Чрезвычайно интересная беседа зафиксирована в "Цзо чжуань" под 559 г. до н. э. Тогда состоялось совещание чиновников из различных государств, на котором обсуждались вопросы стратегии, а председательствовал на нем представитель царства Цзинь, игравшего в ту пору одну из ведущих ролей. Речь шла о том, как противостоять могущественному южному "варварскому" государству Чу. В числе прочих на совете присутствовал и вождь одного из жунских племен, в источнике названный титулом цзы. Цзиньский сановник обвинил его в предательстве — раскрытии намерений китайских государств, и хотел изгнать его с совета. На это вождь жунов ответил:
"Когда-то люди царства Цзинь, используя численное превосходство, захватили наши земли и изгнали нас, жунов. Цзиньский Хуэй-гун (650—637 до н. э.) проявил великую доброту и, признав, что мы являемся потомками Четырех гор, и что несправедливо лишать нас земель и изгонять, дал нам поселиться на южных границах своего государства. В тех местах рыли норы лисицы и выли волки, но мы, жуны, очистили их от колючек и ежевики и стали верными подданными; ни разу мы не напали (на Цзинь) и не дали повод усомниться в нашей преданности. Вплоть до сего дня нас нельзя было упрекнуть в неискренности... В битве при Сяо (627 г. до н. э.) Цзинь ударило врага в лоб, а мы, жуны, противостояли ему в тылу. В том, что армия Цинь не вернулась тогда домой, наша заслуга. Как при поимке оленя Цзинь ухватило его за рога, а мы, жуны, держали его за ноги, так и (Цинь) мы повергли вместе с Цзинь. Как же можно не стыдиться (обвинять нас в предательстве)? С давних пор во всех войнах Цзинь без исключения мы следовали за правителями царства точно так же, как при Сяо. Как мы могли осмелиться поступить иначе? И теперь, когда армии ваших полководцев совершили ошибки, из-за которых удельные князья отвернулись от вас, вы пытаетесь обвинить в этом нас, жунов... Если я не буду участвовать в вашем совете, то ничуть не огорчусь". Представитель Цзинь принес свои извинения.
Ясно, что в некоторых случаях китайцы действительно жаждали приобрести земли варваров; так, один из цзиньских чиновников рекомендует купить угодья у жунов и ди. Но китайские властители были заинтересованы в приобретении новых подданных, пожалуй, в не меньшей степени, чем получении земель. Одна из западночжоуских надписей, датируемая XI столетием до н. э., говорит о взятии в плен 13084 пленных-варваров, и навряд ли они были казнены, за исключением разве что вождей. Всех остальных почти наверняка "раздали" в качестве слуг чжоуской знати.
В "Ши цзине" отмечается факт дарования правителей некоему Хань-хоу целых племен чжуй и мо; неясно лишь, находились ли они уже под властью Чжоу или же должны были перейти к князю после того, как он их завоюет. В одном из разделов "Шу цзина" рассказывается о военном по ходе против жунов Сюй, а в "Ши цзине" говорится о том, что правитель послал армию с целью подчинить государство Сюй — очевидно, что речь идет об одном и том же народе. Стихотворение заканчивается тем, что Сюй потерпело поражение, и местный правитель явился к чжоускому двору с тем, чтобы выразить свою покорность. Сюй было "аннексировано", т. е. превратилось в зависимое от Чжоу государство. В период Весен и Осеней государством Сюй управлял владыка, носивший лишь титул цзы. В данном случае мы имеем дело с тем случаем "ассимиляции", когда государству позволяли сохранять определенную независимость.
Однако порой некитайскйе общности просто-напросто уничтожали как нежелательных соседей. В западночжоуские времена такое, видимо, случалось нередко. Свидетельств на сей счет у нас немного, но зато более полные источники периода Весен и Осеней описывают немало подобных инцидентов. Так, одно из воинственных племен ди сражалось попеременно с разными китайскими государствами до тех пор, пока все его вожди не были перебиты и оно само не прекратило существование. В 594 г. царство Цзинь истребило племя другой общности, красных ди. Еще на одно племя — наверное, последнее из красных ди, Цзинь напало в 588 г. до н. э., и, как говорит источник, племя "рассыпалось, ибо их правитель потерял своих людей". Скорее всего, ди разуверились в способности своего вождя защитить их. Когда мы читаем в источниках о том, что такое-то Племя или государство "было истреблено" или "перестало существовать", то чаще всего о дальнейшей судьбе земель и людей, живших на них, умалчивается. Не стоит, однако, думать, будто все население истреблялось до последнего человека. В большинстве случаев земли аннексировались, а племена становились подданными какого-нибудь нового правителя. Под "истреблением" следует понимать исчезновение общности или группы, в то время как сами люди ассимилировались — за исключением, конечно, тех случаев, когда "истребление" проводило другое, более удачливое варварское племя, что тоже случалось. В случае же с одним из племен красных ди после слов о том, что племя было истреблено, сказано, что Цзинь захватило их вождя, овладело людьми и аннексировало его земли.
Горькая судьба исчезновения постигала не только варварские племена. Около сорока лет назад археологи раскопали в провинции Шаньдун остатки городских стен столицы маленького государства Тань. Это государство существовало еще до Западной Чжоу и сохранилось вплоть до периода Весен н Осеней. Правители его были связаны брачными узами с правящий домом большого и могущественного государства Ци. Но в 684 г. до н. э. циская армия стерла Тань с лица земли. Причиной тому послужила "непочтительность" таньского цзы к цискому хоу.
Указывать причины уничтожения того или иного китайского государства считалось правилом хорошего тона. Что же касается истребления варварских племен, то это, в некоторых по крайней мере случаях, вызывало не только восхищение, но и глубокое моральное одобрение. Поводы для этого были, ибо варварские племена нередко совершали набеги и разбои, доставлявшие срединным государствам столько бед. Последним, в конечном счете, и оправдывали всевозможные обманы и предательства во вэаимоотношениях с ними.
В войне с китайцами считалось должным (хотя принцип этот нередко нарушался) не нападать не неподготовившегося к атаке противника, но в борьбе с варварами подобных правил если и придерживались, то очень редко. Для того чтобы победить, а иногда и полностью истребить то или иное племя, на него не только нападали тогда, когда оно менее всего этого ожидало, но и использовали всевозможные "хитрости". Однажды государство Цзинь отправило к реке Лэ чиновников в сопровождении конвоя с тем, чтобы совершить жертвоприношения реке. Стоявшее неподалеку племя жунов сохраняло полную безмятежность, пока цзиньская армия не обрушилась на них. Вождь племени бежал, а большая его часть попала в плен; один из чиновников чжоуского вана предвидел такой поворот событий и тоже расположил поблизости воинов, так что своя доля пленных досталась и правителю Чжоу. Через несколько лет группа людей, одетых, как торговцы рисом, остановилась на отдых перед воротами главного города одного из племен белых ди. Внезапно они раскрыли мешки, которые несли, выхватили оружие и взяли город. Как оказалось, это были воины царства Цзинь. Правителя увели в плен, а земли отдали в управление цзиньскому сановнику. В 590 г. до н. э. чжоуский ван заключил договор о мире с жунами. Но сразу же после этого его брат, рассчитывая на то, что жуны будут чувствовать себя в безопасности, повел армию в поход против одного из жунских племен. Но на этот раз он просчитался — жуны одержали верх
В противоборстве с варварами китайцы опирались не только на военную силу; порой перевес был вовсе не на стороне последних. Зная о поистине беспредельной доверчивости и простодушии своих противников, они прибегали и к хитрости, и к откровенному вероломству. Конечно, далеко не все варвары были столь уж наивными, но китайцы в целом обладали более высокой культурой, что и сыграло главную роль в окончательной китаизации варваров.
Так, китайцам порой удавалось лестью и красноречием одержать верх над теми, кого они ни за что не одолели бы на поле боя. Царство Лу, в котором родился Конфуций, считалось самым высококультурным из всех. В 482 г. до н. э. луский придворный — знакомый Конфуция, хотя и не приходившийся ему родственником — участвовал в споре с правителей царства У. Могущественное государство У, располагавшееся на юго-востоке, было "варварским". Оно делало только первые шаги на поприще дипломатических игр, Но уже стремилось к ведущей роли. Посланник царства Лу непреклонен В том, что его государство не смирится с тем ничтожным положением, которое У стремится ему приписать. И с помощью лести и казуистики ему удается отстоять свою точку зрения. Потом, однако, когда правитель У понимает, что его просто-напросто перехитрили, он приходит в ярость и отдает приказ бросить луского придворного в тюрьму, но в конце концов тому удалось вырваться на свободу.
Спустя столетия пребывания у власти потомки завоевателей-чжоусцев прониклись уже не просто мыслью, что они китайцы, но что они китайцы в большей степени, чем кто бы то ни было, и поистине безмерное самомнение некоторых из них прекрасно иллюстрирует эпизод из "Цзо чжуань", имевший место в V веке до н. э., через шестьсот лет после завоевания. Некоторые его моменты представляются просто невероятными, но, видимо, в целом источник более-менее достоверно отображает подлинный ход событий. Однажды князь Вэй-хоу обозревал свои владения с городских стен столицы и осведомился о названии одной из деревень. Ему ответили, что называется она "место жунов". Вэй-хоу заявил: "Мы зовемся Цзи (фамильный знак правящего дома Чжоу). Так что же здесь делают жуны?" И приказал разграбить деревню. В другой раз, когда он вновь обозревал окрестности с высоты городских башен он заметил — какие удивительно зоркие, однако, были у него глаза — что у одной из женщин из жунского поселения очень красивые волосы. Он немедленно приказал обрезать их, чтобы сделать парик для своей жены. Потом, когда в его владениях возник мятеж; правитель попытался укрыться в доме этой женщины, и ее муж убил его.