Некоторые итоги изучения интересующей нас проблемы были подведены в коллективном труде ученых ГДР, СССР, Польши, Дании и Восточной Германии (1982 г.), а через несколько лет - на русском в СССР. В нем, в частности отмечалось:
«Советские лингвисты за последние двадцать лет детально исследовали происхождение этого северного названия... Выводы их едины: название «русь» возникло в Новгородской земле. Оно зафиксировано здесь богатой топонимией, отсутствующей на юге: Руса, Порусье, Околорусье в южном Приильменье, Руса на Волхове, Русыня на Луге, Русська на Воложбе в Приладожье. Эти названия очерчивают первичную территорию «племенного княжения» словен, дословно подтверждая летописное: «прозвася Руская земля, новогородьци» По содержанию и форме в языковом отношении «русь» название, возникшее в зоне интенсивных контактов славян с носителями «иних языцев» как результат славяно-финно-скандинавских языковых взаимодействий, в ходе которых возникла группа первоначально родственных и близких по значению терминов, позднее самостоятельно развивавшихся в разных языках, наиболее полно и многообразно - в древнерусском.
Первичное значение термина, по-видимому, «войско, дружина», возможна детализация - «команда боевого корабля, гребцы» или «пешее войско, ополчение». В этом спектре значений летописному «русь» ближе всего финское ruotsi и древнеисландское robs, руническое rub. Бытовавшие на Балтике у разных народов для обозначения «рати, войска», на Руси это название уже в IX в. жило самостоятельной жизнью, оторвавшись от прибалтийско-финского, и от близкого от первичного значения скандинавского слова. На ранних этапах образования Древнерусского государства «русь» стала обозначением раннефеодального восточнославянского «рыцарства», защищавшего «Русскую землю», нового, дружинного по формам своей организации общественного строя, выделившегося из племенной среды. В XI в. «русин», полноправный член этого слоя, по «Русской Правде» Ярослава Мудрого, - это «гридин, любо коупчина, любо ябетник, любо мечник», то есть представитель дружины, купечества, боярско-княжеской администрации. Он был членом выделившейся из племенных структур и поднявшейся над ними социальной организации: происходит ли он из местной новгородской (словенской) среды либо со стороны, княжеская власть гарантирует ему полноценную виру, штраф за посягательство на его имущество, достоинство и жизнь.
Восстановление в качестве одного из звеньев развития названия «русь» социального термина в значении «войско», «рать», «ополчение» позволяет как будто с учетом возможности существования не дошедшего до нас, созданного на древнесеверном языке источника летописного «Сказания о призвании варягов» понять суть искажений этого источника в последующей письменной традиции. Связь первоначального значения названия «русь» с понятием «войско, дружина» объясняет и летописную формулу «пояша по собе всю русь»: по моему мнению, заключается в том, что согласившийся на роль служилого князя варяжский конунг (как и позднее делали князья, приглашавшиеся в Новгород) прибыл на службу, мобилизовав все доступные ему силы, куда входила и его личная дружина, и вооруженное ополчение для похода, «русь». Видимо, именно так понималось первоначальное место и в летописи.
Позднее, когда к началу XII в. название «русь» утратило первоначальное значение социального термина, замененного развитой и дифференцированной социальной терминологией для обозначения феодального господствующего слоя, и когда дальнейшее развитие получило государственно-территориальное понятие «Русь», «Русская земля», обозначавшее государство, возглавляемое этим феодальным строем, объединившим «великих князей» и «светлых князей» и «всякое княжье», «великих бояр», «бояр» и «мужей», от которых уже отделились купцы-гости (эта развитая феодальная иерархия отчетливо выступает уже в составе социального слоя «руси» по источникам, характеризующим ее еще в начале IX в.), при изложении «Сказания о призвании варягов» упоминание в новгородских летописях о «руси» Рюрика потребовало пояснений, что и вызвало ошибочную этническую интерпретацию. До определенного времени употребление слова «русь» в социальном, а не этническом значении не вызывало сомнений. Последние следы этой надплеменной природы военно-дружинной «руси» зафиксированы в начале XI в. «Русской Правдой» Ярослава.
«Русь» как название широкого, надплеменного дружинно-торгового общественного строя, консолидирующегося вокруг князя, образующего его дружину, войско, звенья раннефеодального административного аппарата, наполняющего города «Русския земли», безотносительно к племенной принадлежности, защищенного княжеской «Правдой роськой», - это понятие, несомненно, восточноевропейское. Название этого по происхождению и составу своему прежде всего славянского общественного строя родилось на славяно-финно-скандинавской языковой почве, но в развитии своем полностью подчинено закономерностям развития восточнославянского общества и Древнерусского государства. В силу этих закономерностей происходило и перерастание уже в IX-X вв. социального значения в этническое: «русь» становится самоназванием не только для новгородских словен и киевских полян, «прозвавшихся русью», но и для варяжских послов «хакана росов», а затем посланцев Олега и Игоря, гордо заявлявших грекам: «Мы от рода русскаго».
Таковы результаты историко-лингвистического анализа проблемы происхождения названия «русь»».
Не исключено, что мы имеем здесь дело с контаминацией, своеобразным наслоением омонимичных слов разного происхождения, обозначавших изначально разные группы людей - социальные и этнические. Во всяком случае, судя по всему, именно так обстоит дело с многочисленными упоминаниями разных народов, называемых почти или совершенно одинаково звучащими именами рос, рус, русь и т.п., в источниках раннего средневековья: латино- и арабоязычных, греческих и древнерусских. Видимо, предстоит еще большая работа по их углубленному анализу - с учетом времени и места, к которым они привязаны, а также языка источника, их упомянувшего.
ВЕРСИЯ 6.
Оригинальную и неожиданную гипотезу еще более раннего, чем по Данилевскому, происхождения слова “Русь” предложена Параниным и развита в последствии А. Шарымовым. Эта гипотеза интересна тем, что является логическим продолжением версии Данилевского.
1. Загадочные летописные "две руси"
1.
Начальные историко-географические абзацы великой "Повести временных лет", ПВЛ, известнейшей нашей летописи, посвящены (по определению Дмитрия Сергеевича Лихачева, исследователя древнерусской литературы, который перевел ПВЛ на современный литературный русский язык) "событиям всемирной истории в ее средневековом понимании": разделению Земли между сыновьями Ноя и расселению народов по их наделам. Тут читаем:
"Иафет же получил страны северные и западные...
"В Афетове же части седять русь, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, емь, литва, угра, зимигола, корсь, летгола, либь. Ляхи же и прусы, чудь сидят близь моря Варяжского... Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманы, готы, р у с ь, англы, галлы, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, генуэзцы и прочие..."
Обратите внимание: в отрывке этом "русь" упомянута дважды и словом этим называются народы, жившие по разные стороны от Финского залива.
Первая "русь" соседит с чудью (сегодня это -- эстонцы). Мы будем называть ее для
удобства "южнобалтийской".
Вторая же "русь" соседствует с варяжскими народами. Будем называть ее
"северобалтийской".
Нет сомнения, что обе руси -- и северо- и южнобалтийская были этнически родственны (иначе, с чего бы, собственно, им носить одинаковое имя?).
Польский историк Хенрик Ловмяньский высказал в книге "Русь и норманны" любопытную мысль относительно этого имени:
"Не могло ли оно восходить к корню raud "красный", "рыжий" и указывать на какую-то особенность территории" 2. [2 Ловмяньский Х. Русь и норманны. М., 1985. С. 187.]
Это предположение Ловмяньского оказалось продуктивным.
Географ и историк Виктор Паранин изложил новую теорию происхождения древней Руси.
Паранин обратил внимание на бытовавшую некогда в Восточной Европе систему для обозначения сторон горизонта и ориентации в пространстве. Называлась она "цветовой", а основывалась на Солнце. Юг в ней обозначался красным цветом, север -- черным, восток -- синим (голубым), а запад -- белым.
Далее надо было определить язык, в котором могло возникнуть имя, соответствующее изложенным принципам.
Поиск привел к прибалтийско-финским языкам. При этом оказалось, что в одном из них, карельском, нашлись дивные слова: "ruskej" -- "красный", и ряд производных: "rusko" -- "заря", "румянец"; "ruskotaa" -- "краснеть" и т.д. Никто до той поры (и до Паранина) толком над этим не задумывался.
Очевидной стала лингвистическая основа слова "русь" как ц в е т о в о г о
символа ю ж н о г о элемента какой-то территориальной системы. Какой же именно?
2. Подсказывает "Калевала"
Для ответа на этот вопрос Паранин обратился к знаменитому эпосу карелов и финнов -- "Калевале".
Главное эпическое время его -- бронзовый век, рубеж эпохи бронзы и железа, примерно 100 год до Рождества Христова (РХ).
Основной же сюжет эпоса заключается в борьбе за обладание чудесной мельницей Сампо между героями, обитающими в южной Калевале (Вяйнеле), с жителями Похьелы (то есть Севера). По этому поводу знаток фольклора академик Борис Александрович Рыбаков заметил в статье "Сампо и сейды":
"Возможно, что битва за Сампо -- не столкновение финнов и карел с лапландцами (саамами), а соперничество родственных между собой южных финно-карельских племен с северными тоже финно-карельскими племенами, веровавшими в того же верховного бога Укко, что и южане"