Работы по сооружению «линии Маннергейма» велись ускоренными темпами под руко-водством начальника инженерной службы финской армии генерал-майора Сарлина. За их хо-дом следило руководство страны. Если огневые точки постройки 1929 г. были рассчитаны на попадание орудий калибром до 152 мм, то новые железобетонные доты выдерживали несколь-ко прямых выстрелов могучих 203-мм гаубиц. (См. карту № 3).
Каждая огневая точка, построенная в конце 30-х годов, представляла собой маленькую крепость, способную выдержать длительную осаду: помимо наземных сооружений имелись многоэтажные подземные помещения для личного состава, оснащенные хорошими фильтрами, большими емкостями для воды, значительными запасами топлива и продуктов. Доты поддерживали друг друга фланговым огнем, подступы к ним прикрывались минными полями, рядами проволочных заграждений (до 45 рядов), противотанковыми надолбами и рвами. Доты были замаскированы под валуны настолько искусно, что советская разведка, несмотря на все свои усилия, так и не выяснила, где проходила «линия».
- 14 -
К началу войны на главной оборонительной полосе общей протяженностью 140 км, значительная часть которых приходилась на болота, озера и реки, было возведено 210 долговременных огневых точек и 546 деревоземляных точек. Еще 26 дотов и 61 дзот соорудили на острове Койвисто (Бьёрке) и на тыловой оборонительной позиции, прикрывавшей Выборг. Соединения и части 7-й армии, действовавшей на Карельском перешейке, не сразу столкнулись с укреплениями главной полосы «линии Маннергейма». Сначала им пришлось встретиться с лесными завалами на дорогах, шинными полями, проволочными заграждениями, прикрываемыми отрядами егерей. Для их преодоления пришлось потратить от двух дней до полутора недель.
Первой к «линии Маннергейма» подошла 2 декабря 1939 г. 49-я стрелковая дивизия 19-го стрелкового корпуса (это произошло у устья реки Тайпаленйоки). Ей предстояло форсиро-вать серьезную (180 м шириной и 8 м глубиной) водную преграду, левый высокий берег, кото-рый был хорошо укреплен, а правый, занятый нашими войсками, прекрасно просматривался противником с наблюдательных пунктов. Утром 6 декабря провели артиллерийскую подготов-ку, не нанесшую финнам особого вреда. После чего началось форсирование реки в трех местах, но только в одном из них удалось навести наплавной мост.
Поэтому 8 декабря подразделениями 15-го и 222 стрелковых полков пришлось отойти на правый берег. В этот же день вместо понесшего большие потери 19-го полка на плацдарм были переброшены 469-й и 674-й полки 150-й стрелковой дивизии.
Но и их попытки прорвать оборону противника не имели успеха: он занимал господст-вующие высоты и расстреливал наступавших почти как на стрельбище. Неудачным были по-пытки продвинуться вперед и для 469-го и 756-го полков, частей 142-й дивизии. Позже ситуа-ция повторялась с поразительной точностью: дивизия выходила к главной полосе, многократ-но атаковала позиции противника без необходимой разведки, пехота останавливалась у надол-бов, где отсекалась от танков пулеметным огнем, залегала, несла потери, мерзла и, обозленная, отходила в наспех открытые окопы. Прорыв танкистов также заканчивался неудачей: непод-крепленные пехотой танки врывались в глубину укреплений противника, попадали на минные поля, расстреливались артиллерией и, израсходовав боезапас и горючее, возвращались назад.
Только 30 декабря был отдан приказ о временном переходе к обороне и тщательной подготов-ке нового наступления. Финны тоже использовали передышку – строили новые укрытия для своих немногочисленных орудий, маскируя их сверху белыми полотнищами, возводили ложные позиции, делали завалы и минные поля.
Тем временем советское командование сосредоточило здесь огромные силы. Общая численность их превышала 700 тыс. солдат и командиров, более 5700 орудий и минометов. Из них более 4200 – калибром 76 мм и более), 1800 самолетов и более 2300 танков, среди которых были и первые образцы знаменитых «КВ». Войскам фронта противостояла «армия Эстермана» – всего около 100 тыс. человек, 460 орудий и минометов, 200 самолетов и 25 танков.
Штаб Северо-Западного фронта разработан план операции по прорыву «линии Маннер-гейма», окончательно утвержденный 3 февраля. Он предусматривал нанесение главного удара смежными флангами 7-й и 13-й армий на более чем 50-километровом участке от озера Вуокси-ярви до местечка Кархула силами 14 стрелковых дивизий и 5 танковых бригад.
В этой операции участвовали 7-я и 13-я армии, а также авиация Северо-Западного фронта и Балтийский флот. В наступление были брошены 21 стрелковая дивизия, 6 танковых бригад, 4 отдельных танковых батальона, 1 стрелково-пулеметная бригада, 20 артиллерийских полков, 4 артиллерийских дивизиона большой мощности, 1 кавалерийский полк, 15 авиационных полков. Противостоявшие им финские войска были сведены в армию «Перешеек», в составе 3 армейских корпусов.
Менее удачно советские войска действовали на вспомогательных направлениях, особенно на пякисальминском. Однако это не помешало Красной Армии к 29 февраля прорвать вторую полосу обороны на главном, Выборгском, направлении. 3 марта части 10-го и 34-го стрелковых корпусов достигли пригородов Выборга и начали штурм города. Финны упорно сопротивлялись. За неделю боев их войска были измотаны, многие части утратили боеспособность. К утру 13 марта все главные здания, электростанция, водопровод, фабрики и центр города оказались в руках советских войск. В этот день согласно мирному договору, подписанному накануне в Москве, боевые действия были прекращены.
Хотя война окончилась поражением Финляндии, советской стороне не удалось достичь своей первоначальной цели – превратить Финляндию в марионеточное государство или очередную советскую республику.
- 15 -
Этому способствовали успешные действия финских войск. Только благодаря подавляющему техническому и численному превосходству Красная Армия смогла одержать победу.
Советские войска потеряли 72408 чел. убитыми, 186129 ранеными, 132213 обморожен-ными, 4240 контуженными, 17520 пропавшими без вести и пленными. Потери финских войск составили 19576 убитыми, 43557 ранеными, 4101 пропавшими без вести и пленными. Такое соотношение потерь объясняется умелыми действиями командования и высокой подготовкой финских войск, просчетами советского руководства и низкой боеспособностью частей Красной Армии. Советско-финляндская война служит хорошим примером того, как следует защищать независимость своей родины.
Долгое время ход боевых действий и причины возникновения советско-финляндской войны 1939–40 гг. советской историографией замалчивались. Имела право на существование лишь официальная версия, характеризующая политику правительства Финляндии, как отража-ющую глубокую враждебность к Советскому Союзу и призванную довести до крайности кри-зис в отношениях между обеими странами. Документы же, отражающие события периода советско-финской войны, в Центральном госархиве Советской армии в течение длительного времени лежали нетронутыми. На сей день судьба многих бойцов и командиров, погибших и пропавших без вести в период с 30 ноября 1939 г. по 13 марта 1940 г., остается неизвестной даже для их родственников.
Однако в Центральном государственном архиве Советской армии имеются документы, которые дают основание сомневаться в справедливости вышеназванного приговора военного трибунала, возложившего всю тяжесть вины за поражение 44 стрелковой дивизии только на ее командование, а также считать, что неуспех действий не только 44 стрелковой дивизии, но и других дивизий, действовавших к северу от Ладожского озера (54 и 163 стрелковые дивизии в составе 9-й армии, 18 и 168 стрелковые дивизии в составе 8-й, затем 15-й армии), был заложен в самом начале событий на северо-западных рубежах страны и определен как замыслами армейского командования по проведению наступательной операции, так и установками командования РККА и Наркомата обороны СССР по ведению советско-финляндской войны в целом.
- 16 -
- 6 -
В течение десятилетий продолжается спор о проблемах государственной власти в годы последних войн, о проблемах, связанных с соотношением сил правительства, парламента и главнокомандующего. Говорилось о городе Никкели, как о второй столице Финляндии. Иногда приходили к выводу, что маршал Маннергейм на практике возглавлял Финляндию. Этот вопрос рассматривался уже тогда, когда в Финляндии в 1945–46 гг. проходил взбудораживший общественность судебный процесс против высшего руководства, возглавлявшего страну в годы войны. Обвинение основывалось на том, что должностное лицо повлияло своими действиями на вступление Финляндии в войну против СССР и Соединенного Королевства Англии и препятствовало заключению мира с этими странами.
С помощью ссылок на юридические моменты были попытки воспрепятствовать проведению этого процесса. Соответствующий закон был принят только в 1945 гг., и в Финляндии традиционно придерживаются принципа, по которому закон не имеет обратной силы. Государственное руководство обвиняли в принятии политических решений, которые позже трактовались как уголовные. Во время процесса обвиняемым не дали возможности, прежде всего по внешнеполитическим причинам, предоставить полностью информацию в свою защиту. О зимней войне нельзя было говорить. Считалось также, что страной во время второй мировой войны управляли лучшим из возможных способов.
Среди обвиняемых должны были быть президент Рюти, премьер-министры Рангель и Линкомиес, члены комиссии по иностранным делам правительства, кроме Мадно Пеккала, который перешел после войны в ряды народно-демократического союза Финляндии, и еще – посол Финляндии в Берлине – Кивимяки, поскольку он не призывал правительство к заключению мира. Сильнее других обвиняли Таннера, который своими речами способствовал военным устремлениям.
Дело было сложным, и поэтому неудивительно что возник вопрос об ответственности военного руководства, прежде всего главнокомандующего маршала Маннергейма. Власть генерального штаба была во времена войны большой. Должны ли гражданские лица, у которых не было такой же большой власти, одни нести ответственность?