Важной особенностью карьеры прибалтийских дворян являлось условие обязательного принятия православия, что снимало все ограничения в продвижении по государственной службе. Поэтому прибалтийские немцы, желающие сделать карьеру при русском дворе или в армии, уже к концу XVIII века сменили протестантизм на православие. Это принесло свои плоды, и вскоре православные немцы активно теснят православных же русских на всех уровнях и во всех сферах государственной жизни. Мы видим русских немцев во главе Канцелярии Его Величества, министерств: двора, иностранных и внутренних дел, военного, финансов, образования, генералами и адмиралами, губернаторами, командующими армиями, гвардейскими частями. Прибалтийское дворянство стало рассадником административной элиты, в России не существовало губерний, военных округов, дивизий, полков, где бы немцы не занимали командных постов. Особенно высокая их концентрация была вблизи трона. Немцы воспитывают цесаревичей, великих князей и княжон, управляют наукой и университетами, военными академиями и штабами, заводами и поместьями. Помимо изначальных земельных наделов в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии прибалты становятся помещиками практически всех губерний страны. Немцам в Российской империи жаловаться было не на что. Известен случай, когда Николай I, желая вознаградить А.П.Ермолова, спросил его, чего бы он хотел. Ермолов ответил: “Сделайте меня немцем, государь”. Немецкая буржуазия – средний класс – задает тон не только в Риге и Ревеле, но также и в Петербурге, Москве, Екатеринбурге и других городах Империи. Нет нужды перечислять немецкие фамилии, оставившие след той поры в истории Казахстана. Игельстрем, Баум, Гасдорф и т.д., и т.п. Немецкое крестьянство фермерского типа процветало как в Поволжье, куда оно было приглашено Екатериной II, так и в Новороссии, Прибалтике, средней России. О том, как жили немцы-крестьяне до революции в Казахстане, написана целая диссертация.
Российские немцы, включая прибалтийскую ветвь, оказали в целом положительное влияние на государственность России, становление ее промышленности, науки и культуры. Они стали изрядно обрусевшим национальным меньшинством, занявшим благодаря своим талантам исключительное положение в жизни Российской Империи, сравнимое в какой-то степени с положением правящей иудейской прослойки в далекой Хазарии 1000 лет тому назад. Невозможно перечислить имена всех российских граждан немецкого происхождения, вошедших в историю Государства Российского. Отметим здесь лишь наиболее известных ученых – Миллера Г.Х., Рихмана Г.В., мореплавателей – Беллинсгаузена Ф.Ф., Крузенштерна И.Ф., военачальников – кн. Барклая-де-Толли М.Б., бар. Беннингсена Л.Л., гр. Миниха Б.Х., бар. Остермана А.И.
В прошлом веке российские немцы занимали от трети до половины губернаторских и вице-губернаторских должностей России и до половины командного состава армии. Здесь они выдвигались благодаря храбрости, дисциплине, преданности трону, исполнительности и жестокости. Эта последняя черта иногда приводила к бунтам, как было в Семеновском полку в октябре 1820 года, и всегда помогала усмирять мятежные провинции и отдельные воинские части.
Русский сановник из немцев был воплощением душителя свободы именно в силу того, что добросовестно следовал букве закона, тогда как русские от века следовали правилу: дурные законы должно смягчать дурным их исполнением. Как пишет У.Лакер, "поскольку множество немцев избрали службу русскому самодержавию, у некоторых прогрессивных русских сложилось ошибочное мнение, будто самодержавие вывезено из Германии. Борьба против русского немца стала для людей, подобных Герцену, навязчивой идеей". Доходило до того, что остзейским служакам ставили в вину их русский патриотизм. А уж если находился пример непатриотичного поведения, радости в антинемецком лагере не было конца.
Но пришел роковой 1914-й год. Буйная толпа сбросила с крыши германского посольства на Исаакиевской площади каменных (а кто-то пишет, будто даже бронзовых) коней и ведших их под уздцы Зигфридов и утопила в Мойке. Для множества жителей Российской империи - от царицы до сельских колонистов, многочисленных остзейских баронов и просто русских с немецкими фамилиями - настали трудные времена. В начале войны прошла волна добровольной русификации: Вагенгеймы становились Вагиными, Шумахеры - Шуматовыми, Гагены - Гагиными, причем далеко не все делали это из страха. Люди верили, что идет вторая Отечественная, и хотели отмежеваться от всего, что хоть как-то связывало их с врагом России. Если вглядеться в списки павших на поле боя - их печатали газеты той поры, - как много в них фамилий немецкого звучания, порой даже с приставкой "фон". Можно ли доказать преданность своей родине еще яснее?
Первая волна массовых переселений относится ко времени столыпинской аграрной реформы. Первое насильственное переселение связано с шовинистической кампанией, захлестнувшей европейские страны перед - и в ходе первой мировой войны. В 1915 году в России были приняты законы, направленные на ликвидацию “немецкого засилья” и ”сокращение иностранного землевладения и землепользования”, по которым всем лицам немецкого происхождения грозило выселение из приграничных областей. Советская власть эту проблему сняла. В декабре 1924 года была провозглашена Автономная республика немцев Поволжья со столицей в городе Энгельсе. Параллельно с этим на территории Казахстана было создано немало сел с немецким населением, а республиканские власти стали уделять внимание проблемам одного из крупных национальных меньшинств.
До войны в Поволжье проживала четвертая часть полуторамиллионного немецкого составляющего СССР. Это был общий культурный, научный центр. Здесь выходила 21(!) газета на немецком языке, ежегодно издавались сотни наименований книг, суммарные тиражи которых исчислялись миллионами, работали национальные театры. Из других мест Советского Союза немецкие семьи посылали сюда детей учиться в техникумы и институты. Конституция республики декларировала основные гражданские права и свободы, а Совет народных комиссаров следил за их соблюдением. И как бы ни был тот – сталинский – период истории тяжел для народа, но немногие оставшиеся в живых старики вспоминают ту жизнь как потерянный рай...
Возникло это своеобразное государство после победы Октябрьской революции. Она перечеркнула не только самодержавный закон 1916 года против “немецкого засилья”, но и всю русификаторскую политику царизма.
Революционная стихия, бушевавшая в стране, не могла не затронуть и Поволжье. Здесь было довольно сильным рабочее движение. Возглавляли его местные коммунисты, активно выступавшие за новую форму власти – Советы. Крепкие же крестьяне – хозяева не испытывали никакой симпатии к социализму с его идеями ликвидации частной собственности, уничтожения денег, обобществления всего хозяйства. Националистическая организация “Союз немцев Поволжья” вообще ориентировалась исключительно на Германию. И если немцы – коммунисты самоотверженно поддерживали голодные Петроград и Москву, отправляя им миллионы пудов хлеба, то зажиточные немцы-кулаки были организаторами восстаний против советской власти, а “Союз немцев...” уговаривал молодежь уехать в Германию. Революция разорвала страну, нации, семьи пополам, ей было все равно, на каком языке отдаются приказы о расстрелах и чьи проклятья разносятся над Волгой.
А немного раньше, 19 октября 1918 года, когда победа большевиков еще не была очевидной, В.И.Ленин подписал декрет Совнаркома об образовании первой(!) в Советской России автономной области, названной “Трудовой коммуной немцев Поволжья”. Он гласил: “Совет народных комиссаров выражает уверенность, что при условии приведения в жизнь этих положений борьба за освобождение немецких рабочих и немецкой бедноты в Поволжье не создаст национальной розни, а наоборот, послужит сближению немецких и русских трудовых масс России, единение которых – залог их победы в международной пролетарской революции”.
Возможно, своевременное подписание декрета и обеспечило авторитет и поддержку коммунистам. О том, что этот документ не был принят случайно, в круговерти декретов утверждающей себя новой власти, говорит и характер прений в Совнаркоме. Ленин трижды выступал с обоснованием своей точки зрения. А кто уж как не он, написавший одну из глав капитального труда “Развитие капитализма в России” на материале немецких колоний, знал существующие там условия и возможности.
Через некоторое время, в двадцатые годы, помимо республики возникло еще 14 национальных районов на Украине, в Крыму и на Алтае. Жизнь понемногу налаживалась. Она не стала легче, но обрела смысл и дала людям успокоение в труде. Трудолюбие, упорство и организованность позволили к тридцатым годам уже преобразить край. Посевные площади были доведены до 1,5 млн. гектаров, поголовье скота – до 800 тыс. По внедрению передовой агротехники республика занимала одно из первых мест в Советском Союзе. Становились нормой передовые по тем временам многопольные севообороты.