Подход к проблеме
Политическая преступность представляет собой общественно опасные формы борьбы правящих или оппозиционных политических элит, партий, групп и отдельных лиц за власть или за ее неправомерное удержание. Политическая преступность существовала в прошлом нашей страны, распространена она и сейчас. Но по политическим причинам этот вид преступности ранее не рассматривался в криминологическом плане, хотя его общественная опасность намного превосходит тот вред, который наносит вульгарная уголовная преступность, фундаментально изучаемая криминологами. Первые попытки криминологического осмысления политической преступности в нашей стране появились в начале 90-х годов [1, 2]. Актуальные аспекты проблемы (политический терроризм и политическая продажность) исследуются в научной иностранной криминологической и политологической литературе [3-6] и в некоторых отечественных работах [7-10].
Такое положение в мировой криминологической науке сложилось не только в связи с политической невозможностью подобных исследований, но и из-за научно-практической неопределенности юридического понимания политической преступности. В качестве примера обратимся к одной из опасных и распространенных форм политической преступности политическому терроризму. Генеральная Ассамблея ООН приняла около десятка резолюций о национальном, религиозном и международном терроризме, но так и не смогла дать его более или менее обобщенного юридического определения.
Политический терроризм многолик. С одной стороны, он практикуется тоталитарными режимами для подавления воли народов, политических групп и их лидеров, с другой - используется этими подавляемыми (у некоторых часто не остается других средств) в борьбе за свои права, свободы, выживание и независимость, с третьей - применяется экстремистами различных мастей. Объединить эти диаметрально противоположные общественно опасные действия, совершаемые по политическим мотивам, в одно понятие трудно. Другие формы политической преступности еще более неопределенны. Но это не должно служить основанием для замалчивания существующей крупной криминологической и политологической проблемы, актуальность которой, как показывает политическая борьба в разных странах, в том числе и в России, не уменьшается, а возрастает.
В действующем У К РФ, да и в законодательстве большинства стран нет понятия «политическая преступность» и по другим причинам. Его правовое закрепление противоречит Всеобщей декларации прав человека (1948 г.). Международному пакту о гражданских и политических правах (1966 г.), провозглашающих права и свободы каждого человека на политические и иные убеждения. Данное положение конкретизировано и в других международных нормах. Например, в Типовом договоре о выдаче (экстрадиции), принятом Генеральной Ассамблеей ООН в 1990. году, прямо говорится, что выдача не разрешается, «если правонарушение, в отношении которого поступает просьба о выдаче, рассматривается запрашиваемым государством как правонарушение политического характера». Это, однако, не означает, что в современной жизни многих стран нет уголовных преследований по политическим мотивам, которые обычно камуфлируются под те или иные уголовные деяния.
В СССР под политической преступностью понимались контрреволюционные преступления (1918-1958 гг.), а после принятия более цивилизованного уголовного законодательства (1958-1960 гг.), - некоторые государственные преступления, совершенные по антисоветским' мотивам и целям. Их криминализация предполагала защиту «единственно верной идеологии» путем уголовных репрессий. Следственное и судебное доказывание антисоветской политической мотивации было невозможно без политических оценок, критерии которых неопределенны, ситуативны и зависят не от действующего закона (он в этом случае дает лишь карт-бланш), а от действующих политиков.
В уголовном законодательстве демократических государств политическая мотивация как таковая не криминализирована, хотя преступления по политическим мотивам совершались и совершаются в любом обществе. В демократических странах субъекты «политических преступлений» несут уголовную ответственность не за политические убеждения, а за объективно и виновно содеянное, если оно предусмотрено в законе. Например, убийство лидера государства или партии в политических целях квалифицируется как посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ).
В истории СССР, особенно после революции 1917 года и в сталинское время, была жесткая зависимость массовых репрессий от политической и идеологической конъюнктуры. Преследовали как за дела, так и за убеждения, если они противоречили политической линии партии. В последующие годы политические репрессии стали менее массовыми и жестокими. Они прикрывались квалификацией сугубо уголовного характера, но их политическая направленность не менялась. Это подтверждается хотя и неполной и когда-то закрытой, но специальной статистикой «политических преступлений». Их антисоветская мотивация, как правило, устанавливалась, исходя из политических соображений, путем объективного вменения. Основная масса репрессированных не только не совершала никаких уголовно наказуемых действий, но и не обнаруживала своего негативного отношения к власти. Они попадали под каток политических репрессий из-за социального происхождения, религиозного сана, принадлежности к конкурирующим партиям и т. д.
В действительности советская «политическая преступность», как можно теперь судить, представляла собой репрессивную политику властей против своего народа, который не разделял или противился политическим установкам коммунистической партии. С этой точки зрения репрессированных лиц следует рассматривать не как субъектов преступлений, а как жертв политического произвола. По международным документам они приравниваются к жертвам преступлений [II]. А под политическим произволом по Закону РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года понимаются «различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направление в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечение к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществляющиеся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами».
Изложенное выше позволяет рассматривать политическую преступность с трех позиций: уголовно-правовой, мотивационной и оценочной.
С уголовно-правовой точки зрения к политическим преступлениям по УК РФ безоговорочно можно отнести лишь некоторые насильственные преступления против основ конституционного строя:
- посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности (ст. 277);
- насильственный захват власти или насильственное удержание власти в нарушение Конституции РФ, а равно направленное на насильственное изменение конституционного строя РФ (ст. 278);
- вооруженный мятеж в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя РФ (ст. 278);
- публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя РФ (ст. 280).
Иные преступления рассматриваемой главы УК можно отнести к политическим лишь на основе конкретной оценки ряда обстоятельств. Например, государственную измену, совершенную по корыстным мотивам, трудно отнести к политическим деяниям, хотя она и совершается в ущерб безопасности страны. Однако то же деяние, совершенное по идейным побуждениям, 'будет политическим.
Мотивационный подход предполагает политическую мотивацию совершенных деяний. Он намного шире уголовно-правового, ибо по политическим мотивам могут быть совершены самые различные преступления: против жизни и здоровья (убийства, причинение вреда здоровью и др.); против свободы, чести и достоинства (похищение человека, незаконное лишение свободы и др.); против конституционных прав и свобод человека и гражданина (нарушение равноправия граждан, нарушение неприкосновенности частной жизни и др.); против общественной безопасности (терроризм, массовые беспорядки и др.); против основ конституционного строя и безопасности государства (государственная измена, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды и др.); против мира и безопасности человечества (публичные призывы к развязыванию агрессивной войны, наемничество и др.). Для уголовно-правовой квалификации перечисленных и иных деяний, которые могут быть совершены по политическим мотивам, содержание мотивации не имеет значения, но оно важно в криминологическом или политологическом плане.
Оценочный подход предполагает придание политического значения совершенному преступному деянию не только самим преступником (что охватывается мотивационным подходом), но и жертвой, обществом и государством. Это наиболее широкий и наименее определенный критерий. Он позволяет расценивать в силу соответствующих интересов властей любое деяние в виде политического акта, что распространено в тоталитарных государствах, но от этого не застрахованы и демократические страны. В подобных случаях либо сам режим в силу своих интересов расценивает то или иное деяние как политическое (хотя оно объективно может таковым не являться), либо лицо, преследуемое режимом за совершение, какого-либо правонарушения, осознает это как политическую расправу над ним. Оценочный подход широко используется и в качестве политических спекуляций, когда лицо, привлекаемое к уголовной ответственности за реально совершенное преступление, утверждает, что над ним производится политическая расправа.
Некий политик (каких ныне много в России), уличенный в коррупции и других должностных преступлениях, уезжает в другую страну и оправдывает себя тем, что его якобы преследуют по политическим мотивам, хотя некоторые его противоправные действия очевидны.
Все разновидности политической преступности условно можно свести к тр м видам:
1) преступления, совершаемые по политическим мотивам отдельными лицами или группировками, против легального конституционного строя, интересов государства или го законных руководителей;
2) преступления, совершаемые по политическим мотивам отдельными лицами или группами лиц, против своих политических конкурентов;
3) преступления, совершаемые правящей группировкой тоталитарных режимов в собственных политических целях, против народа, отдельных партий, групп и конкретных лиц.
Не имея возможности в одной статье рассмотреть весь спектр политической преступности, остановимся на политическом терроризме и экстремизме, а также на политической коррупции, которые особо актуальны для России.