Не меньшее значение имело распространение по этим торговым путям медицинских знаний, лекарств и фармакологического опыта. Частично проследить, как подобное осуществлялось, можно, взяв за ориентир географию торгового спроса на 2 вида товаров – товаров, для непосвященного совершенно неожиданных – это пряности и благовония Востока.
Родина мускатного ореха, мускатного цвета, перца, корицы, гвоздики – Южная и Юго-восточная Азия, однако упоминания о них постоянно встречаются и в античном мире, и в Византии, и в Средневековой Западной Европе, и на Руси, и на арабском Востоке, и в среднеазиатских государствах. Пряности и перец, подобно шелку, неизменно фигурируют на первых в любом историческом сообщении о внешней торговле Азии. Ажиотаж вокруг них был огромен. В средневековой Европе, например, они нередко заменяли деньги и являлись платежным средством при покупке земель, ими вносили торговые сборы, уплачивалось приданое. За них были готовы отдавать золото, серебро, драгоценности; в особых случаях – расстаться с последним. Это для нас, современных людей, перец и пряности – всего лишь приправа к еде (в общем необходимая, но не самая главная составляющая кулинарного искусства). В древней и средневековой кулинарии перец и пряности применялись довольно широко. Особенно использовались их консервирующие свойства. Порошок из мускатного ореха, гвоздики, перца и других специй хорошо подавлял действие бактерий, а это давало возможность заготовить качественные и долго хранящиеся мясные припасы. О фармакологических свойствах пряностей и благовоний прекрасно осведомлена уже индийская медицина. Гиппократ в состав противовоспалительных средств включает корицу, перцем, например, лечит столбняк, лекарство от плеврита у него содержит кардамон[81]. [82]
В еще большей степени на подобных продуктах основывалась византийская фармакология. В состав лекарств для страдающих мигренью, астмой, для людей с большой селезенкой врачи средневековой Византии непременно включали перец, алоэ, кассию, корицу.
На противоположном от античного мира и Византии конце трансазиатских дорог – в Южной Азии картина использования лекарственных препаратов из пряностей еще более впечатляющая, тем более, что большинство из них там и произрастали. Но наивысшие результаты международного общения такого рода, пожалуй, воплотились в арабской средневековой фармакологии. Это один из ярчайших в истории человечества примеров непреходящей ценности именно неторгового обмена – обмена знаниями. Один только трактат энциклопедии Абу Райхана аль-Бируни «Фармакология» (начало XI в.) показывает, насколько синтетична арабская наука о лекарственных средствах – в ней обобщен опыт самых различных регионов Востока. Вершиной же мусульманской медицины в целом и фармакологии в частности является труд Ибн Сины (Авиценны) «Канон врачебной науки», оказавший не только огромное влияние на весь восточный мир, но и решающее – на лекарственное дело Западной Европы. Все обилие рецептов мусульманской фармакологии путями вместе с пряностями у другими лечебными растениями перекочевало в Европейскую медицину. Поэтому и начинается торговый бум на эти продукты, поэтому и понятен столь ажиотажный спрос на перец и пряности со стороны европейского общества. Ситуация еще более прояснится, если вспомнить, что вся история Востока и Запада – это также история массовых, почти беспрерывно повторяющихся повальных болезней и эпидемий.
Теперь история с благовониями, именовавшимися «благословенными». Аравийские ладан и мирра, древние благовонные смолы также широчайшим образом использовались в медицине. Ладань, например, считалась прекрасным кровоостанавливающим средством. Вообще курящие благовония обладали уникальными дезинфицирующими свойствами. Обеззараживание воздуха с помощью благовонных веществ при той постоянной угрозе эпидемии и антисанитарии, которые существовали в прошлые века, было делом крайне необходимым. Конечно, благовония обладают и способностью очень сильно воздействовать на психику человека – одни успокаивают, другие – тонизируют.
Теперь о передаче по той же сети дорог Великого Шелкового пути опыта противоположного стремлению выжить – опыта взаимного физического уничтожения многими из тех поколений. У нас какая-то невероятная путаница по поводу появления огнестрельного оружия в Азии. Почему-то бытует совершенно нелепое мнение, что решающее значение в знакомстве с ним востока сыграли Европа после прихода их кораблей в Индийский океан, т.е. после Великих географических открытий. На самом деле:
В 1498 г. Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды и вышел в Индийский океан. В 1511 г. португальцы приступили к осаде крупного центра межазиатской морской торговли Малакки. Каково же было их удивление, когда на них залпы Малакка тоже ответила артиллерийским огнем. Португальцы были в то время единственными европейцами в Индийском океане. Те два дезертира, которые несколькими годами ранее сделали попытку наладить производство орудий у правителя Каликута (Индия), в ситуации на Малакке сыграть основную рольне могли. После взятия города там было обнаружено более 3 тысяч неболььших пушек. Они были гораздо хуже, чем изготовленные в Европе, однако, как бы там ни было, стреляли и наносили урон[83].
Порох действительно был известен китайуам давно – они его изобрели сами. При династии Сунн (V-XIII вв.) разрывные сосуды с порохом запускались с помощью катапульт. Когда в XIV в. в Европе стало преимущественно огнестрельное оружие, тюрские племена, прежде жившие в Средней и Центральной Азии, уже проникли на Ближний Восток, в малую Азию и серьезно тревожили европейцев. Среди тюрок появились специалисты-оружейники, и часть из них очень быстро донесла новинку по трансазиатской дороге с запада (чрез Малую Азию в Иран) в Среднюю Азию. З средней Азии новшество двинулось в двух направлениях: на восток – в Китай, и на юг – в Индию. Китайцам помимо тюрок помогали в его освоении также монахи-иезуиты. До Юго-Восточной Азии (до той же Малакки) оно, видимо, быстро добралось из Китая.
Этот «Шелковый путь» можно было бы с таким же успехом назвать «Бумажным» , т.к. именно по нему китайцы передали остальному миру еще одно свое гениальное изобретение – бумагу. Ее производство за пределами Поднебесной впервые было налажено в VIII в. китайскими ремесленниками в Самарканде[84]. Оттуда она распространилась на запад и вытеснила прежний писчий материал – пергамент и папирус.
«Огромное влияние межазиатское международное общение по этим дорогам оказало на архитектуру и градостроительство. Достаточно одного примера – Средней Азии, великолепных сооружений Тимура в Самарканде, дворца Ак-Сарай в Шахрисябсе, усыпальница Тимуридов Гур-и Эмир, мечети Хаужи Ахмада Ясави в городе Турк. Здесь сочетаются архитектурные стили, формы, строительные приемы множества стран. Создавали все это не только среднеазиатские зодчие, но и мастера из Ирана, Азербайджана, Армении, Грузии, Ирака, Сирии, Малой Азии, Индии.
Эти дороги несли и милосердие. В начале нашей эры по ним прошли буддийские проповедники из Индии, в раннем средневековье - христиане несторианского толка, а в XIII-XIV вв. – католические священники из Европы. Распространение буддизма по караванному пространству великолепно иллюстрируется наличием там множества других больших и малых храмов (ступ), других памятников и архитектурных находок. Они поднимались широким территориальным коридором из Северо-Западной Индии в южную часть Средней Азии и поворачивали на восток – в Таримский бассейн, который буквально усыпан культурными сооружениями.
Обмен духовными ценностями - это высочайшее достижение деятельности Великого Шелкового пути. Буддизм, например, вызвал в Китае подъем и расцвет философской мысли, науки и литературы уже на качественно ином, чем прежде, уровне. Ислам, хотя в отличие от буддизма , первоначально расширял свое влияние немирным путем, тоже на обширных пространствах ареала Великого Шелкового пути создал свое неповторимый духовный мир, свою уникальную ку3льтуру, вобрав в нее достижения десятков стран и народов.
Григорьев В.В. Восточный или Китайский Туркестан. СПб, 1873.
Даркевич В.П. Византия и Восток // СА 1991 №3.
Иерусалимская А.А. К вопросу о связях Союза с Византией и Египтом «Народов Азии и Африки» - 1967, №3.
Киселев С.В. Из истории торговли енисейских кыргызов // КСЛИМК – 1974, №6.
Лубо-Лесниченко «Китай на Шелковом пути», М. 1994.
Пигулевская Н.В. Византия на пути в Индию. М-Л. 1961.
Ставинский Б.Ф. О международных связях Средней Азии в V – сер. XIII в. // Проблемы востоковеденья. М., 1960, №5.
Ахметшин Н.Х. Тайны Шелкового пути. М., 2002.
Петров А.М. Великий Шелковый путь. М., 1995.
[1] Ахметшин Н.Х. «Тайны шелкового пути», М., 2002, 11 с.
[2] Е.И. Лубо-Лесниченко «Китай на Шелковом пути». М. 1994г., 24 с.
[3] Там же, 25 с.
[4] Хубэй Цзянмин. Памятники, обнаруженные в трех могильниках периода Чу в Цзянмине, пров. Хубэй. – ВУ 1966 №5 у Е.И. Лубо-Лесниченко , 25 с.
[5] Там же, 25 с.
[6] Там же, 25 с.
[7] Там же, 26 с.
[8] Краткий отчет по обследованию фундамента дворца в столице Цинь – Сяньяне. – ВУ 1976 №11, 12 ВУ Лубо-Лесниченко, 28 с.
[9] Руденко. С.И. Горноалтайские находки и скифы. М. 1953, 213 с.
[10] Е.И. Лубо-Лесниченко Древние китайские шелковые ткани и вышивки в V в. до н.э. – III в. н.э в собрании Государственного Эрмитажа Л., 1961, 50 с.