Наибольшее развитие феодализм получил в Западной Европе в XI-XV вв., а в России – в XVI-XVII вв. Феодализм – классовая формация, основанная на условной частной (феодальной) собственности на землю и эксплуатации лично и поземельно зависимых от господствующего класса (феодалов) непосредственно производителей (крестьян).
Основной обязанностью феодала перед сеньором было:
несение военной службы;
участие в суде;
участие в управлении советом;
содержание хозяина и его свиты;
внесение денежных платежей (для выкупа сенатора, попавшего в плен).
Крупные феодалы жили в замках. Издали замок напоминал гнездо хищной птицы: он строился обычно на высокой скале. Замок был окружен глубоким рвом. Вокруг него возводилось несколько рядов толстых каменных стен, увенчанных круглыми или четырехугольными башнями с узкими бойницами. Попасть в замок можно было через подъемный мост, который опускался на тяжелых чугунных цепях. Привратная башня имела дубовые массивные ворота, окованные железом. За превратной башней помещалась подъемная дверь в виде чугунной решетки. Во время штурма ее старались опустить за спиной прорвавшегося противника. За первой стеной располагался хозяйственный двор с мельницей, кузницей, оружейной и другими мастерскими. За вторым рядом стен помещались главная башня замка, конюшни и склады оружия.
Основным оплотом замка во время осады служила главная замковая башня. В ней находились и жилые комнаты хозяев, и помещения для гостей и слуг. Ее нижний этаж представлял собой зал, во всю длину которого тянулся дубовый стол. В дни буйных пиршеств на нем возвышались туши зажаренных быков, баранов и оленей. Винтовая лестница, скрытая в толще стен, вела в верхние жилые помещения. Один этаж был изолирован от другого. Если враги прорывались в башню, на их головы через отверстия в потолке с одного этажа на другой выливали кипящую смолу и расплавленный свинец. Затем люк плотно прикрывали тяжелой каменной плитой. На самом верху замковой башни хранились обильные запасы еды и питья. Таким образом, феодальный замок представлял собой настоящую крепость, защищавшую феодала от “внешних” врагов – других феодалов и от своих подданых – крепостных, если они восставали.
Однако взглянем на замок с точки зрения удобств. Вот как описывает на основании исторических документов замок средневековья французский историк и критик Люсьен Февр: “ отведите на минуту взгляд от фасадов в античном стиле, от многочисленных скульптур, от великолепно отделанного мрамора. Взгляните на эти роскошные резиденции попросту глазами нанимателя, осматривающего жилье. Все помещения расположены анфиладой, они огромны, однообразны, нарезаны квадратами; глухая стена впереди, глухая стена позади, окна в стене справа, окна в стене слева. И если кто хочет пройти из одного конца этажа в другой, нет иного способа, как миновать одну за другою все сообщающиеся между собой залы…
Можно не сомневаться, что зимою там приходилось дрожать от холода… Тщетно целая армия истопников таскала полные короба хвороста и поленьев из одной комнаты, где стояла печь, в другую такую же… Поодаль от огня люди мерзли. А если огонь пылал, люди под навесом камина изнемогали от жары.”
Почти все феодалы были неграмотными, грубыми и невежественными людьми. В мирное время излюбленными их развлечениями была охота и пиры.
В эпоху феодализма, с прекращением Крестовых походов и отмиранием рыцарских турниров, наиболее широкое распространение у крупных феодалов получили различные виды охоты (с ловчими птицами и гончими собаками). Так, например, император Фридрих Барбаросса, граф Эсте, император Генрих IV, Фридрих II были страстными любителями этого развлечения, а английский король Эдуард III назначил за воровство ястреба смертную казнь, а за разорение его гнезда – год тюремного заключения. Целые века процветала школа сокольничих в селе Фелькенверт во Фландрии. В XVIII веке соколиная охота мало-помалу стала выходить из моды, но и в настоящее время существует в некоторых местах Англии и Голландии.
“Обычно для дворянина, живущего не по-княжески, обиталище – усадебный дом, в котором он три четверти времени проводит в одном помещении – на кухне. До XVIII века французский дом не имеет особой комнаты – столовой. Людовик XIV в обычные дни ест в спальне, за квадратным столом, лицом к окну. Синьоры XVI более скромные. Они обычно едят у себя на кухне, которую в иных провинциях называют обогревальня. На кухне тепло. Или точнее не так холодно, как в других комнатах. Здесь постоянно пылает огонь. Пахучий пар, вырываясь из кастрюль, создает атмосферу несколько тяжеловатую, но в общем теплую и уютную. Свежая солома на плитах пола сохраняет тепло для ног. И, кроме того, на кухне многолюдно. люди живут локоть к локтю. А люди XVI века очень любят так жить.
Каждому своя комната – эта мысль принадлежит нынешнему времени. К чему это? – сказали бы наши предки. Отдельная комната, предназначенная для того или иного, это тоже современная выдумка. На кухне собирались все и делали все или почти все.
Прежде всего там восседали сеньор и его супруга в деревянных креслах напротив очага. На скамьях – их дети, девочки и мальчики. При случае – гости, приходской священник; слуги. Под бдительным оком госпожи озабоченные служанки накрывали стол, убирали после еды. Арендаторы, работники, поденщики, возвращались с полей вечером, к обеду, изнемогающие от усталости и покрытые грязью, приваливаются каждый к своему месту в ожидании пищи. И вперемешку с людьми снует домашняя живность: куры и утки – под столом они у себя дома; охотничьи птицы уселись на плечах охотников; собаки разлеглись у ног хозяев на подстилке, под юбками женщин выкусывают у себя блох или поджаривают себе бока, растянувшись возле пылающих углей.
Ели медленно, сосредоточенно, с чувством простую пищу. Хлеб, который редко был пшеничным. Густые мучные похлебки. Большие миски пшеничной каши или сваренного в молоке проса заменяли картофель, который не был еще известен, и отсутствующие пироги. Чаше всего каждый клал перед собой деревянную доску, на которой режут хлеб или мясо. Представьте себе круглый ломоть черствого хлеба, толстый и твердый. На него клали пищу, взятую пальцами с общего блюда. Мясо, убоина, бывало редко: его подавали только на свадьбах и к праздничному столу. Сало бывало чаще. Но постных дней было много, и таких дней, когда вовсе воздерживались от пищи и питья, не говоря уж про долгий Великий пост, который соблюдался так строго, что из него выходили совсем ослабевшими. В те времена мясо – это дичь и домашняя птица. Возбуждение, которое нам дает говядина и баранина, мясная пища, сопровождаемая спиртными напитками и вином; иллюзия силы и мощи, которую современный человек черпает в своей привычной пище; кратковременная мобилизация нервов, которая в нашем современном обществе знакома самым тихим людям благодаря кофе, - ничего этого в XVI веке нет. Единственное излишество – это пряности. Тут не было никаких ограничений, только те, что налагались состоянием кошелька, - ибо пряности на рыночных площадях Лиссабона и Антверпена стоили недешево. Однако эти люди, которые не знают ни табака, ни кофе, ни чая, ни крепких напитков и едва знакомы с говядиной, они подстегивали себя на свой манер – воспламеняя тело с помощью перца, имбиря, мускатного ореха или горчиц, приготовленных по мудреным рецептам.
Впрочем, они, по сути дела, проводят в доме немного времени. Они приходят туда, чтобы поесть или когда льет сильный дождь и полевые работы приостанавливаются. Они сидят дома, когда наступает темнота и начинается вечерняя жизнь. Ночь… Никто не знает, как одолеть ночную темноту. Что лучше всего освещает кухню или комнату – так это пляшущие огни камина. Лампы? Зловонные светильники, которые коптят, трещат, чадят, отравляя воздух. Мы плохо представляем себе, что творится в какой-нибудь обширной кухне после того, как в нее набилось два десятка людей в рабочих одеждах и целый домашний зверинец в придачу, - запахи животных, людей, пищи, кожаных гамаш, которые сушатся на огне, чад коптящих фитилей… Можно представить себе посреди всего этого усердного мальчика, который хотел бы позаниматься и почитать в своем уголке. Но возможно ли это в таком кавардаке? На кухне никто не читает. Впрочем, четыре или пять раз в году, когда уж слишком льет дождь и нечего делать, кто-нибудь с горя читает вслух какую-нибудь главу из старого рыцарского романа в прозе. А иногда поздно вечером, когда все улягутся спать, хозяин достает книгу, в которой ведется запись всех семейных дел и событий, или, водрузив на стол счеты с костяшками, принимается прилежно изучать свой бюджет.
В сущности, настоящая жизнь этого человека и всех ему подобных заключается в том, чтобы обойти или объехать свои поля, виноградники, луга, леса, обозреть свои владения, охотясь, или поохотиться, обозревая их. В том, чтобы посещать рынки и ярмарки, по-свойски толковать с крестьянами на их языке и о предметах, которые одни только их и интересуют (легко догадаться, что это вопросы не политические и не метафизические). По воскресеньям и праздничным дням этот простой в обращении сеньор, во многих отношениях тот же крестьянин, только рангом повыше, открывает бал вместе со своей супругой, кружит девушек в пляске, а при случае – играет в шары, стреляет из лука, сбивает наземь какую-нибудь птицу или развлекается борьбою ладонь на ладонь.”
Воинское сословие феодалов представляли собой рыцари. Основным занятием их были охота, турниры, тренировки и война.
Вокруг рыцарей, которых одни называют неустрашимыми воинами, преданными вассалами, защитниками слабых, благородными слугами прекрасных дам, галантными кавалерами, а другие - неустойчивыми в бою, нарушающими свое слово, алчными грабителями, жестокими угнетателями, дикими насильниками, кичливыми невеждами, вертелась в сущности история европейского средневековья, потому что они в те времена были единственной реальной силой. Силой, которая нужна была всем: королям против соседей и непокорных вассалов, крестьян, церкви; церкви - против иноверцев, королей, крестьян, горожан; владыкам помельче - против соседей, короля, крестьян; крестьянам - против рыцарей соседних владык. Горожанам, правда, рыцари были не нужны, но они всегда использовали их военный опыт. Ведь рыцарь-это прежде всего профессиональный воин. Но не просто воин. Рыцарь, рейтер, шевалье и т.д. на всех языках значит всадник. Но не просто всадник, а всадник в шлеме, панцире, со щитом, копьем и мечом. Все это снаряжение было весьма дорогим еще в конце X в., когда расчет велся не на деньги, а на скот, комплект вооружения, тогда еще не столь обильного и сложного, вместе с конем стоил 45 коров или 15 кобылиц. А это величина стада или табуна целой деревни.