А Линкольн, еще в начале июня выдвинутый республиканцами кандидатом на второй президентский срок, был в те дни крайне подавлен. 23 августа на очередном заседании кабинета министров (Линкольн проводил их практически ежедневно, исключая лишь выходные и праздники) президент попросил каждого министра расписаться на чистом листе бумаги, на оборотной стороне которого был какой-то текст. Линкольн обещал удивленным министрам показать этот текст “как-нибудь попозже”. Когда такой день настал (11 ноября), выяснилось, что в записке, в частности, говорилось: “Сегодня утром, как и в течение нескольких последних дней, кажется все более вероятным, что нынешняя администрация не будет переизбрана. Тогда моим долгом станет сотрудничество с новоизбранным президентом в такой мере, чтобы сохранить Союз в период между выборами и его вступлением в должность”…
Даже в эти труднейшие для страны и лично для него дни Линкольн думал не о сохранении за собой кресла в Белом доме, а о спасении нации, о восстановлении единства страны. Президент очень ждал “большой” победы, надеялся на нее, но не был уверен, что она (или они) придет до выборов. Впрочем, к тому времени уже была добыта важная победа: 5 августа в заливе близ города Мобил флот адмирала Фаррагута разгромил эскадру южан. Но Линкольн, не являвшийся специалистом в военном деле, считал победы, одержанные на море, менее весомыми, чем “сухопутные”.
Среди последних одной из наиболее ярких на завершающем году войны стал марш Шермана к морю. Небезынтересно, что еще в марте 1862 г. в английском “Волэнтир джорнэл фор Лэнкешир энд Чэшир” и в венской газете “Ди Прессе” была опубликована статья К. Маркса и Ф. Энгельса “Гражданская война в Америке”, где указывалось, что для решительного перелома в войне северяне должны перейти к активным действиям и нанести удар в самый центр Конфедерации, по Джорд ясии, которая “служит ключом к сецессионистской территории. С потерей Джорджии Конфедерация оказалась бы разрезанной на две части, лишенные всякой взаимной связи”. Именно такой план и был предложен Грантом генералу Шерману, но, к сожалению, только в марте 1864 г., т. е. два года спустя.
Как и было условлено, Шерман выступил в поход на Атланту одновременно с Грантом, 4 мая, во главе более чем 100-тысячной армии. Шерману подчинялись, если говорить точно, не одна, а три армии - Камберлендская, Теннессийская и Огайская, во главе которых стояли опытные генералы Дж. Томас, Дж. Макферсон и Дж. Ско-филд. А соперником Шермана был Джозеф Джонстон, сменивший генерала Брэгга после разгрома мятежников у Чаттануги. В двух его корпусах (их возглавляли Дж. Худ и У. Харди) было к началу кампании, по данным самого Джонстона, 41 856 человек .
Три армии Шермана неудержимо двигались вперед, оттесняя противника к Атланте. Но Джонстон, как правило, предпочитал отходить сам, надеясь в скоротечных стычках обескровить части Шермана, вынужденного к тому же оставлять в занимаемых городах небольшие гарнизоны, а также части для охраны коммуникаций. Джонстон не без оснований надеялся, что со временем это привело бы к потере Шерманом численного превосходства, и тогда-то генерал-южанин планировал нанести северянам мощный удар. Кстати, к мятежникам подходили подкрепления, и уже к концу мая войско Джонстона увеличилось до 70 тыс. человек, а у Шермана действительно людей поубавилось. Маневрирование соперников напоминало игру искусных шахматистов или поединок опытных фехтовальщиков, чередующих разящие удары с ловким уходом от них.
Продолжая продвигаться вперед, армия Шермана 8 июля вышла к реке Чаттахучи, последнему естественному рубежу перед Атлантой. Северяне в разных местах сразу же начали переправу на южный берег, а Шерман уже готовил штурм города. Атланта, возникшая менее чем за 30 лет до описываемых событий, успела стать одним из крупнейших городов страны и индустриальным центром аграрного Юга. В городе были оружейные мастерские, швейные фабрики, шившие обмундирование для солдат-южан, железнодорожные депо. Стратегическое значение города для Конфедерации было огромно: с его потерей неизбежно рухнул бы западный участок всей системы обороны мятежников. Зная это, Джонстон самым тщательным образом укреплял подступы к Атланте. а в это время в Ричмонде готовилась радикальная перемена его собственной судьбы.
Постоянные отходы Джонстона вызывали растущее недовольство военно-политического руководства Конфедерации и ее населения. Пресса Севера и Юга именовала генерала не иначе, как “отступающим Джо”. Выражал раздражение в переписке с Джонстоном и президент Дэвис.
Объективно замена Джонстона энергичным и агрессивным, но вместе с тем безрассудным и невыдержанным Худом в известной мере упростила задачи Шермана. 33-летний Худ уже пострадал от своей опрометчивости: он не раз бросался в схватку без всякой на то надобности для генерала и в результате при Геттисберге был ранен в руку, потерявшую подвижность, а спустя два месяца в чикамогском сражении лишился ноги. Впрочем, эти тяжелые ранения только способствовали росту популярности Худа у армии и населения Юга. Обстоятельства требовали от нового командующего решительных действий, и Худ в течение недели с небольшим попытался нанести Шерману три удара, каждый раз рассчитывая сокрушить северян.
Первый удар Худ провел 20 июля. Накануне Шерман, понимавший, что Худ будет атаковать, решил опередить его и вечером 19-го двинул свои армии вперед. Однако на следующее утро Худ обнаружил, что Скофилд и Томас наступают на расстоянии 3 миль друг от друга (брешь возникла из-за неточных карт, обозначавших ручей Пичтрп (Персиковый) гораздо короче, чем на самом деле), и, мгновенно сориентировавшись, нанес в месте их разрыва сильнейший удар. Особенно тяжело пришлось частям Томаса, но он в самый критический момент подтянул из резерва несколько батарей, открывших по мятежникам огонь прямой наводкой. Те бросились бежать, и лишь отчаянная контратака дивизии А. Стюарта позволила им в относительном порядке отвести свои потрепанные части к окраинам Атланты.
В этом бою у Персикового ручья сошлись примерно по 20 тыс. человек с каждой стороны; из этого числа южане потеряли 4796 человек, северяне - около 1,6 тыс. (по другим данным, 1719 человек). На следующий день, 21 июля, передовые отряды Макферсона ворвались в поселок Болд-Хилл близ юго-восточных окраин Атланты, на расстоянии орудийного выстрела до ее центра. Установив там (а вскоре и на других участках) мощные орудия, Шерман приказал вести систематический обстрел военных и промышленных объектов города. Неизбежные в таких случаях жертвы среди гражданского населения Атланты вскоре нашли отражение в яростной газетной кампании на Юге против “варварства” Шермана.
Худ же почти без паузы нанес еще один удар. Поздно вечером 21 июля он направил корпус Харди в 15-мильный ночной бросок к юго-востоку от Атланты с дальнейшим поворотом на север. В полдень 22 июля части Харди внезапно возникли у юго-восточных окраин города, куда в это время наступала армия Макферсона. Харди обрушил на ее левый фланг удар, сила которого была такова, что многие северяне бросились бежать. К счастью, еще до начала сражения в наиболее слабо защищенное место обороны Макферсона были посланы две дивизии из корпуса Г. Доджа. Как раз в разгар атаки мятежников эти части появились на поле боя, буквально с марша вступив в сражение. Сомкнув разорванные было ряды, северяне сумели занять жесткую оборону.
Но и Худ не собирался упускать победу, которую, как ему казалось, он уже держал в руках. Он приказал оросить на Макферсона мощную группу из корпуса Читхэма. Наблюдавший за сражением Шерман заметил, что части Читхэма куда-то уходят. Заподозрив неладное, Шерман приказал Скофилду выделить пару батарей орудий на конной тяге и во главе их помчался вдогонку за Читхэмом. Когда мятежники набросились на части Макферсона, почти настигший их Шерман приказал канонирам развернуть орудия и открыть по Читхэму огонь. Мятежники в ужасе бросились наутек. А с другой стороны по ним палили орудия Макферсона.
В суматохе боя, когда северяне дрогнули и начали было отступать, Макферсон, пытаясь остановить бегущий корпус Ф. Блэйра, в азарте выехал прямо на пикет мятежников и был убит наповал. Его место временно занял генерал Дж. Логан, которого солдаты за богатырское телосложение называли “вышибалой”. Еще до появления Шермана со спасительной артиллерией Логан сам повел солдат в контратаку, в которую северяне пошли с криками: “С нами Вышибала!”, “Отомстим за Макферсона!” Мужество солдат и офицеров северян спасло судьбу сражения 22 июля, получившего название “битвы за Атланту” и завершившегося только в темноте. Северяне потеряли в нем 3722 человека, мятежники - 8499 .
Отчаянные попытки Худа перехватить инициативу показали Шерману, что силы мятежников на исходе. У него возник смелый план: скрытым маневром выйти в глубокий тыл противника с юга и отрезать его от Саванны, крупного атлантического порта (впрочем, к тому времени роль порта уже потерявшего, так как его блокировал флот Севера), откуда к Худу подступала большая часть продовольствия, боеприпасов, подкрепления. Этот выход в тыл мятежников удался Шерману не сразу. “Первая попытка” была поручена армии Оливера Ховарда (он был назначен на место Макферсона, а самонадеянный Хукер, считавший, что этот пост “по старшинству” должен достаться ему, в знак протеста подал в отставку), но Худ, предупредив хитроумный маневр северян, 28 июля у церквушки Эзра, к юго-западу от Атланты, нанес им третий удар. Ховард отменно руководил боем, и мятежники были отброшены, потеряв 4632 человека. А у северян, удачно построивших оборону, выбыло из строя в этот день лишь 562 человека.