Культура Грузии (стр. 2 из 3)

Стремится ввысь душа поэта -

И в сердце зреет красота.

Крупнейшие библиотеки Грузии – Национальная библиотека, основанная в 1846, с фондом более 9 млн. единиц хранения; библиотеки Тбилисского университета и Грузинской Академии наук, а также центральные библиотеки автономных республик Абхазии и Аджарии.

Самым престижным учреждением в стране является Грузинская Академия наук, выделившаяся в 1941 из Академии наук СССР. В структуру Академии входят отделения естественных, гуманитарных и социальных наук с 55 институтами. В 1991 Академия насчитывала 57 академиков и 89 членов-корреспондентов. Грузия дала плеяду всемирно известных ученых: Николоз Бердзенишвили (1894–1965) опубликовал первый учебник истории Грузии; Мосе Джанашвили (1855–1934), автор многих научных и популярных работ по истории, этнографии и лингвистике, большинство из которых посвящено русско-грузинским отношениям; Николоз Мусхелишвили (1891–1976), механик и основатель грузинской школы математики, президент Академии наук Грузии в 1941–1972; Александр Цагарели (1844–1929), первый грузинский профессор-филолог, член научных обществ России, Норвегии, Италии, Франции, один из основателей Государственного университета Грузии; Илья Векуа (1907–1977), математик и механик, президент Академии наук Грузии в 1972–1977.

ПИРОСМАНИШВИЛИ (ПИРОСМАНИ), НИКО (1862–1918).

художник; самоучка, вошедший в число лучших мастеров мирового «наивного искусства» и ставший самым известным из грузинских художников 20 в.

Родился в 1862 в селе Мирзаани (Кахетия) в крестьянской семье. Рано осиротел, оставшись на попечении двух сестер, которые в 1870 перебрались с ним в Тифлис. Вернувшись в родное село в 1876, был пастухом. Первые живописные навыки получил у странствующих художников, которые расписывали вывески лавок и кабачков-«духанов». Вновь переселившись в Тифлис, перебивался случайными заработками; открыл в 1882 мастерскую декоративных росписей, однако это предприятие быстро прогорело. В 1890–1894 работал кондуктором на железной дороге. Произведения, составляющие его живописное наследие, датируются не ранее 1895.

Писал красками собственного изготовления; основой часто служила дешевая черная клеенка, которую он частично оставлял нетронутой, прописывая лишь наиболее яркие места. Часть его произведений составляют расписные вывески, другую часть – картины-панно для украшения интерьеров. В отличие от многих других мастеров «наивной живописи» (к примеру, А.Руссо), Пиросмани (уменьшительное прозвище мастера) не копировал образцы «высокого» искусства, но брал простые повседневные сюжеты и мотивы, изображая характерные городские и сельские типажи (Дворник, 1904; Продавец дров, обе работы – в Музее искусств Грузии, Тбилиси; Рыбак среди скал, 1906, Третьяковская галерея), животных (Медведь в лунную ночь, 1905; Лань, 1916; обе картины – в Музее искусств Грузии), «вывесочные» натюрморты со снедью и бутылками, незамысловатые пейзажи (Гумно, 1915, Третьяковская галерея), сцены пирушек (Кутеж трех князей, Музей искусств Грузии).

Будучи непрофессионалом, он не прибегал ко всякого рода сложным приемам, дабы связать композицию воедино и ориентировать ее на зрителя, поэтому вещи и фигуры существуют у него как бы сами по себе, порождая чувство щемящего одиночества. Даже большие многофигурные сцены (Пир во время сбора винограда, там же) проникнуты этим отчуждением. Эффект отчуждения натуры от художественного образа усиливается «странным» колоритом, в целом достаточно строгим, порой даже мрачным, но внезапно вспыхивающим пестрыми пятнами. Иногда Пиросмани обращался и к мотиву «искусства в искусстве», живописуя театральные сюжеты (Сцены из пьесы А.И.Сумбатова-Южина «Измена», частное собрание, Тбилиси), тоже обретающие у него оттенок простодушной притчи на грани абсурда.

Увидев в нем соратника, художник-футурист И.М.Зданевич привез ряд картин Пиросмани в Москву, показав на выставке «Мишень» (другой же из братьев Зданевичей, Кирилл, стал первым исследователем его творчества; его книга о Пиросмани вышла в Тбилиси в 1963). Однако это признание не принесло художнику материального успеха.

Умер Пиросмани в Тбилиси 5 мая 1918. В 1982 в селе Мирзаани был учрежден его музей. Более глубокому пониманию наследия мастера-самоучки способствовал художественный фильм Пиросмани (1970, режиссер Г.Шенгелая), главную роль, в котором сыграл грузинский художник-авангардист А.Варази.

Ортачалская красавица.

ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНЯЯ ВДОВА...

Лишь неделя счастья выпала на долю писателя и дипломата Александра Сергеевича Грибоедова и юной грузинской княжны Нины Чавчавадзе.

В этой трагедии было столько "романтического"! И отвергнутый сиятельный обожатель, и упавшее кольцо, и солнце в знаке Скорпиона, и опознание по раненной на дуэли руке, и юная вдова в черном, и подземный ход!.. И даже, как положено, бриллиант - цена крови, огромный таинственный алмаз в 240 каратов, камень Великих Монголов, который в качестве извинения за убийство посланника отправил царю Николаю персидский шах. Но лучше, если бы все это стало сюжетом захватывающей книги, а не реальной историей двух любящих сердец...

ЧУДЕСНОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ.

В Тифлис Грибоедов приехал в угнетенном состоянии духа. И дело было даже не в том, что поездка в Персию страшила его. Он так и сказал Пушкину: "Вы не знаете этих людей: вы увидите, дело дойдет до ножей". И о степени своего героизма Александр Грибоедов уже не волновался. Это он в начале персидской войны, вдруг заподозрив в себе постыдную трусость, выскочил на холм, обстреливаемый особенно сильно, и простоял отмеренный им самим срок под свистом пуль и снарядов. Помнится, и на дуэли, когда Якубович прострелил ему руку, труса не праздновал. Просто ожидаемая опасность заставила оглянуться на пройденный путь с обычным в таких случаях вопросом: "Что сделано?" Да, "Горе от ума" и Туркманчайский договор отменно удались. Но теперь он послан в Персию, чтобы следить за выполнением договора, и многое там придется делать так, как делать бы не следовало. Для того ему и дали этот "павлиний" чин министра-посланника...

Романтизм и сентиментализм всегда вызывали у Грибоедова ядовитейшую улыбку. Но история его любви, совпавшая с этим сложным периодом жизни, началась именно по законам сентиментализма...

ГДЕ ВЬЕТСЯ АЛАЗАНЬ...

Нину Чавчавадзе, дочь своего друга, он знал с детства, учил игре на фортепиано. И вдруг увидел уже девушку - с прекрасными глазами и нежным лицом. Поговаривали, что есть уже у Нины и настойчивый обожатель, почти жених - Сергей Ермолов, сын грозного генерала Ермолова. Да, в одну минуту, как в сентиментальнейших любовных романах, он, опытный дипломат, известный писатель, вдруг влюбился, как мальчишка. "В тот день, - писал Грибоедов, - я обедал у старинной моей приятельницы Ахвердовой, за столом сидел против Нины Чавчавадзе... все на нее глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойство ли другого рода, по службе, теперь необыкновенно важной, или что другое придало мне решительность необычайную, выходя из стола, я взял ее за руку и сказал ей по-французски: "Пойдемте со мной, мне нужно что-то сказать вам". Она меня послушалась, как и всегда, верно, думала, что я усажу ее за фортепиано... мы... взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее, потом к матушке ее, к бабушке, к ее второй матери Прасковье Николаевне Ахвердовой, нас благословили..."

22 августа в Сионском соборе в Тифлисе их венчали. Иерей записал в церковной книге: "Полномочный министр в Персии Его императорского Величества статский советник и Кавалер Александр Сергеевич Грибоедов вступил в законный брак с девицею Ниною, дочерью генерал-майора князя Александра Чавчавадзева..." Накануне у поэта были жестокие приступы малярии. Один из них случился во время самого венчания - выпавшее из дрожавшей руки кольцо всех смутило...

Есть легенда, что сразу после свадьбы и нескольких дней торжеств молодые супруги уехали в Цинандали, имение Чавчавадзе в Кахетии. В известиях о Грибоедове есть десятидневный перерыв - с 26 августа, когда состоялся бал у военного губернатора Тифлиса генерала Сипягина, и до 6 сентября, которым помечено письмо к одному из друзей. Так что пребывание "там, где вьется Алазань", где воздух напоен ароматом цветов, аллеи тенисты и над высоким обрывом стоит полу обрушившаяся церковка (в ней, говорят, молодые отслужили благодарственный молебен), вполне возможно... Где, как не здесь - в доме, в котором более тридцати прохладных комнат, а с широкой веранды в ясный день видны лиловые горы и белые вершины Кавказа - где же еще было пролететь "медовой неделе"...

Молодая чета отправилась в Персию с большой свитой. В караване было сто десять лошадей и мулов, ночевали в шатрах на вершинах гор, где царил зимний холод. В Эчмиадзине состоялась пышная встреча. Армянские монахи вышли с крестами, иконами и хоругвями. Грибоедов заночевал в монастыре и начал письмо к своей петербургской приятельнице Варваре Семеновне Миклашевич, в котором хвастался прелестью, игривостью своей молодой жены. А она в этот момент заглядывала ему через плечо и вдруг сказала: "Как это все случилось? Где я и с кем! Будем век жить, не умрем никогда!" Это было само счастье, и письмо осталось неоконченным...

"ЖЕСТОКОЕ СЕРДЦЕ"

После Эчмиадзина ждала Грибоедовых освобожденная русскими Эривань. Встречали пятьсот всадников, ханы, армянское и православное духовенство, полковая музыка. Восемь дней пролетели как один. Приехал тесть Александр Чавчавадзе, теперь начальник Эриванской области. Отец и мать Нины проводили Грибоедовых и в семи верстах от города простились с любимым зятем навсегда...