Лучше других сохранилась западная стена здания второго строительного периода, кладка которой утолщала стену здания предшествующего, достигая вместе с ней 1,2-1,4 м толщины. Сохранившиеся почти везде стены, кроме западной, составляли заглубленный цоколь постройки. Каждый ряд здания состоял из 3 помещений. Уровень глиняного пола был на 0,6 м выше пола предшествующего периода. На такую же высоту поднялся уровень прилегающих улиц. Стены сохранились в отдельных местах на 0,1 – 0,2 м. В вышележащих слоях были найдены крупные прямоугольные тесаные блоки. Они могли принадлежать облицовке разрушенных стен здания второго строительного периода. Ширина западного ряда помещений 4,5 м, восточного – 3,5 м. Стена, оделявшая помещения западного ряда от восточного, была возведена на 0,8 м восточнее стены первого строительного периода. Сложенная по одному уровню в помещении XVI, она являлась основанием плотно утрамбованного ровного и твердого глинобитного пола. На этом уровне найдены три прямоугольные хорошо тесаные плиты из известняка размерами 0,4 × 0,6 × 0,6 и 0.4 × 0,7 × 0,6 м, вероятно, принадлежавшие облицовке сооружения. Вдоль фасада здания, как и предыдущего строительного периода, были портики, кровля которых поддерживалась колоннадой. Судя по месту колонны у северо-западного угла, портик мог быть и на северном фасаде, но не ясно, на всем ли его протяжении. Зафиксированы места установки шести колонн вдоль западного и южного фасадов.
База и плинт колонн вытесаны из одного блока известняка местной породы. Плинт имеет размеры 7 × 27 см. Базы дорического ордера; их профиль представляет четверть вала, выпуклый ремешок и полочку. Теска камня тщательная, пропорции изящные. Стилобатом колонн служили прямоугольные блоки известняка, размеры которых незначительно колебались – 0,5-0,55 × 0,4-0,5 м. Вдоль западного фасада найдены четыре базы, из которых одна оказалась разбитой. Вдоль южного фасада обнаружены базы еще двух колонн: одна угловая in situ, место другой определялось по стилобату. Еще одна сильно поврежденная база оказалась использованной в кладке водосточного канала VI в. В восточном фасаде были найдены две плоские плиты, которые первоначально могли быть стилобатами колонн. Они лежали на специальных подставках. Возможно, здание этого строительного периода до постройки второго ряда помещений имело портик и с восточной стороны.
Южное помещение восточного ряда имело крыльцо, которое выходило за линию стены на 1,6 м. Порог крыльца представлял хорошо тесаную плиту размерами 0,4 × 0,4 × 1,1 м с прямоугольной выемкой. Пространство между стеной и плитой выровнено заливкой известкового раствора. С внешней стороны плиты порога найдена лежавшей на боковой стороне часть ствола колонны. Ее диаметр 0,35 м, длина 0,9-1,0 м. Разница в размерах с остальными колоннами, возможно, указывает на отсутствие портика с восточной стороны.
Археологический материал в слое второго строительного периода немногочисленный. Монеты представлены выпусками 222-235 гг. При этом следует подчеркнуть, что в том же горизонте в соседних постройках нумизматический материал датируется 240-250 гг.101
На основании того, что описанное здание первого и второго строительного периодов являются наиболее торжественными среди построек, раскопанных на территории цитадели, И.А. Антонова ранее считала возможным рассматривать его как административный центр херсонесской вексилляции второй половины II – первой половины III вв. Причем, на основании находки в цитадели латинской строительной надписи 250 г.102, исследовательница полагала, что, видимо, именно это здание можно отождествлять с преторием или принципией, где располагалась схола принципалов, восстановленная под руководством центуриона I Италийского легиона Марка Ратина Сатурнина103.
Однако вряд ли такой вывод можно считать в достаточной степени аргументированным. Как сейчас хорошо известно, претории и принципии стационарных римских военных лагерей на территории римских провинций уже со второй половины I в. имели достаточно устоявшуюся планировку104. Главным ее элементом были внутренние дворы, вокруг которых по периметру концентрировались помещения различного назначения, в том числе и схолы105. В противоположность этому, в так называемом административном здании херсонесской вексилляции и первого, и второго строительных периодов, внутренний двор отсутствовал, и оно состояло из двух рядов сравнительно небольших помещений, окруженных колоннадой. Что же касается вывода о парадном характере помещений, сделанном на основании наличия здесь расписной штукатурки, то следует заметить, что аналогичной штукатуркой были покрыты стены не только этого здания, но и соседних с ним помещений, предназначавшихся для размещения солдат. Помимо этого, размещение так называемого административного здания херсонесской вексилляции в северо-западной части цитадели, рядом с казарменными помещениями и термами, также не позволяет видеть в нем преторий или принципию, которые в римских военных лагерях находились преимущественно в центре. К тому же преторий, как правило, был резиденцией легата легиона106, а в Херсонесе высшим военным должностным лицом был трибун и, следовательно, для его размещения должна была быть возведена постройка несколько иного плана107.
Естественно, в данном случае нельзя механически переносить на Херсонес те принципы планировки военных лагерей, которые сложились в практике военного строительства в провинциях. В тоже время, несмотря на определенные нормы, планировка римских военных лагере в зависимости от различных обстоятельств и времени варьировалась, хотя наиболее общие ее принципы оставались на протяжении веков неизменными108. Примером этого может служить Херсонес. Здесь римские военнослужащие располагалась в пределах античного города, чем, безусловно, объясняется определенная специфика в размещении построек на территории цитадели. Но, учитывая тот исключительно важный факт, что на огромных территориях, входивших в состав Римской империи, с завидным постоянством повторяются одни и те же элементы застройки римских военных лагерей (принципии, претории, термы, казармы и др.), при интерпретации построек римской цитадели Херсонеса все же следует исходить из более или менее устоявшейся практики возведения тех или иных военных построек. Об этом достаточно наглядно свидетельствуют и материалы раскопок херсонесской цитадели, в частности, казарменных помещений и терм, которые находят себе близкие аналогии в пунктах дислокации римских войск на территории провинций.
Не претендуя на окончательное решение вопроса об атрибуции описанного комплекса, следует указать, что по своему планировочному решению это здание наиболее близко не преторию или принципии, а жилым помещениям, предназначавшимся для размещения высших должностных лиц херсонесской вексилляции – легионных центурионов или военных трибунов109. Это предположение вполне вероятно, если вспомнить, что Херсонес во второй половине II в. был резиденцией военного трибуна, командовавшего всеми римскими войсками в Таврике110. Не исключено, что именно это здание и было его резиденцией, а позднее здесь мог жить центурион, который в середине III в. стал высшим римским военным должностным лицом в Херсонесе.
Sсhola principalium. Недавно в Херсонесе была обнаружена надпись, свидетельствующая о том, что в 250 г. препозит херсонесской вексилляции Марк Ратин Сатурнин, видимо, на территории цитадели, на свои средства восстановил scholaе principalium (Рис. 2)111.
Первоначально схолой (schola от греческого – досуг, отдых, место встречи учителя с учениками) назывались полукруглые каменные скамьи или небольшие комнаты со скамейками для сидения, а позднее – небольшие помещения в принципиях римских военных лагерей, располагавшиеся, как правило, недалеко от офицерских казарм112. Такие помещения выполняли роль своеобразных клубов и одновременно являлись святилищами младших офицеров. Они украшались стенной росписью, алтарями и статуями, в том числе и надписями, воздвигнутыми членами такого клуба различным божествам. Наиболее яркий пример этого – scholae, раскопанная в Ламбесисе на территории Нумидии, в северной части которой in situ стоял ряд алтарей и других монументов113. Аналогичные scholae эпиграфическими памятниками засвидетельствованы в Аквинке, Карнунте, Бригеции, Мизене, Лугдуне, Риме, Виминиции. Археологически схолы частично или полностью исследованы в Новизиуме, Инчтатхиле, Карнунте, Ветере, Церлеоне114, а также, возможно, в Алене, Нове и Балаклаве115. Теперь, исходя из содержания надписи 250 г., наличие scholae principalium эпиграфически засвидетельствована и в Херсонесе. На основании содержания надписи можно уверенно говорить, что это сооружение было построено, вероятно, еще во второй половине II в., а после землетрясения второй четверти III в. было восстановлено.
К сожалению, как уже говорилось, пока нельзя более или менее уверенно связать какие либо строительные остатки, исследованные на территории цитадели, со scholae principalium. Но имеется ряд косвенных данных, позволяющих в предположительном плане локализовать это сооружение, а, может быть, и местонахождение принципии, в комплекс которой могла быть включена scholae principalium.
При раскопках средневековых терм на южной площади цитадели в 1990 г., начало функционирования которых есть основания относить к VI в. (Рис. 1,4), в вымостке пола фригидария была обнаружена надпись 250 г. и почетный декрет в честь Т. Аврелия Кальпурниана Аполлонида116. Отсутствие на месте терм строительных остатков более раннего времени с известной долей вероятности позволяет предполагать, что перед возведением терм VI в. находившиеся здесь здания II – III в. были разобраны, а камень пошел на сооружение новой постройки. Исходя из этого, можно предположить, что именно где-то на южной площади цитадели или рядом с ней во II – III в. располагалось scholae principalium или здание принципии со схолой117. Естественно, категорически настаивать на этом сейчас нельзя, так как вряд ли на территории цитадели Херсонеса имелся лагерный форум, как это было в классических легионных лагерях118. Ведь здесь дислоцировалась лишь римская вексилляция, а не легион, чем и были обусловлены особенности ее застройки. Однако концентрация указанных надписей в термах VI – VIII вв. косвенно указывает на возможность именно такого расположения схолы.