Он был болезненно горд - это часто бывает с теми, кого много унижали. И вызывающе груб, как многие дети с физическими недостатками.
Мало того, что он тщедушен и мал, его лицо покрыто оспинами- следами болезни, перенесенной в шестилетнем возрасте. Среди различных кличек, под которым Сталин позднее фигурировал в документах полиции, была и кличка Рябой. ''Он прекрасно плавал, но стеснялся плавать в Куре. У него был какой-то дефект на ноге, и мой прадедушка, учившийся с ним в старших классах, как-то поддразнил его, что он прячет в туфле дьявольское копыто. Но это ему дорого обошлось. Сосо тогда ничего не сказал. Прошло больше года. В то время за Сосо, как собачка на привязи, ходил главный силач училища Церадзе. Прадедушка уже все забыл, когда Церадзе жестоко избил его.''2 (Из письма К.Дживилегова)
Если прочитать ''Медицинскую историю И.В.Сталина'', то на одной из страниц написано: ''Сращивание пальцев левой ноги''.
Вы когда-нибудь замечали, что на бесчисленных картинах Сталин часто изображен с трубкой в левой, слегка согнутой рукой? Эта знаменитая трубка, ставшая частью его облика, на самом деле должна была скрывать искалеченную левую руку.
Как-то раз, 6-го января (в день церковного праздника "Крещения". -Авт.) на
Иордань, возле моста через Куру, пришло множество народу. На главной улице были выстроены войска. После церемонии духовенство возвращалось по своим церквам, причем все улицы были переполнены народом. Столпился народ и в узкой улочке около Оконской церкви. Никто и не заметил, что сверху бешено мчится фаэтон с пассажиром... Фаэтон врезался в толпу как раз в том месте, где стоял наш хор певчих. Coco хотел было перебежать через улочку, по не успел: фаэтон налетел па него, ударил дышлом по щеке, сшиб с ног, но... по счастью, колеса переехали лишь по ногам мальчика. Хор певчих мгновенно окружила толпа. Подняли потерявшего сознание ребенка (Coco было тогда 10-11 лет) и доставили домой. При виде изувеченного сына мать не смогла сдержать горестного вопля...
Coco открыл глаза и прошептал: "Не бойся, мама, я чувствую себя хорошо.''Мать разу успокоилась. Пришел доктор, промыл рану, остановил кровотечение, сделал перевязку и затем объявил:
- Внутренние органы не повреждены...
Coco пролежал в постели две недели, а затем снова вернулся к занятиям.
И несколько свидетелей рассказывают о ноге, покалеченной фаэтоном. Действительно, если бы фаэтон проехал скорее всего повредил бы ''внутренние органы.'' Итак, по левой ноге! И доктор был, и быстро вылечил. И ни слова об искалеченной руке, про которую Сталин рассказывал своей второй жене, Надежде Аллилуевой.
Видимо, эта искалеченная рука к его детству отношения не имеет…
Но мы забыли про Бесо. Он иногда возвращался. Своеволие жены по-прежнему приводило его в ярость. Она мечтает о сыне священнике? Значит этого не будет!
''Ты хочешь, чтобы твой сын стал метрополитом? Ты никогда не доживешь до этого, я сапожник, и он будет им'', -часто говорил Бесо. Он попросту увез мальчика в Тифлис и определил на фабрику Адельханова: маленький Сосо помогал рабочим, прислуживал старикам. Но Кэкэ уже не боялась мужа –приехала в Тифлис и увезла сына. Беляев помог ей снова определить мальчика в училище'', -вспоминал Гоглицицидзе.
Она еще раз победила мужа, еще раз унизила его. После этого Бесо больше никогда не возвращался в Гори. Он исчез. Сверстники и его биографы пишут: ''Погиб в пьяной драке.''1
Б) НАЧАЛО ПУТИ.ЮНОСТЬ.
Тускла и одинока горийская жизнь. Одним из самых сильных впечатлений Сосо была публичная казнь двух преступников. 13 февраля 1892 года тысячная толпа собралась у помоста. Отдельно в толпе- учащиеся и преподаватели духовного училища. Считалось, что зрелище казни должно внушать чувство неотвратимости возмездия, боязнь преступления.
Из воспоминаний Петра Капанадзе: ''Мы были страшно подавлены казнью двух крестьян. Во время казни оборвалась веревка, но повесили во второй раз.''
В толпе у помоста были двое будущих знакомцев: Горький и Сосо. Горький описал казнь, а Сосо запомнил. И понял: можно нарушать заповеди! Может быть, тогда и зародилась мысль: а не обманывают ли его в духовном училище?
Начав подозревать, он никогда не мог остановиться.
В 1894 году Сосо блестяще закончил училище и поступил в первый класс Тифлисской духовной семинарии. Тифлис- веселый, пьяный, залитый солнцем город. Новый мир, который увидел маленький Сосо…
Учащиеся жили в большом здании, отделенные стенами от полного соблазнов южного города. Суровый, аскетический дух служения Господу царил в семинарии.
Раннее утро, когда так хочется спать, но надо идти на молитву. Торопливое чаепитие, долгие классы, и опять молитва, затем скудный обед, короткая прогулка по городу. И вот уже закрылись ворота семинарии. В десять часов вечера, когда город только начинал жить, учащиеся уже отходили уже ко сну после молитвы. Так началась юность Сосо.
''Мы чувствовали себя как арестанты, которые должны провести здесь без вины молодые годы'', -писал его соученик Иосиф Иремашвили.1
Многие из этих пылких, рано созревших юношей были совсем не готовы к такому служению. И они нашли иное учение. Оно позволило им наслаждаться радостями жизни и одновременно удовлетворило ту жажду жертвенности, высокого смысла, которую поселили в них чтение святых книг и благородные мечты юности. Старшие мальчики рассказывали о неких запретных организациях.
. Большое впечатление на молодого Сталина произвели книги грузинского писателя А.Казбеги, особенно роман "Отцеубийца"- о борьбе крестьян-горцев за свою независимость и свободу. Один из героев романа- неустрашимый Коба- стал и героем для молодого Сталина, он даже начал называть себя Кобой. Это имя было его первой партийной кличкой; старые большевики и в 30-ые годы (а Молотов и Микоян даже позднее), обращаясь к Сталину, нередко называли его Кобой. Партийных кличек у Сталина было немало- "Иванович", "Василий", "Васильев".2 Но остались имя Коба и фамилия-псевдоним Сталин.
Семинарий, несомненно, повлияла на Сталина и в другом отношении, -она развила и ранее свойственные ему изворотливость, хитрость и грубость. Догматизм и нетерпимость, а также присущий его статьям и выступлениям стиль катехизиса также сложились, бесспорно, не без влияния церковного образования. С ранней молодости Сталин был начисто лишен чувства юмора. "Это странный грузин, -говорили позднее его друзья по семинарии. -Он совершенно не умеет шутить. Он не понимает шуток и отвечает руганью и угрозами на наиболее невинные."
Итак, многие революционеры, которым было запрещено жить в столице, выбирали для жительства благодатный Тифлис. С ними часто встречались умные семинарские мальчики. Знакомится со ссыльными и Сосо. От них он и получил ''Катехизис''.
После отбоя, при свете огарка, читал новые заповеди. Надо отметить, что без Ткачева, без ''Катехизиса революционера'' не понять ни нашего героя, ни всю историю России ХХ века.
Но особенно привлекательными, вызывающими испуг и сладкую дрожь семинаристов, были идеи революционного террора.
Опасаясь капитализма в России, который разрушал общину- оплот будущего социализма, революционеры решили ускорить падение строя, свергнуть царизм постоянными покушениями на его слуг- виднейших государственных деятелей- и на самого царя. Им удалось убить царя Александра II…Но вместо ожидаемого народного взрыва начался мрачный период царствования Александра III.
Именно в это время из народничества выделяются марксисты. Их первые вожди символичны: Георгий Плеханов, сын русского помещика, и нищий еврей Павел Аскельрод. Марксизм быстро завоевывает Тифлисскую духовную семинарию. Семинаристам легко усваивать марксистские идеи: жертвенное служение нищим и угнетенным, презрение несправедливому богатству, обещание царства справедливости с восцарением нового мессии- Всемирного пролетариата- все это отчасти совпадало с тем, что было посеяно религиозным воспитанием. Отменялся только Бог. Но взамен они получали возможность жить в миру, наслаждаться его утехами. Отменялось малопонятное их возрасту ''добром отвечать на зло'', а вместо этого юным дикарям даровалось право быть беспощадным к врагам их нового мессии. Вопрос маленького Сосо: ''Почему Иисус не вынул саблю?'' –был разрешен. И главное: униженное положение большинства из них, находившихся внизу социальной лестницы, объявлялось неправедным. Они получали право самим его изменить.
Теперь Сосо- постоянный слушатель всех марксистских диспутов. И все заманчивее звучит для гордого, нищего мальчика великое обещание революции: ''Кто был ничем- тот станет всем!''
Его характер изменился, прошла веселость, любовь к играм. ''Он стал задумчив, казался мрачным и замкнутым, -пишет его сверстник, - он не расстается с книгой.'' Точнее с новыми книгами. В это время Сосо уже владел тайной. Он сказал сверстнику: ''Бога нет, они обманывают нас.'',1 и показал испуганному мальчику книгу Дарвина. Именно тогда он научился таить. Он тайный неверующий, по-прежнему блестяще отвечал на уроках, где религия- смысл и содержание. Дведушие становится его повседневной жизнью.
Его расставание с прошлым, его одиночество находят отражение в стихах, что обычно для юноши. Он посылает стихи в ''Иверию''. Журналом руководит король грузинских поэтов- князь Илья Чавчавадзе.
''Иверия'' печатает стихотворения Сосо- обычные юношеские грезы о луне, цветах. Вот, например, стихотворение ''Луне''.
Плыви, как прежде, неустанно
Над скрытой тучами землей,
Своим серебряным сияньем
Развей тумана мрак густой.
К земле, раскинувшейся сонно,
С улыбкой нежною склонись,
Пой колыбельную Казбеку.
Чьи льды к тебе стремятся ввысь.