Первые результаты реформы управления были вполне успешными. Так, уже в 1958 г., т.е. через год после ее начала, прирост национального дохода составил 12,4% (по сравнению с 7% в 1957). Возросли масштабы производственной специализации и межотраслевого кооперирования, ускорился процесс создания и внедрения новой техники в производство. Но, по мнению специалистов, полученный эффект - следствие не только самой перестройки. Дело также в том, что на какой-то период предприятия оказались “бесхозными” (когда министерства фактически уже не функционировали, а совнархозы еще не сформировались), и именно в этот период они стали работать заметно продуктивнее, не ощущая никакого руководства “сверху”. Но как только сложилась новая система управления, прежние негативные явления в экономике стали усиливаться. Более того, появились новые моменты: местничество, более жесткое администрирование, постоянно растущая “своя”, местная бюрократия.
И хотя внешне новая, “совнархозовская” система управления существенно отличалась от прежней, “министерской”, ее суть оставалась той же. Сохранялся прежний принцип распределения сырья, продукции, тот же диктат поставщика по отношению к потребителю. Экономические рычаги просто не могли стать определяющими в условиях абсолютного господства командно-административной системы.
Все реорганизации, в конечном итоге, не приводили к заметным успехам. Более того, если в 1951-1955 гг. промышленное производство увеличилось на 85%, сельскохозяйственное - на 20,5%, а в 1956-1960 соответственно на 64,3 и 30% (причем рост сельскохозяйственной продукции шел, в основном, за счет освоения новых земель), то в 1961-1965 эти цифры стали снижаться и составили 51 и 11%.[11]
Ученые экономисты и практические работники пытались разрабатывать новые подходы к экономическому развитию страны, особенно в области долгосрочного планирования и прогнозирования, определения стратегических макроэкономических целей. Но эти разработки не были рассчитаны на быструю отдачу, поэтому им не уделялось достаточного внимания. Руководству страны нужны были реальные результаты в настоящее время, а посему все силы направлялись на бесконечные корректировки текущих планов. Например, так и не был составлен детальный план на пятую пятилетку (1951-1955), а в качестве отправного документа, направлявшего работу всей экономики в течение пяти лет, стали Директивы XIX съезда партии.
В заключении, можно сделать следующие выводы:
В основном, при определении приоритетов послевоенного экономического развития, при разработке четвертого пятилетнего плана - плана восстановления - руководство страны фактически вернулось к довоенной модели развития экономики и довоенным методам проведения экономической политики. Это значит, что развитие промышленности, в первую очередь тяжелой, должно было осуществляться не только в ущерб интересам аграрной экономики и сферы потребления (т.е. в результате соответствующего распределения бюджетных средств), но и во многом за их счет, т.к. продолжалась предвоенная политика “перекачки” средств из аграрного сектора в промышленный (отсюда, например, беспрецедентное повышение налогов на крестьянство в послевоенный период).
Если в послевоенные годы вся сущность культуры и все ее задачи были сведены, по сути, к выполнению функции очередного "приводного ремня" в обработке общественного сознания, то роль науки сводилась, кроме этого, еще и к тому, чтобы обеспечить решение оборонных задач и добиться "партийной направленности" не только гуманитарных, но и естественных наук.
Советская экономика зависела в большей степени не от грамотных экономических разработок, а от политических решений, постоянно меняющихся в прямо противоположных направлениях и заводящих чаще всего в тупик. В стране осуществлялись бесплодные попытки улучшить структуру государственного аппарата, наделить министров, начальников главков, директоров предприятий новыми правами или, наоборот, ограничить их полномочия, разделить существующие плановые органы и создать новые и т.п. Таких “реформ” в 1950-1960-х годах было немало, но ни одна из них не принесла реального улучшения в работу командной системы.
1. История СССР. / Под редакцией Островского В. П. – М.: Просвет, 1990.
2. Курицын В. М. ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА РОССИИ. 1929-1940 гг. Москва.: «Международные отношения», 1998.
3. Левандовский А.А., Щетинов Ю.А. Россия в XX веке: Учеб. М.: Владос, 1998.
4. Наше Отечество. Опыт политической истории. Т.2 – М.: Просвет, 1991.
5. Отечественная история / Под ред.А.А.Радугина. – М.: Академия, 2003.
6. Пособие по истории Отечества / Под ред. Курицина В.М. - М.: Простор, 2000.
[1] Курицын В. М. ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА РОССИИ. 1929-1940 гг. Москва.: «Международные отношения», 1998. – С.98.
[2] Курицын В. М. ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА РОССИИ. 1929-1940 гг. Москва.: «Международные отношения», 1998. – С.191.
[3] Таим же С.293.
[4] Отечественная история / Под ред.А.А.Радугина. – М.: Академия, 2003. – С.176.
[5] Там же. – С.178.
[6] Отечественная история / Под ред.А.А.Радугина. – М.: Академия, 2003. – С.180.
[7] Пособие по истории Отечества / Под ред. Курицина В.М. - М.: Простор, 2000. – С.309.
[8] Левандовский А.А., Щетинов Ю.А. Россия в XX веке: Учеб. М.: Владос, 1998. – С.494.
[9] Пособие по истории Отечества / Под ред. Курицина В.М. - М.: Простор, 2000. – С.312.
[10] Наше Отечество. Опыт политической истории. Т.2 – М.: Просвет, 1991. – С.306.
[11] Наше Отечество. Опыт политической истории. Т.2 – М.: Просвет, 1991. С.427.