"В стране Тьмы
Царь земли (Тубо), свернувшись в девять колец,с рогами острыми-преострыми,
Спиной горбатой и кровавыми когтями, людей преследует
он, быстроногий,
Трехглазый, с тигровой головой, и телом он быку подобен"
("Призыв души", пер. Э.М.Яншиной).
Еще с Иньской эпохи существовали культы космических сил природы. Одним из наиболее стойких и популярных оставался сопровождаемый человеческими жертвами культ священных гор. В 530 г. до н. э. в ознаменование военной победы чуский царь принес горе Ган человеческую жертву. Ритуал жертвоприношений пяти священным горным пикам возглавлял чжоуский Сын Неба.
Среди чжоуских верований, которые активно насаждались царской властью, наиважнейшим был утративший связь с духами природы культ Неба как антропоморфного высшего божества. В непосредственной связи с укреплением культа верховного божества Неба стоит сакрализация самого института монархии, выражавшаяся в обоготворении ставленника Неба на земле - носителя священного титула высшей царственности "Тяньцзы" ("Сын Неба"). Титулатуру "Сына Неба" в период "Чжаньго" стали присваивать себе не только чжоуские ваны, но и правители других "сильнейших" царств вместе с прерогативой отправления ими культа Неба. Вместе с тем с ослаблением общинных связей шла постепенная перестройка массовой общественной психологии, хотя и очень медленно, но подтачивавшая коллективную веру в традиционных родо-племенных богов. Когда на месте мелких царств стали возникать крупные политические образования, охватывавшие целые регионы и речные бассейны, общинные культы и верования должны были потесниться перед общегосударственными.
Консервация патриархальной семейной общины, в чем немаловажную роль сыграло конфуцианство, сказалась на падении престижа древних богинь (таких, как прародительница, мать-земля Нюйва), низводимых постепенно до роли безличных супруг своих божественных мужей. Вместе с тем общинные культы, которые строились на мифологических представлениях и магических обрядах, особенно связанные с человеческими жертвоприношениями, перестали пользоваться авторитетом и общим признанием. К тому же материально они становились все более разорительными для основной массы общинников. По некоторым данным, регулярные внутриобщинные сборы на культовые нужды составляли (за вычетом поземельного налога) более одной пятой части бюджета средней земледельческой семьи в царстве Вэй. В этом царстве, так же как и в Цинь, опостылевший народу ненавистный культ Бога Реки, видимо, без всякого противодействия со стороны общинников к концу эпохи "Чжаньго" был уничтожен властями и заменен культом официальных святых. Но там, где местные традиционные верования оказывались устойчивыми и упорно противостояли внедряемым властями, государство стало вмешиваться в отправление местных культов. Так, в 227 г. до н. э. на захваченной царством Цинь чуской территории законом было предписано уездным властям под страхом казни "искоренить местные обычаи" как "наносящие вред государству". Через несколько лет, после подчинения царством Цинь всего древнего Китая, вставший во главе огромной империи циньский правитель продолжал столь же непримиримо уничтожать архаические культы; по преданию, он отправил три тысячи рабов на вырубку священных чуских рощ, где располагались капища местных божеств.
В эпоху "Чжаньго" происходит культурное сближение царств древнего Китая, чему, в значительной степени, способствовало повсеместное распространение универсальной древнекитайской иероглифической письменности. В лингвистическом отношении население древнего Китая представляло собой конгломерат этнокультурных общностей, говорящих не только на разных диалектах древнекитайского языка, но и на языках, не родственных китайскому; особенно ощутим был языковой барьер между "срединными царствами" Великой Китайской равнины и южным государством Чу, обладавшим своеобразной высокой древней культурой. В этих условиях древнекитайская иероглифическая письменность, которая могла быть использована носителями любого языка благодаря отсутствию в ней прямой связи между чтением и графическим начертанием, оказалась важнейшим фактором, содействующим культурной и политической интеграции разноязычных царств и народов. Стандартизированный язык письменных памятников "Чжаньго" не совпадал ни с одним из разговорных языков того времени, а являлся наддиалектным языком, грамматически и лексически основанным на диалектах центральных государств Среднекитайской равнины, его называют "классическим китайским языком". Грамотность охватывала достаточно широкие слои населения и считалась признаком образованности. Показательно, что царские указы не только оглашались, но и записывались на скрижалях и выставлялись у городских ворот для публичного ознакомления. Перемещения огромных людских масс в ходе непрерывных войн и особенно переселений, вызванных колонизаторской политикой "сильнейших" царств, вели к постепенному смешению и нивелированию диалектных особенностей, в связи с чем в эпоху "Чжаньго" - в ареале формирования древнекитайской этнической общности - начинал складываться общий устный древнекитайский язык. Все это открывало возможности для расширения и интенсификации разносторонних культурных контактов и активного обмена идеями.
Одну из отличительных особенностей культурной и общественно - политической жизни эпохи "Чжаньго" составляет напряженнейшая борьба идеологических школ, которая является отражением резкого обострения социальных и классовых антагонизмов. Страх перед возмущением низов звучит во всех этико-политических учениях этого времени. Знаменательно в этом отношении объяснение философом Мэнцзы (372-289) причин составления (будто бы Конфуцием) летописи царства Лу "Вёсны и осени": "Мир пришел в упадок, [прежние] нравы утрачивались... подданные убивали правителей, сыновья - отцов. Поэтому Конфуций [в поучение] и составил летопись". Повстанцы - "пагуба всей Поднебесной" в представлении правящих классов - наводили ужас на господ, но вызывали горячее сочувствие у общественных низов. Главари этой вольницы народной молвой прославлялись как подлинные герои. "Сердце - точно бьющий фонтаном источник, силы хватает, чтобы справиться с любым врагом, глаза сияют, как звезды, волосы стоят дыбом... рост богатырский, от лица исходит блеск, губы - чистая киноварь, зубы - ровный перламутр, голос - словно медный колокол набатный" - таким запечатлен философом Чжуанцзы (369-286) образ защитника обездоленных - Разбойника Чжи. Ожесточенная борьба шла между группировками внутри господствующего класса. Показательно и, конечно, не случайно, что у большинства мыслителей эпохи "Чжаньго" социальная и этико-политическая тематика оттесняет на второй план гносеологию и онтологию, что наложило свой отпечаток на специфику борьбы основных направлений древнекитайской философии.
С общим прогрессом, достигнутым в разделении труда, в частности с высоким уровнем отделения умственного труда от физического, органически связано возникновение в этот период своего рода интеллигенции - переходящих из царства в царство странствующих проповедников и бродячих мудрецов, происходивших из самых различных общественных слоев. Эта "духовная элита", вырвавшаяся за рамки интересов отдельных царств, ознаменовала собой появление в обществе совершенно новых духовных сил, вызванных к жизни развитием индивидуально-личностного начала.
Эпоха "Чжаньго" считается "золотым веком" китайской философии. В это время впервые в Китае возникают философские учения в собственном смысле слова. Наиважнейшие из них - конфуцианство, даосизм, моизм и легизм - оказали огромное влияние на все последующее развитие китайской философской и общественно-политической мысли.
Период "Борющихся царств" был в известном смысле неповторимой эпохой в истории духовной культуры как древнего, так и средневекового Китая - эпохой широкой и свободной борьбы идей, мировоззрений, философских направлений, фактически не стесняемой еще никакой официальной идеологической догмой. В противоположность этому одним из государственных актов древнекитайской империи Цинь, возникшей в конце III в. до н. э., был эдикт 213 г., запрещающий под страхом казни любые дискуссии и споры и повелевающий "изъять песни и предания, изречения всех учителей", чтобы пресечь "рассуждения о древности", направленные на то, чтобы "порочить современность". Вне закона были объявлены все частные школы, кроме фацзя, провозглашенной государственной идеологией.