Российское правительство надеялось на быстротечную войну. Военные запасы были рассчитаны на трёхмесячную кампанию. Уже в конце 1914г. многие части испытывали недостаток патронов и снарядов. Блокада вынуждала страну опираться только на собственные силы. Ожидая плодов экономической перестройки, генштаб избегал ввязываться в крупные операции. Центральноевропейские державы развернули в мае 1915г. широкое наступление, завершившееся полной победой. Фронт был прорван на всём протяжении, а половина Российской армии вышла из строя (150 тыс. убитых, около 700 тыс. раненых, 900 тыс. пленных). В результате этого беспрецедентного разгрома Литва, Галиция и Польша перешли под контроль государств германо-австрийского блока, которые поощряли там развитие национальных движений вплоть до признания (5 ноября 1916г.) восстановления государственности Польши, в то время как царское правительство давало Польше лишь статус политической автономии. Потеря западных провинций лишила Россию изделий польской промышленности, которая была одной из самых развитых в империи и вызывала массовый приток беженцев (более 4 млн.), что ещё больше дезорганизовывало общественную и экономическую жизнь страны. Национальная экономика не могла длительное время выдерживать бремя войны. Нужды десятимиллионной армии требовали полной перестройки экономики, которая достигла небывалого размаха: более 80% заводов России были переведены на военное производство. Тем не менее, объём выпускаемой продукции по ряду причин оставался недостаточным: отсутствие должной организации, жёстких планов экономической мобилизации, падение производительности труда, вызванное притоком на завод новых рабочих, не имеющих квалификации и деревенских женщин, кризис транспортной системы, особенно железных дорог (в 1916г. четвёртая часть локомотивного парка вышла из строя или была захвачена неприятелем), нехватка сырья, вызванная его приоритетным экспортом для покрытия части внешнего государственного долга (утроившегося за 3 года), недостатков оборудования, запасных частей и станков, поставка которых сократилась из-за экономической блокады. Война показала нагляднее, чем когда бы то ни было, экономическую зависимость империи от европейских поставщиков. Вынужденное сосредоточение всей промышленной деятельности на военном производстве разрушало внутренний рынок. Промышленность не удовлетворяла нужды гражданского населения. За несколько месяцев в тылу образовался дефицит промышленных товаров. Не имея возможности купить то, что им нужно, крестьяне сократили поставки в города, в результате цены на сельскохозяйственные продукты выросли так же быстро, как и на промышленные товары. Страна вошла в полосу инфляции и дефицита. С июля 1914г. по январь 1917г. цены на основные товары поднялись в 4-5 раз. Заработная плата не поспевала за их ростом. Действительно, из перенаселённых, несмотря на мобилизацию, деревень прибывало слишком много дешёвых рабочих рук, и это создавало противовес требованиям повышения оплаты труда. Условия жизни трудящихся катастрофически ухудшались. Число бастующих росло, подобно взрыву: менее 35 тыс. человек во втором квартале 1914г., 560 тыс. в 1915г., 1100 тыс. в 1916г. Покупательная способность служащих падала ещё быстрее. Перед лицом этой ситуации – рост цен, дефицит, снижение покупательной способности – правительство не приняло никаких мер для борьбы с инфляцией, для замораживания цен и заработной платы или введения карточной системы. Отсутствие последовательной экономической политики – лишь один из аспектов политического вакуума, постепенно охватывающего страну с лета 1915г. В начале войны Николай II предоставил военному командованию в зоне действий армий очень широкие полномочия, но отступления 1915г. расширили эту зону вплоть до центральных районов страны, и конфликт между военными и гражданскими властями стал неизбежен. Однако, ещё более глубоким было «взаимонепонимание» власти и общества. Основав уже в первые недели войны Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов, высшие круги общества ясно выразили решимость приобщиться к делам страны и внести свою лепту в общие усилия, направленные на ведение войны. Под воздействием военного и экономического кризиса 1915-1916гг. создавались и множились различные комитеты и общества, росла их роль в жизни страны. Комитет красного креста, первоначально скромная организация, постепенно подчиняет себе всю санитарную администрацию страны. Земский и городской союзы слились в Земгор, чтобы попытаться централизовать военные поставки, особенно со стороны малых предприятий. В мае 1915г. по инициативе А.Гучкова наиболее видные представители деловых и промышленных кругов создали Центральный военно-промышленный комитет - своего рода параллельное министерство, на которое возлагалась задача организации производства для оборонных нужд и распределения заказов между крупными предприятиями. Благодаря усилиям комитета в 1916г. снабжение армии несколько улучшилось по сравнению с 1915г. Русские войска даже смогли развернуть в июне 1916г. успешное наступление в Галиции. Однако, их продвижение (60км. за неск. дней) опять затормозилось из-за нехватки боеприпасов. Со своей стороны, потребители создавали огромные кооперативы, насчитывающие по нескольку десятков тысяч членов. Власти, потеряв контроль над ситуацией, лишались одной функции за другой. В стране развивалась мирная революция. Вместо т того, чтобы поощрять слияние общества, которое объединялось в целях прежде всего патриархических с властью, Николай II цеплялся за монархистско-популистскую утопию о «царе-батюшке, командущем армией своего доброго крестьянского народа». Следуя советам императрицы Александры Фёдоровны и Распутина, чьё влияние при дворе не переставало расти, Николай II взял на себя командование вооружёнными силами, сместив великого князя Николая Николаевича (15 сентября 1915г.), что в условиях национального поражения превращалось в самоубийство самодержавия. Изолированный в личном поезде в Могилёвской ставке, он перестал управлять страной, положившись на Александру Фёдоровну, которая охотно занималась политикой, но, будучи по происхождению немкой, не пользовалась популярностью. Министры, пытавшиеся воспротивиться этому решению, были отстранены от занимаемых должностей. Позже (в январе 1916г.) послушный И.Горемыкин был вынужден уступить свой пост губернатору Штюрмеру, протеже Распутина и бывшему сотруднику охранки, без стеснения афишировавшему свои реакционные взгляды. Принятые меры состояли единственно в замене одних некомпетентных министров другими, ничуть не лучшими (за год сменилось 5 министров внутренних дел, 4 министра сельского хозяйства и 3 военных министра). В обществе камарилью во главе с Распутиным обвиняли в подготовке сепаратного мира и в умышленном потворстве вражескому нашествию на территорию страны. Становилось очевидным, что самодержавие потеряло способность управлять страной и вести войну. В условиях отсутствия реальной власти легальная оппозиция, представители которой проявляли исключительную активность в работе различных комитетов и обществ, созданных для разрешения вызванных войной проблем, повела себя нерешительно, о чём писал Маклаков в известной притче, опубликованной в «Русских ведомостях» в октябре 1915г. Автор сравнивал Россию с автомобилем, который ведёт к неизбежной аварии неумелый шофёр, отказывающийся выпустить из рук руль, зная, что пассажиры слишком трусливы, чтобы его отнять. П.Милюков в своих «Воспоминаниях» объясняет эту нерешительность, граничащую с параличом, страхом быть обойдёнными слева революционными движениями, сумевшими подчинить стихию уличных движений. Словом, всё это было далеко от духа Выборгского воззвания 1906г. Однако, если на историческом удалении политический паралич либеральной оппозиции во время войны не оставляет сомнений, но её активность, особенно на словах, порождала иллюзии. Священное единение было кратковременным. Уже на второй сессии государственной Думы, прошедшей во время войны (1 августа-16сентября 1915г.), большинство депутатов под руководством октябристов и кадетов выделились в Прогрессивный блок, к которому примкнули около половины членов Государственного совета и даже отдельные министры. Цели блока, обнародованные 8 сентября, были весьма умеренными: «правительство, пользующееся доверием страны», конец военно-гражданского двоевластия в тылу, политическая амнистия, прекращение всякой религиозной дискриминации, подготовка закона об автономии Польши, политика умиротворения в Финском вопросе, пересмотр законов 1890-1892гг. о земствах и т.д. Николай II ответил приказом закрыть сессию 16 сентября, не назначив в нарушение основного закона даты её следующего созыва. В течение 1916г. легальная оппозиция умножила словесные атаки против самодержавия, но не предприняла никаких конкретных действий. Когда Дума, наконец, снова собралась (13 ноября-30 декабря 1916г.), в стране сложился такой политический климат, что даже «бездарные правые националистические депутаты» начали критиковать «бездарных министров». В своей нашумевшей речи на сессии Думы, текст которой распространялся по стране в списках, Милюков показал очевидность того, что политика правительства была продиктована «либо глупостью, либо изменой». Швидловский от имени фракции октябристов обвинил правительство в том, что, намеренно вызывая голод в столице, оно провоцирует мятежи ради оправдания заключения сепаратного мира. А.Керенский от имени трудовиков потребовал отставки «всех министров, предавших свою страну». В январе 1917г Николай II под давлением общественного мнения отстранил Штюрмера, заменив его либеральным представителем знати – кн. Голицыным. Несколько ранее при дворе, верном старым традициям, оформился заговор с целью избавиться от Распутина. Его убили – не без труда – в ночь с 30 на 31 декабря князь Юсупов, депутат-националист Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович. Успех этого заговора повлёк за собой другие: между промышленниками (Коновалов и Терещенко), парламентариями (Гучков, Керенский, Некрасов), и военными (в частности, Брусиловым и Алексеевым) – ради устройства «дворцового переворота», который вынудил бы Николая II отречься от престола в пользу сына, чтобы тот правил под регентством великого князя Михаила Александровича. Легальной оппозиции это решение казалось единственно возможным. Либералы были единодушно против народного восстания, опасаясь, что массы пойдут за представителями крайне левых течений, а это ещё больше разобщит усилия страны, направленные на ведение войны. Война выявила межимпериалистические противоречия и тем самым опрокинула расчёты марксистской теории, сделав революционный взрыв в России более вероятным, чем где бы то ни было. Разобщённые в эмиграции, революционные движения были разрозненными и в России. После ареста своих пяти депутатов в Думе (ноябрь 1914г.) большевики снова ушли в подполье и пытались возродить местные комитеты, впрочем, сразу же разгромленные полицией. Меньшевики в большинстве своём сотрудничали с трудовиками в рамках легальной оппозиции. В 1915г. революционные движения были поставлены перед необходимостью принять ответственное решение, когда Центральный военно-промышленный комитет предложил создать рабочую группу из представителей трудящихся для участия в его деятельности. Большевики высказались «против», большинство других – «за». Раздоры между социалистами сказывались и на рабочем движении. Несмотря на разобщённость, причин для поддержания на высоком уровне недовольства и активности масс было более чем достаточно. В 1916г. недовольство охватило и часть армии. Взрывоопасный характер не вызывал сомнений. Война породила кризис, которым самодержавие было не в состоянии управлять. Либеральная оппозиция, боявшаяся, что улица её захлестнёт, занимала выжидательную позицию. Революционные движения были слишком разобщены, чтобы планировать восстание. Февральская революция разразилась стихийно. Её размах и быстрота победы стали неожиданностью как для всех политических группировок, так и для самих участников.