Повторная прокламация с некоторыми добавлениями была издана спустя год и в последующем неоднократно повторялась,[397] что скорее всего говорит о неэффективности принимаемых мер. Одна из возможных причин кроется в том, что исполнение предписаний и наказаний передавалось в руки местной администрации, тесно связанной с торговыми кругами незаинтересованными в реализации этого документа, к тому же значительное количество придворных поставщиков составляли местные торговцы.
Наиболее серьезная попытка прекратить злоупотребления со стороны королевского торгового надсмотрщика и особенно его заместителей была предпринята в феврале 1619 г. как ответ на многочисленные жалобы подданных. Специальная королевская прокламация более четко регулировала обязанности надсмотрщика, полномочия и размер выплат (fee) за его услуги. Предусматривалось усиление "общественного контроля" за деятельностью торгового надсмотрщика, что косвенно подтверждает неэффективность административного контроля со стороны высших слуг хаусхолда. Все его отчеты, устанавливаемые им правила торговли, ставки оплаты его услуг становились открытыми, известными местному населению.[398] Но в тоже время, согласно прокламации, власть королевского надсмотрщика распространялась за границы двора.
Раз в год он должен был проводить специальные сессии в различных графствах, во время которых ему предписывалось проверять качество продаваемых продуктов и товаров, правильность используемых мер и весов. Особенно он должен был пресекать деятельность скупщиков, препятствующих свободной торговле. Извещение о проведении сессии надлежало отправить заранее, а сами заседания проводить в присутствии мировых судей и жюри из 12 человек. Кроме того, надсмотрщику передавался контроль за деятельностью местной администрации по предотвращению злоупотреблений в сфере торговли.
Учитывая тот факт, что все его действия по проверке правил и условий торговли требовали соответствующей оплаты, то эти меры носили явно фискальный характер (лицензирование торговой деятельности обходилось в 4 пенса, регистрация мер и весов—от 1 до 4 пенсов, в зависимости от их размеров). Все выплаты, полученные надсмотрщиком от населения во время осуществления должностных обязанностей, регистрировались в Счетной палате и контролировались Гофмаршальской конторой.
Местное население могло подать жалобу на имя Лорда-камергера двора, казначея или инспектора Хаусхолда с просьбой компенсировать те убытки, которое оно понесло из-за злоупотреблений совершенных королевским торговым надсмотрщиком. Поскольку особенно большое количество жалоб приходилось на его заместителей, то их число сокращалось. При этом ими не могли быть поставщики двора или торговцы, чтобы исключить коммерческую заинтересованность в использовании служебного положения.
Таким образом, прокламация обнаруживает явное намерение под прикрытием заботы об общем благе распространить полномочия королевского торгового надсмотрщика на все рынки страны. В целом, посредством королевских прокламаций Яков I заботился не столько о "своих любимых подданных", сколько о том, чтобы в собственных интересах установить более строгий контроль над экономической жизнью страны и продемонстрировать способность королевской администрации контролировать деятельность своих слуг, предотвращая тем самым парламентскую критику.
Попытки ограничить власть королевского торгового надсмотрщика через парламент предпринимались неоднократно (1606, 1621, 1624 гг.), но каждый раз билли застревали в комитетах или палате лордов. В 1610 г. вместе с критикой королевских реквизиций звучали требования ограничить полномочия торгового надсмотрщика. По мнению палаты общин, его следовало лишить права регулировать цены. Парламентарии также требовали ограничить привилегию королевских слуг на преимущественное право покупки.[399] В 30-40-е гг. XVII в. под давлением парлемента полномочия королевского торгового надсмотрщика были ограничены территорией прилегающей непосредственно к королевскому дворцу.
К н. XVII в. Департамент Дворцового Хозяйства объединял около 20 разного рода хозяйственных служб, или субдепартаментов. Каждый из них выполнял строго определенные функции, имел собственный штат слуг, который сохранял тенденцию к постоянному расширению. Ведущие субдепартаменты возглавлялись слугами в ранге королевских сержантов, а те, которые управлялись клерками или йоменами, как правило, зависели от определенного “старшего” ведомства, либо когда-то выделились из него.
Только две хозяйственные службы двора руководились слугами благородного ранга (gentle rank) — это группа королевских квартирьеров и служба раздачи королевской милостыни.
В плоть до н. XVII в. королевский двор был странствующим двором. На протяжении всего средневековья королевский хаусхолд находился в постоянном движении от одной королевской резиденции к другой, сопровождая короля во время военных походов или почти ежегодных летних путешествий по стране (progressess). Естественно, что порядок передвижения столь значительной массы людей должен быть тщательно организован и спланирован. В XII-XIV вв. эту задачу иногда выполняли около 100 человек.[400] Постепенно двор стал все более и более задерживаться в центральных королевских резиденция таких, как Уайтхолл, но даже в последние годы правления Елизаветы королевские путешествия были регулярными.
С приходом Якова I ситуация несколько изменилась. Двор, по выражению английских историков, "осел". Уайтхолл стал единственной постоянной резиденцией. Но дело в том, что "не осел" сам король. Двор не редко оставался в Лондоне, в то время как Яков I с небольшой группой самых приближенных слуг в сопровождении небольшого количества слуг часто перемещался от одного охотничьего дворца к другому. Наиболее любимыми из них были Ройстон и Ньюмаркет. Причем иногда, по мнению современников, он делал это в самые неудобные моменты, например, во время заседания парламента.
За время своего правления Яков I предпринял несколько довольно длительных путешествий по стране, самое значительное из которых было в 1617 г. в Шотландию. Кроме него можно отметить путешествие в Йорк, не говоря о неоднократных более близких поездках в Оксфорд и Кембридж. Многие считали, что частые поездки отвлекают короля от государственных дел, а те, кому приходилось принимать короля в тайне роптали, подсчитывая свои убытки. Во время королевских вояжей возрастало значение специальных служб, ответственных за их организацию.
Службой королевских квартирьеров (Harbingers) руководил старший квартирьер двора, или квартирмейстер (Knight Harbinger), который входил в штат Королевской Палаты. Ему подчинялись два квартирьера в ранге джентльменов и шесть квартирьеров-йоменов. Квартирьеры выполняли две функции: сообщали или предвещали (harbinger - предвестник) о приближении короля и его двора жителям какого-либо населенного пункта на пути следования королевской процессии и заботились об организации их приема и постоя. Ранее королевские квартирьеры входили в штат почти каждого субдепартамента двора. Их общая численность доходила до 40 человек.
Лица, играющие роль королевских предвестников, должны были обладать достаточно высоким статусом, чтобы соответствовать важности и исключительности события. Подготовка квартир и комнат для участников процессии, организация постоя для их лошадей требовали наличие определенных властных полномочий, поскольку местные жители предоставляли то и другое без особого удовольствия. Подобное гостеприимство всегда было сопряжено с большими расходами. Квартирьеры не только распределяли реквизированные помещения между слугами, но следили за тем, чтобы они вели себя здесь пристойно, не шумели и не грабили местное население, не пользовались вещами, продуктами, кормом для лошадей без разрешения хозяев и соответствующей компенсации.[401]
Кроме обеспечения двора во время длительных королевских путешествий по стране, королевские квартирьеры отвечали за регулярное передвижение двора от одной резиденции к другой на протяжении всего года.
Квартирьеры всегда первыми из королевского двора отправлялись в путь, обычно рано на рассвете, чтобы успеть выполнить свои обязанности к приезду короля и его свиты. Обычная норма дневного перехода двора составляла около 15 миль в день, но могли преодолевать и до 30, останавливались в зависимости от предложенных удобств, сроков и целей путешествия от 1 до 5-6 дней.
Помимо королевских предвестников в организации путешествий двора использовались и другие категории слуг, в частности, камергеры-ашеры Королевской Палаты. Им поручалось предварительно исследовать предполагаемые пункты остановки двора на предмет их готовности выполнить столь ответственную и дорогостоящую миссию. Если возникала необходимость, они даже могли скорректировать первоначальный маршрут.[402]
Формально почетную королевскую службу по раздаче милостыни (Almonry) возглавляли два знатных лица — Grand Almoner и Lord High Almoner (Almoner - милостынник). Первый как правило был знатным светски лицом, а второй — духовным. Пост Великого милостынника был наследственным и долгое время передавался среди маркизов Эксетера. Первоначально эти должности занимали люди пользовавшиеся большим доверием монарха, поскольку через них король выступал как помощник и спаситель всех страждущих и обездоленных, через них он проливал свою королевскую щедрость на подданных.