Не оставил он без внимания и север Балканского полуострова. Характер описаний, относящихся к Македонии и Фракии, таков, что они могли быть сделаны только очевидцем (ср. V 17). К правящей династии Македонии автор проявляет особую симпатию, всячески стараясь завуалировать персофильскую позицию царей Македонии в греко-персидских войнах. Как человек, охотно и много странствовавший, а также близкий к правящим политическим кругам в Афинах, Геродот принял участие в основании общеэллинской колонии Фурии. Стремясь упрочить влияние Афинского морского союза на юге Италии и одновременно сплотить всех эллинов вокруг Афин, Перикл в середине 40-х годов V в. до н.э. задумал основать на месте разрушенного кротонцами города Сибариса колонию афинян и их союзников. К участию в этом предприятии приглашались все желающие. За деятельное участие в руководстве основанием Фурий Геродот был прозван фурийцем, и это имя сохранилось за ним у ряда античных авторов[7]. Вместе с Геродотом участие в основании колонии приняли философ Протагор, афинский политический деятель Ксенократ, милетский архитектор Гипподам. Вероятно, уже живя в Фуриях, историк совершил путешествия по западной части Средиземноморья л побывал в Сицилии (Сиракусах – VII 153).
В Фуриях, однако, вскоре началась борьба между проафинскими и проспартанскими элементами. Геродот нигде не упоминает этой колонии, но хорошо знает местность, где она была основана. Он называет Сибарис (V 44-45; VI 21), Метапонт (IV 15), знаком с местными сюжетами Кротона (история Демокеда – III 129-138), Тарента (Арион – I 24). Мы находим у него сравнение Скифии с югом Италии (IV 99).
Обстоятельства смерти Геродота точно неизвестны. Не исключено, что из Фурий он вернулся в Афины, где и умер, как предполагает Майрс.
ТЕМА И КОМПОЗИЦИЯ ТРУДА ГЕРОДОТА
В античности произведение Геродота обычно цитировали как "Истории" (так оно названо в Линдосской хронике). Предполагают, что свой труд он выпустил в свет в Фуриях, но точных данных на этот счет традиция не сохранила. Аристотель в "Риторике" следующим образом цитирует начало труда Геродота: «Геродот фуриец представляет нижеследующее изыскание». У Аристотеля Геродот называет себя фурийцем, но за точность цитирования здесь поручиться нельзя. Во всех дошедших до нас рукописях это же начало сохранилось в следующей редакции: «Это есть изложение исследования Геродота галикарнассца». Так как Аристотель даже переставил слова, можно допустить, что он цитировал это начало по памяти. Плутарх в своем трактате "О злонравии Геродота" пишет: "Человеку, который считает себя галикарнассцем, хотя другие и называют его фурийцем...". Отсюда видно, что Плутарх был склонен цитировать начало труда Геродота в том виде, как оно сохранилось до нашего времени. Так как Плутарх был выдающимся ученым и библиофилом (он обладал одной из лучших библиотек в Греции), следует считать, что у него был проверенный экземпляр труда Геродота, восходящий к авторскому оригиналу и редакции.
В этом знаменитом введении Геродот говорит о теме своего труда: "Это есть изложение исследования Геродота галикарнассца, [представленное] для того, чтобы от времени не изгладилось в памяти все, что совершено людьми, а также чтобы не заглохла слава о великих и достойных удивления деяниях, совершенных частью эллинами, частью варварами, что касается как всего остального, так и причины, по которой между ними возникла война".
Смысл этого знаменитого введения Майрс интерпретирует следующим образом:
1. То, что совершено людьми, обладает ценностью для человечества и достойно того, чтобы спасти его от забвения.
2. Великие подвиги не являются монополией какого-либо одного народа, и это относится также к греко-персидским войнам, которые имеет здесь в виду Геродот.
3. Эти подвиги не являются случайностью, но имеют свои причины, которым должно быть дано объяснение. Настоящее обусловлено прошлым, а прошлое имеет ценность для настоящего, как опыт, могущий быть использованным в будущем.
Ставя перед собой задачу описать "совершенное людьми", Геродот следовал эпической поэзии, воспевавшей - славу мужей. Но главная цель труда Геродота, подчеркнутая в конце цитированного введения, заключалась в описании войны между эллинами и варварами, т.е. греко-персидских войн. Замысел этот обладал особой привлекательностью и новизной. Пришел ли он к этой идее до того, как приступить к созданию своего труда, или же он подходил к ней постепенно, по мере накопления материала? Иными словами, какова история труда Геродота?
Якоби (которому в данном вопросе следует и С. Я. Лурье) убедительно доказывал, что труд Геродота не был составлен по заранее продуманному плану, но постепенно вырастал и оформлялся по мере накопления материала. Основанием для такого предположения служит то обстоятельство, что сам Геродот придавал значение самостоятельных произведений тем частям своего труда, которые обладают тематическим единством. Он постоянно ссылается на отдельные логосы – египетский, скифский и т.п., которые, как предполагают некоторые исследователи, были написаны им до создания своего универсального труда. Среди них мы встречаем две ссылки на ассирийский логос (I 106, 184), которого труд Геродота не содержит. Возможно, что Геродот закончил его, но не включил в окончательную редакцию своего труда, так как он выпадал из общей схемы: Ассирия не успела стать объектом персидских завоеваний, будучи задолго до образования персидской державы разгромлена войсками мидян (а Геродот поочередно описывает те страны, которые захватили Ахемениды начиная с основателя династии Кира до похода Ксеркса на Элладу). Иногда Геродот отсылает читателя к определенным частям своего труда, основываясь на своем авторском делении (V 36: "Как было показано мною в первом логосе"; ср. также I 175; II 38; VI 39), но выяснить, каким оно было, не представляется возможным. По-видимому, Геродот готовил части своего труда таким образом, что они обладали известной самостоятельностью. Но поручиться за то, что он с самого начала работы имел уже готовый план всего произведения, как оно сохранилось до нашего времени, нельзя.
Сейчас уже трудно себе представить, как технически осуществлялась работа "отца истории" над своим произведением. Вряд ли все, что мы находим в его труде, было написано автором по памяти. Скорее всего, бывая в разных странах и городах, Геродот составлял для себя краткие заметки. Позднее они подвергались литературной обработке, и так возникали логосы. Первоначально собранный материал дополнялся на основании других источников (литературных, документальных, устных рассказов и т.п.). В составе египетского логоса мы можем выделить сюжеты, развернутые до размера новеллы (как, например, рассказ о сокровищнице Рампсинита – II 121) и оставшиеся краткими заметками (как рассказ о царице Нитокрис – II 100).
Композиционно все произведение Геродота делится на две части. Первая, заканчивающаяся главой 27 пятой книги, излагает историю Лидии в связи с походами Кира, подробно рассказывает о Египте, ставшем объектом завоевательного похода сына Кира Камбиса, повествует о внутренней истории Персии в связи с воцарением Дария; далее описывается поход Дария против скифов (и поэтому детально рассказывается о Скифии). К этой же части труда примыкают ливийский (персы собирались завоевать Ливию) и фракийский логосы. Вся первая часть представляет собой как бы разросшееся введение, в котором преобладают этнографические и географические экскурсы. Разделы ее в значительной мере самостоятельны: мы ясно выделяем здесь лидийский, египетский, скифский, киренский, ливийский и фракийский логосы.
Вторая часть, которую следует считать главной, посвящена истории греко-персидских войн. Она распадается на три раздела. Первый излагает события ионийского восстания (V 28 – VI 32), второй рассказывает о походе Дария, "мстившего" материковым грекам за помощь, оказанную восставшим ионийцам ("афиняне и эретрийцы оказали им помощь кораблями, и эти корабли положили начало бедам, выпавшим на долю эллинам и варварам" – VI 97), третий содержит историю похода Ксеркса. Описанием сражения при Сесте труд Геродота заканчивается, вернее, обрывается. Является ли это результатом несовершенства литературной техники или же Геродот просто не успел его закончить – решить этот вопрос со всей определенностью нельзя, но есть основания предполагать, что Геродот собирался продолжать свой труд. В VII 213 он обещает рассказать о смерти предателя Эфиальта в "последующих логосах", но сделать этого, по-видимому, не успел.