГПУ Восьмого района, дали следующие результаты: в ходе предпоследней операции по чистке было арестовано и привлечено к суду 700 человек, среди которых: расхитителей посылок - 325, мелких хулиганов и преступных элементов - 221, бандитов - 27, контрреволюционных элементов - 127; 73 расхитителя посылок, входящих в организованные банды, были расстреляны. Самая последняя операция по чистке выявила 200 преступников. Кроме того, 300 человек были наказаны административным путем. Таким образом, за четыре последних месяца 1270 человек так или иначе были выключены из сети. Чистка продолжается"19.
Весной 1934 года правительство предпринимает репрессивные меры в отношении малолетних беспризорников и хулиганов, число которых в городах в период голода, раскулачивания и огрубления социальных отношений значительно возросло. 7 апреля 1935 года Политбюро издало указ, в котором предполагалось "привлечь к суду и применить необходимые по закону санкции к подросткам, достигшим 12 лет, уличенным в грабительстве, насилии, нанесении телесных повреждений, членовредительстве и убийствах". Спустя несколько дней правительство послало тайную инструкцию в прокуратуру, где уточнялись уголовные меры, которые следует принимать в отношении подростков, и, в частности, там было сказано, что следует применять всякие меры, "включая высшую меру социальной защиты", иначе говоря - смертную казнь. Таким образом, прежние параграфы Уголовного кодекса, в которых запрещалось присуждать к смертной казни несовершеннолетних, были отменены20. Одновременно НКВД предписано было реорганизовать "приюты и дома призрения" для несовершеннолетних, находившиеся в ведении Народного комиссариата просвещения, и развивать сеть трудовых колоний для малолетних.
Однако размах детской преступности и беспризорничества был слишком велик, и эти меры не дали никакого результата. Как отмечено в докладе "О ликвидации преступности несовершеннолетних в период с 1 июля 1935 г. по 1 октября 1937 г.":
"Несмотря на реорганизацию служб, положение не улучшилось. ... С февраля 1937 г. наблюдается прилив беспризорников из сельских зон, особенно из районов, затронутых неурожаем 1936 года. ... Массовые облавы деревенских детей, оставивших свои семьи из-за материальных трудностей, объясняются не только плохой организацией колхозных касс взаимопомощи, но также и преступной практикой многих руководителей колхозов, которые, желая избавиться от малолетних нищих и бродяжек, дают им справки, позволяющие попрошайничать и бродяжничать на вокзалах в ближайших населенных пунктах. ... С другой стороны, администрация железных дорог и железнодорожная милиция вместо того, чтобы арестовывать малолетних преступников и направлять их в приемники и распределители НКВД, ограничиваются тем, что сажают их в проходящие поезда, "чтобы очистить свой сектор" ..., таким образом, беспризорники оказываются в больших городах"21.