Ленинские идеи и программа партии по национальному вопросу, принятая II съездом РСДРП, явились ударом по национализму. Они обогатили марксистскую теорию, помогли партии выработать правильную национальную политику, воспитывали ее в духе последовательного пролетарского интернационализма.
Съезд утвердил искровскую Программу, состоявшую из двух частей – программы-максимум и программы-минимум. В программе-максимум говорилось о конечной цели партии – замене капитализма социализмом, об условии его осуществления – социалистической революции и установлении диктатуры пролетариата. В программе-минимум говорилось о ближайших задачах партии – о свержении царизма, о буржуазно-демократической революции, установлении демократической республики, восьмичасовом рабочем дне, полном равноправии всех наций и праве их на самоопределение, об уничтожении остатков крепостничества в деревне.
Съезд принял подлинно марксистскую Программу партии. В отличие от западноевропейских социал-демократических партий РСДРП тогда была единственной в мире рабочей партией, в Программе которой была сформулирована идея диктатуры пролетариата. Эта Программа являлась итогом теоретической работы русских марксистов, серьезно обогатившей марксизм рядом важных положений: о соотношении борьбы за демократию с борьбой за социализм, о руководящей роли рабочего класса в этой борьбе. Она определила выдержанную марксистскую политику партии и способствовала воспитанию пролетариата в духе революционной борьбы за власть. Партия могла законно гордиться такой Программой. На ее основе сложилась и крепла партия большевиков. Руководствуясь ею, партия успешно боролась за победу буржуазно-демократической и социалистической революций в России.
Съезд также отметил выдающиеся заслуги «Искры» в борьбе с оппортунизмом, в защите и развитии марксизма, в строительстве партии и объявил ее центральным органом партии. Искровское направление было признано направлением всей партии.
«Успех революции – высший закон, - заметил Георгий Плеханов. – И если бы ради успеха революции потребовалось временно ограничить действие того или иного демократического принципа, то перед таким ограничением преступно было бы остановиться. Если бы в порыве революционного энтузиазма народ выбрал очень хороший парламент… то нам следовало бы сделать его долгим парламентом. А если бы выборы оказались неудачными, то нам нужно было бы стараться разогнать его не через два года, а если можно, то через две недели.» Эти слова Плеханова вызвали бурную реакцию в зале; часть делегатов аплодировала, другие, напротив, возмущенно шикали, а один витал и сказал: «Раз такие речи вызывают рукоплескания, то я обязан шикать!»
Но настоящий раскол произошел не по вопросу о программе, а при обсуждении устава партии. При нем выявились два резко противоположных подхода к вопросу о партии. Ленин считал, что членом партии считается всякий, «признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций». Мартов[11] же внес свою формулировку, согласно которой членом партии «считается всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций». Т.е. Ленин при определении членства настаивал на «личном участии в одной из партийных организаций», а Мартов предлагал ограничиться «регулярным личным содействием».
Ленинское понятие членства в партии оберегало твердость линии марксистской партии и чистоту ее принципов, затрудняло доступ в нее шатким элементам. «Наша задача, - заявил Ленин на съезде, - оберегать твердость, выдержанность, чистоту нашей партии. Мы должны стараться поднять звание и значение члена партии выше, выше и выше – и поэтому я против формулировки Мартова»[12].
Вот таким образом, решался коренной вопрос – о социальной опоре партии. Будет ли она включать широкий круг сочувствующей интеллигенции или ограничится небольшим слоем избранных – в основном профессиональных революционеров?
Принципиальный смысл борьбы вокруг первого параграфа Устава сводился к вопросу о том, какой должна быть партия. Ленинцы были за монолитную и боевую, четко организованную и дисциплинированную революционную пролетарскую партию, мартовцы – за расплывчатую и организационно не оформленную, мелкобуржуазную, оппортунистическую партию. В.И. Ленин выступал за такой внутренний порядок в партии, который обеспечивал бы ее последовательную революционность. За мартовскую формулировку стояли горой все оппортунисты: бундовцы, «экономисты, центристы, «мягкие» искровцы. В конце концов, в результате объединения оппортунистов – от Акимова[13] до Троцкого[14], победила точка зрения Ю. Мартова. За его формулировку было подано 28 голосов, против – 22, при одном воздержавшемся. Т.е. съезд принял первый параграф Устава в формулировке Мартова.
Временная победа оппортунистов не поколебала ленинцев. Тогда развернулась острая борьба по вопросу о роли ЦК. Оппортунисты стремились урезать руководящую роль ЦК: ограничить его право распускать местные комитеты, считать обязательными для партийных организаций только те постановления ЦК, которые имеют общепартийный характер, но съезд отклонил эти предложения. Твердые искровцы отстояли принцип централизма в построении партии в противовес оппортунистическому принципу автономизма и федерализма…
В связи с утверждением Устава съезд принял ряд решений, направленных на укрепление партийности. Съезд постановил ликвидировать ненормальное положение за границей, где были две организации – «экономистский» «Союз русских социал-демократов за границей» и искровская «Заграничная лига русской революционной социал-демократии», и признал «Лигу» единственной заграничной организацией РСДРП. В знак протеста два «экономиста», представители заграничного «Союза», ушли со съезда.
Бунд[15] же требовал на съезде признать его единственным представителем еврейского пролетариата. Но это означало бы разделение рабочих в партийных организациях по национальному признаку, отказ от единых классовых организаций пролетариата. Так что съезд отверг это националистическое требование. Тогда же пять бундовцев также покинули съезд, заявив, что Бунд выходит из РСДРП. Уход со съезда семи оппортунистов изменил соотношение сил в пользу твердых искровцев.
Победу искровских принципов в программных, тактических и организационных вопросах надо было закрепить ликвидацией кружковщины и избранием таких центральных руководящих органов партии (ЦК и ЦО), которые обеспечивали бы последовательно революционное направление всей деятельности партии. Ленинцы отстаивали состав ЦК из твердых и последовательных революционеров. Мартовцы добивались преобладания в ЦК неустойчивых, оппортунистических элементов. Твердые искровцы предложили избрать редакцию «Искры» в составе Ленина, Мартова, Плеханова, но мартовцы настаивали на сохранении прежней шестерки редакторов.
Большинство делегатов твердо поддержало ленинский план закрепления победы искровской партийности. В редакцию «Искры» все же избрали Ленина, Мартова, Плеханова. В ЦК избрали Кржижановского[16], Ленгника[17] и Носкова[18]. Но Мартов отказался от работы в редакции, а его сторонники не приняли участия в выборах ЦК.
Своим голосованием по вопросу о центрах съезд закрепил победу ленинских принципов в партии. Тогда сторонников Ленина и Плеханова, получивших большинство при выборах руководящих органов партии, стали называть большевиками. Позднее Владимир Ильич писал: «Большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года»[19]. Их противников, сторонников Мартова, соответственно окрестили меньшевиками.
Рожденное в боях на съезде слово «большевик» стало равнозначным понятию «последовательный марксист-революционер, до конца преданный делу рабочего класса, делу коммунизма». Слово «меньшевики» выглядело же несколько унизительно для его носителей, хотя позже они с ним и свыклись. А в народе значение этих слов толковали по-своему. Например, как вспоминала старая большевичка Е. Драбкина, уже в 1903 г. она слышала от простых людей такое объяснение: «Большевики – это те, кто хочет для народа больше. А меньшевикам так много не нужно, с них хватит и поменьше.»
Дискуссии на съезде проходили очень напряженно и остро. В.И. Ленин вспоминал, как один из делегатов пожаловался ему: «Какая тяжелая атмосфера царит у нас на съезде! Эта ожесточенная борьба, эта резкая полемика, это нетоварищеское отношение!…» «Какая прекрасная вещь – наш съезд! – возразил Ленин. – Открытая, свободная борьба. Мнения высказаны. Оттенки обрисовались. Группы наметились. Руки подняты. Решение принято. Этап пройден. Вперед! – вот это я понимаю. Это жизнь!»[20]
Победа большевиков на съезде была подготовлена всем развитием социал-демократического движения. На съезде были представлены партийные кадры, сформировавшиеся в острой принципиальной борьбе с оппортунистами. Намерение мартовцев передать руководство партией неустойчивым, колеблющимся элементам не могло не оттолкнуть от них последовательных сторонников искровской линии. Интересы партии против складывавшегося объединения разношерстных оппортунистических элементов энергично защищали на съезде представители крупнейших комитетов: Петербургского – А.В. Шотман, Московского – Н.Э. Бауман, Бакинского – Б.М. Кнунянц, Донского – С.И. Гусев, Киевского – П.А. Красиков, Одесского – Р.С. Землячка, «Северного союза» – Л.М.Книпович и А.М. Стопани, Тульского – С.И. Степанов и Д.И. Ульянов.
В ходе борьбы съезда все яснее вырисовывались выдающаяся роль Ленина в борьбе за партию. Вокруг Ленина объединились все, кто до конца отстаивал дело партии.