С приходом Якова I несколько изменяется сама система финансирования Королевской Палаты. После 1595 г. Палата получала средства только от Казначейства и герцогства Ланкастер.[256] До середины правления Якова I ежегодные поступления от герцогства Ланкастер составляли порядка 4.000 ф. , но постепенно сократились до 1.240 ф. в год. Вместо этого возрождается раннетюдоровская практика финансирования Палаты за счет поступлений от Суда Опеки (до 12.000 ф. в год). Таким образом, введение в действие Великого Контракта, который предусматривал отказ от этого феодального права короны, могло существенным образом сократить доходы слуг департамента, что, естественно, вызвало их сопротивление продвижению проекта. В дальнейшем расходы на жалование слугам Палаты превысили 25.000 ф. в год.
Таким образом, для Королевской Палаты главной проблемой являлся чрезмерный штат слуг. Места в департаменте были хотя и не очень прибыльными, но обеспечивали постоянный стол и проживание при дворе и предоставляли возможность для включения в систему придворного покровительства и патронажа. Решающим фактором в расширении штата являлась поддержка со стороны короля и высших слуг.
Первой и единственной удачной крупной попыткой сократить расходы Королевской Палаты стала реорганизация Департамента Строительных работ, проведенная Р. Сесилом. Департамент Строительных работ стал своего рода испытательным полигоном для административно-финансовых реформ двора. Исследование началось в 1609 г. в связи с началом обширной программы строительства, развернутой Яковом I, которая резко увеличила расходы субдепартамента (примерно на 75 %).
Главной целью реформы являлся более жесткий контроль за расходами службы. Задача облегчалась тем, что субдепартамент регулировал свою деятельность на основе устаревших ордонансов, а значит, вполне логично требовал обновления. Кроме этого, Сесилу позволило захватить инициативу то, что слуги Строительных работ не имели покровителей среди королевских фаворитов и высших придворных. Сесил фактически взял под свой контроль осуществление и финансирование всех дорогостоящих строительных работ. Все предписания Лорда-камергера Суффолка, который был формальным руководителем субдепартамента, заверялись Лордом-казначеем.
Руководители службы несли коллективную ответственность за размеры и стоимость поставляемых материалов. Представители Лорда-казначея осуществляли как текущий, так и ежемесячный контроль за ходом работ и расходом материалов. Только после сверки отчетов разрешалось производить оплату работ.
Кроме этого, Сесил повел наступление на дополнительные доходы слуг департамента. Он пытался ограничить их чаевые, получаемые от поставщиков, продажу неиспользованных материалов, оплату "мертвых душ". Вместо этого Сесил ввел фиксированные доплаты к официальному жалованию. Подобные меры не могли в полной мере компенсировать падение доходов слуг субдепартамента Строительных работ и вызвали их сопротивление и жалобы. В результате практика продажи излишек и получения чаевых сохранилась, хотя и в меньших масштабах. Тем не менее, расходы субдепартамента удалось сократить до 11.000 ф. в год[257].
Реформа субдепартамента Строительных работ продемонстрировала основные принципы и направления дальнейших административно-финансовых реформ двора, условия их успеха и причины возможного провала.
Наиболее резкий рост расходов среди субдепартаментов Королевской Палаты приходится на Большой Королевский Гардероб (Wardrobe). Дж. Эйлмер считает, что Гардероб не был частью хаусхолда, поскольку имел собственный бюджет, большой штат ремесленников и рабочих, и, отдельное от остального двора, расположение.[258] Но действительная практика его деятельности показывает тесную административно-финансовую и функциональную зависимость Гардероба от хаусхолда в целом и руководящего штата Палаты, в частности. Полномочия Лорда-камергера как главы Департамента Королевской Палаты распространялись и на слуг Гардероба.
Гардероб снабжал двор различными тканями, мехами, обивочным материалом, мебелью, убранством для карет, упряжью и седлами для лошадей. Он находился в доме, именуемом Гардероб и расположенном на территории Тауэра, где хранились запасы продовольствия и материала для двора, старые одежды короля и членов его семьи, ливреи, которые "находились в постоянной починке у мастеровых этого департамента"[259] (3 портных, 3 вышивальщика и др.), и где располагались его слуги. Это вынужденное соседство со слугами Гардероба очень беспокоило Джона Фортескью, бывшего руководителя субдепартамента, который был лишен должности вскоре после прибытия Якова I в Англию, но продолжал проживать здесь из-за конфискации его личного имущества. Он беспокоился, что в результате стесненной обстановки могут возникнуть "обиды и разногласия" между его личными слугами и слугами Дж. Хоума, нового руководителя Гардероба.[260]
Доходы Гардероба складывались из поступлений от Казначейства и Суда Опеки, а также от сдачи в аренду нескольких доходных домов в Лондоне. При этом значительная часть поступлений из Казначейства приходилась на долю квитанций (tallies), а не живых денег. Ими рассчитывались с поставщиками, с которыми затем по квитанциям расплачивалось Казначейство.
Бухгалтерия Гардероба была чрезвычайно сложна и запутана.[261] Она приводила к огромным долгам субдепартамента и создавала его слугам прекрасные возможности для злоупотреблений. Наиболее распространенным злоупотреблением была перепродажа излишних материалов и старых запасов. Казначейство распорядилось, чтобы экстраординарные расходы Гардероба оплачивались в последнюю очередь, что привело к огромной задолженности субдепартамента перед своими поставщиками[262]. Поставки оплачивались с большой задержкой, которая сознательно закладывалась в стоимость товара.
Главные расходы Гардеробы шли на покупку необходимых материалов для Королевской Палаты, изготовление ливрей, снабжение костюмами маскарадов и театральных представлений, на обеспечение фурнитуры для королевских карет, на организацию придворных церемоний. В связи с часто меняющимися стандартами роскоши, приходилось постоянно обновлять королевский гардероб. Именно на Гардероб выпала основная ноша расходов на погребение Елизаветы (17.647 ф.), коронацию Якова I (19.711 ф.) и его торжественный въезд в Лондон (9.479 ф., из которых 5.431 — на ливреи).[263] В последующие годы Гардероб оплачивал организацию свадьбы дочери Якова I Елизаветы, похороны принца Генриха (16.000 ф.), королевских дочерей Марии и Софии и королевы Анны.
При Елизавете его расходы в среднем составляли около 13.000 ф., а к 1607 г. выросли в среднем до 31.000 ф. в год[264] (за первые пять лет только ассигнования из Казначейства выросли в 3,6 раза). За первые три года общие расходы Гардероба составили 128.000 ф., большая часть которых приходилась на экстраординарные распоряжения об изготовлении одежды для королевской семьи и снабжении слуг Хаусхолда и Конюшни. При этом расходы на жалование слугам Гардероба не превышали 160 ф. в год, а на непосредственное изготовление ливрей для слуг двора расходовалось не более 2.600 ф. в год. Резко возросли расходы на организацию ценных подарков для иностранных послов и королевских слуг, особенно шотландцев. Велики были затраты на организации, ставшими очень частыми с приходом Стюарта, церемоний возведения в рыцарское и пэрское достоинсива.
На росте долга Гардероба сказывалась частая смена руководителей Гардероба. Джон Фортескью в 1603 г. оставил долгов на сумму 28.838 ф., сменивший его Джордж Хоум, граф Данбар(с 1603 по окт.1606 гг.) прибавил к долгам 50.847 ф., Роджер Эстон (1606 -1611) был менее расточителен и добавил "всего" 11.892 ф. Долги Гардероба резко возросли с назначением Хея (1612-1618). Уже в 1612 г. они увеличились на 28.802 ф., а всего – около 80.000 ф. [265]
Система отложенных платежей уменьшала беспокойство Казначейства по поводу роста долгов Гардероба. Только в 1607 г. начинают выделяться средства на погашение долгов. При этом в соответствии с общими особенностями владения какой-либо финансово-ответственной и руководящей должностью долги субдепартамента рассматривались как личные долги его управляющего. Сын Хея окончательно расплатился с долгами отца только в 1641 г.[266]
В истории королевского Гардероба времен правления Якова I наибольший след оставили упоминавшийся Хей и его преемник Лайонел Кранфилд: первый – как великий расточитель выделяемых средств, второй – как старательный, но не всегда удачливый реформатор.
Шотландец Хей, камергер Спальни, один из королевских фаворитов и блистательных придворных, получил пост хранителя Большого Королевского Гардероба через полгода после смерти Р. Эстона. Он был большим ценителем и знатоком моды и в полной мере воспользовался всеми преимуществами, которые предоставила ему новая должность. Отсутствие должного контроля со стороны Казначейства и с его собственной стороны развязало руки ему и слугам Гардероба. Кроме того, на первые годы его руководства приходятся значительные чрезвычайные расходы, связанные с похоронами принца Генриха и свадьбой принцессы Елизаветы. В 1615 г. в связи с началом компании по сокращению расходов хаусхолда Хей получил письмо из Тайного Совета с требованием предоставить отчет о расходах Гардероба и предложения об их сокращении. Выполнение этого задания фактически бойкотировалось им и его слугами до декабря 1617 г. Хей утверждал, что ординарные расходы возможно сократить только до уровня 28.000 ф. Становилось понятным, что дальнейшее его пребывание на посту хранителя Гардероба несовместимо с политикой экономии в хаусхолде проводимой Бэкингемом, Бэконом и Кранфилдом (см. гл. 2. п.2). За 6 лет руководства Хея через департамент прошло более 120.000 ф.