Пушкарева Н.Л.
Российское государство было издавна вовлечено в историю мировых миграций. История иммиграции в Россию из других стран и внутренних перемещений народов в границах Российского государства привлекали внимание исследователей еще в XIX в. И вместе с тем складывание русской диаспоры за рубежом оставалось темой на удивление малоизученной.
До конца XIX в. данные об эмиграции из Российской империи практически не попадали в публикации, так как эта информация и тогда считалась секретной, а царское правительство предпочитало делать вид, что эмиграции не существует. В XX в. в ряде работ, опубликованных до начала Первой мировой войны, были впервые поставлены задачи изучения проблемы, собраны некоторые статистические данные, касавшиеся конца XIX в. (с начала 80-х гг.) и до 1914 г. После революции 1917 г. появился ряд работ по истории политической эмиграции в России в XIXXX вв. Но это были не столько исторические исследования, сколько отклики историков и публицистов на идеологические запросы того времени . Тогда же были сделаны первые попытки периодизации истории российской эмиграции XIX начала XX в., совпадающей с ленинской периодизацией истории освободительного движения в России. Это упрощало анализ сложного процесса эмиграции, хотя бы уже потому, что эмиграция из России была не только политической, а политическая далеко не сводилась к трем этапам освободительного движения, ее волн, потоков было значительно больше.
В конце 1920-х гг. появились и первые работы, рассказывающие об эмиграции из России после октября 1917 г. К этой теме приступали и возвращенцы 1920-х гг. , стремившиеся не столько дать общий исследовательский обзор численности, настроений, условий жизни русских за рубежом, сколько изложить собственные версии и воспоминания о недавних событиях .
Однако с 1930-х гг. все темы, связанные с эмиграцией, фактически попали в разряд запрещенных, а источники, в том числе и воспоминания, оказались в спецхранах библиотек и архивов. Поэтому вплоть до достопамятной оттепели 1960-х гг. в СССР не было опубликовано по эмигрантской теме ни одной сколько-нибудь значительной исследовательской работы.
В самом конце 1950-х начале 1960-х гг. в СССР возвратились некоторые бывшие эмигранты, обнародовавшие вскоре свои воспоминания . Историей белой эмиграции стали интересоваться те исследователи, которые занимались изучением борьбы партий и классов в начале XX в. Однако и работы советских ученых того времени, и публикации зарубежных авторов рассматривали главным образом ее послеоктябрьскую волну. При этом и те, и другие работы были политизированы .
Первым значительным шагом в изучении темы стали в 70-е гг. работы Л.К. Шкаренкова и А. Л. Афанасьева . В них собран значительный конкретный материал по истории белой и антисоветской эмиграции, несмотря на чинимые в то время препятствия к его выявлению и обобщению. Эмигрантской темой в годы застоя можно было заниматься, только разоблачая буржуазную идеологию и осуждая уехавших . Одновременно за рубежом появился ряд интересных, насыщенных конкретным материалом монографии по истории российской эмигрантской литературы, культурной жизни в целом . По мере того, как советское литературоведение, искусствоведение, науковедение старались забыть и вычеркнуть многие имена бывших соотечественников деятелей искусства, науки, культуры, зарубежные авторы ставили своей задачей сделать все возможное, чтобы эти имена сохранить . Задолго до появления в советской исторической литературе работ по истории инакомыслия в СССР в зарубежной историографии были уже опубликованы книги и по этой тематике .
С началом демократизации нашего общества с середины 1980-х гг. интерес к русскому зарубежью, всегда подспудно существовавший в стране, выплеснулся в виде множества статей на страницы газет, журналов, популярных книг. В них журналисты делали первые попытки переосмыслить старые представления об эмиграции , а историки коснулись некоторых конкретных страниц ее прошлого . За рубежом же исследователи русской культуры в изгнании получили новый импульс к расширению и углублению проблематики своих работ . Целью настоящего очерка является задача проследить на основе литературы и опубликованных источников главные этапы возникновения и формирования русской диаспоры за рубежом, начиная с истоков этого процесса и кончая современностью, выявить (на протяжении более широкого хронологического промежутка, чем это делалось ранее) связь эмиграции из России с внутренними процессами, происходившими в стране, как политическими, так и социально-экономическими. Нам хотелось бы представить масштабы российской эмиграции в прошлом и настоящем, раскрыть то новое, что она внесла в мировой процесс переселения народов в разные периоды истории и что внесло новое и новейшее время в проблему эмиграции российского населения в другие страны. Стремясь к обобщению результатов исследовательского анализа российских и зарубежных ученых, интересующихся проблемами российской эмиграции, необходимо сказать, что значительная часть конкретных фактических материалов по истории российской эмиграции за последние полвека взята из прессы и вторичных источников, в том числе и количественные данные статистических учреждений Российской Федерации.
История переселения наших соотечественников, в результате которого за границей складывается русская диаспора, насчитывает несколько столетий, если учитывать вынужденные бегства за рубеж политических деятелей еще в период средневековья и раннего нового времени . В Петровскую эпоху к политическим мотивам отъезда за рубеж добавились религиозные . Процесс же экономических миграций, столь характерный для стран Центральной и Западной Европы и вызванный излишками трудовых ресурсов и малоземельем, практически не затрагивал Россию до второй половины XIX в. Правда, от XVIXVIII вв. до нас дошли сведения о русских переселенцах в дальние земли, в том числе в Америку , Китай , Африку , но подобные миграции, будучи очень незначительными по численности, вызывались зачастую не только экономическими причинами: одни чувствовали зов дальних морей, другие бежали от злосчастия, ища на чужбине покоя или успехов.
Российская эмиграция стала действительно массовой лишь в XIX в., так что о процессе формирования русской диаспоры можно говорить не ранее второй четверти прошлого столетия, когда антицаристская политическая эмиграция из России стала беспрецедентным явлением в истории мировых переселений народов и этносов, причем не столько из-за многочисленности, сколько из-за масштабности и исторической роли. История ее в советской историографии рассматривалась в связи с этапами освободительного движения. Действительно, подъемы и спады выезда политэмигрантов из России находились в прямой связи с внутренней политикой правительства и его отношением к революционным мыслям, однако периодизация истории российской политической эмиграции не свегда совпадает с ленинскими этапами.
Первая волна политэмигрантов из России, состоявшая всего лишь из нескольких десятков россиян, прибегнувших к невозвращенчеству, была прямым следствием репрессий правительства, вызванных выступлением на Сенатской площади в 1825 г. Главным центром российской эмиграции того времени был Париж. После революции 1848 г. он преместился в Лондон, где, как известно, была основана первая Вольная русская типография. Благодаря ей русская эмиграция оказалась связанной с политической жизнью самой России и стала одним из ее существенных факторов . Особенностями дворянской эмиграции из России во второй четверти XIX в. был сравнительно высокий уровень жизни выехавших за рубеж россиян (например, А.И.Герцен и Н.П.Огарев успели распродать свою недвижимость в России и перевести свои состояния во Францию, да и другие дворяне были обеспечены капиталами) . Многие политэмигранты первой волны выехали в свое время вполне легально.
Другое дело политэмигранты второй волны, возникшей не столько после отмены крепостного права, сколько после польского восстания 1863 1864 гг. Эта так называемая молодая эмиграция состояла из тех, кто бежал из России, уже разыскиваемый полицией, кто спасался от тюрьмы, самовольно оставил место ссылки и т.п. Уехавшие в первой четверти XIX в. не рассчитывали на возвращение и старались заранее обеспечить свою жизнь за рубежом. Эмиграция же второго потока была куда более текучей: уехавшие нередко возвращались обратно. Поэтому ни демократы-шестидесятники, ни сменившие их народники не успевали создать за границей налаженного быта . Зачастую их выездные документы были даже не до конца оформлены. Российские чиновники, как известно, ограничивали пребывание россиян за границей сроком в пять лет. после истечения этого срока нужно было просить губернатора (а для дворян чиновника в Министерстве иностранных дел России) о продлении срока действия паспорта (стоившего более 15 рублей). Отсутствие же соответствующей бумаги могло вести к лишению российского гражданства, а его имущество в этом случае переходило в опекунское управление. Государственный налог, взимавшийся с официально выезжавших, превышал 25 рублей . Понятно, что при таких порядках выехать обычным путем за границу и жить там могли лишь состоятельные люди.
Расширение социального состава эмиграции в 1860-х начале 80-х гг. коснулось лишь политической ее части: к дворянам прибавились мещане, разночинцы, интеллигенция. Именно тогда, в третьей четверти XIX в., в этой среде появились и профессиональные революционеры, по нескольку раз уезжавшие за рубеж и вновь возвращавшиеся в Россию. За границей они старались найти контакт с обучающейся там российской молодежью, с деятелями русской культуры, длительно жившими в Европе (И.С.Тургенев, С.А.Ковалевской, В.Д.Поленовым и др. ) В немецкой части Швейцарии возник новый крупный регион расселения политических беженцев, пользовавшийся репутацией второй России. Этому способствовало и перемещение герценовской Вольной русской типографии из Лондона в Женеву . Русские политические беженцы того времени жили уже не за счет личных капиталов, а за счет литературного труда, уроков в семьях и т.д.