После 12:15 “Варяг” сближается с “Асамой” на расстояние менее 20 кабельтовых, и становится ясно, за какие заслуги артиллеристы русского крейсера считаются лучшими в тихоокеанской эскадре – “Асама” вынужден два раза покидать строй для тушения пожаров и исправления повреждений. “Кореец” тем временем ведет артиллерийскую дуэль с крейсером “Такачихо”, всаживая в него снаряд за снарядом из 8-дюймого орудия правого борта. Вскоре, после сокращения дистанции, “Кореец” также начинает обстреливать фугасными снарядами и “Асаму”, подключив кормовое 6-дюймовое орудие. Японские же снаряды, летевшие в “Корейца”, после трех недолетов начали давать сплошные перелеты. Вскоре на “Асаме” раздается мощный взрыв около кормовой башни, который русские моряки приветствуют громким “ура”...
Однако повреждения на “Варяге”, на котором сконцентрирован огонь всех японских крейсеров, становятся все более тяжелыми. Горят шканцы, в рундуках броневой палубы и провизионном отделении также возник пожар. Точным попаданием уничтожен дальномерный пост №2, и централизированное управление огнем становится невозможным. На уровне третьего котельного отделения пробит подводный борт, и вода начинает заливать котельную. Полузатопленное левое машинное отделение выходит из строя, привод руля перебит, и крейсер начинает двигаться по размашистому кругу, чуть было не вылетев на отмель. Чудом выживший после разрыва снаряда на шканцах, раненый и контуженый Руднев отдает приказ вернуться на рейд, произвести необходимый ремонт и повторить попытку прорыва. Медленно, как смертельно раненое животное, почти неуправляемый крейсер начинает разворот.
“Кореец” прикрывает начавшего маневр “Варяга”, при этом обратив в бегство “Такачихо”. Вскоре японские миноносцы набрасываются на канонерку, но ни одна самодвижущаяся мина не находит цель. В ответ “Кореец” метким огнем сильно повреждает лидер японских миноносцев “Хайабуса”, и тот вынужден выйти из боя. Еще один миноносец – “Цубаме” из-за плохой выучки экипажа чуть было не налетает на отмель и вынужден резко маневрировать, чтобы избежать посадки на мель. Миноносцы отстают...
Тогда за русским крейсером в погоню бросаются “Асама” и “Чиода”. Вскоре “Чиода” вынужден прекратить погоню, так как сильные повреждения, полученные в бою, не дают шансов догнать русских. Как же был поврежден японский крейсер, если учесть, что и без того изношенные ходовые системы “Варяга” подорваны еще и неработающим левым машинным отделением!..
Вскоре и второй крейсер отказывается от погони. По словам дежурного стационера по бухте Чемульпо, итальянского крейсера “Эльба”, выглядела “Асама” неважно – кормовая башня с восьмидюймовыми орудиями уничтожена, штурманский комплекс над ходовой рубкой выгорел дотла, а на палубе чернели проплешины восьми очагов пожаров. По сообщению русских, британских, французских и итальянских офицеров, японцы также потеряли один миноносец, который затонул во время боя. Крейсер “Такачихо” после дуэли с “Корейцем” выглядел настолько плохо, что его даже упомянули на страницах английских газет в списках потерь – но, к сожалению, это не соответствовало реальности. Повреждения различной степени тяжести получили также все остальные японские корабли...
Первичный осмотр вползшего в бухту “Варяга” показал, что ремонт своими силами невозможен. Некогда белоснежный красавец крейсер выглядел ужасающе. Палуба была во многих местах пробита, залита кровью и завалена неубранными телами погибших. Верхнее колено третьей трубы было начисто снесено. Косо повисло крыло капитанского мостика, на котором погибло большинство сигнальщиков и офицеров корабля. Из двенадцати шестидюймовых пушек оставались годны к использованию только четыре – и то при условии их немедленного ремонта. Уничтожены все 47-мм пушки и 10 из 12 152-мм.
Все металлические шлюпки были сплошь продырявлены, а все деревянные – сожжены. Четверть команды была убита или тяжело ранена, примерно треть - легко ранена, но такие не уходили со своих постов. Их можно было только унести в лазарет – потерявших сознание на месте от болевого шока или потери крови. Так, например, санитарная команда подобрала артиллерийского мичмана Губонина, который с осколочной раной ноги с повреждением кости и тяжелым ожогом оставался около орудия вплоть до выхода из боя. Один из выживших сигнальщиков больше часа оставался на боевом посту, лишь остановив кровь из изрубленной осколками руки...
В офицерских каютах и кают-компании продолжается пожар, тушить который не хватало рук. Водоотливные насосы в трюме не справляются с тоннами поступающей сквозь пробоины воды, и крейсер начинает тяжело крениться на левый борт. “Варяг” медленно умирает на глазах интернациональной эскадры...
Видя такое положение дел, иностранными стационерами к крейсеру немедленно посылаются шлюпки с медиками и ремонтниками. В стороне остались только американские моряки, отрешенно наблюдая за суетой вокруг искалеченного “Варяга”. Взбешенный капитан “Паскаля” Виктор Сенэ, не сдерживаясь в выражениях, сигнализирует о недопустимости такого поведения “Виксбургу”, как флажной азбукой, так и по радиотелеграфу. Только после этого к русскому крейсеру подходит шлюпка с американскими медиками. Впрочем, к этому времени большинство раненых уже эвакуировано, и Руднев отсылает американцев обратно...
Английский “Тэлбот”, итальянская “Эльба” и французский “Паскаль” взяли на борт всех русских в Чемульпо. “Паскаль” принял у себя 42 раненых и 40 здоровых с “Варяга”, а также команду “Корейца” и посольского парохода “Сунгари” в полном составе. Бэйли едва уговорил отдать на “Тэлбот” часть русских моряков, и в конце концов Сенэ передал англичанам часть экипажа “Сунгари”. Взамен этого “Паскаль” тут же принял на борт весь состав русской миссии в Чемульпо, мотивируя это тем, что об этом уже была предварительная договоренность. “Эльба” молчит – она и без того перегружена ранеными так, что крейсеру впору было поднимать не итальянский флаг, а флаг Красного Креста. Только “Виксбург” отказался принять на борт раненых даже с потерпевшего бедствие (то есть тонущего) “Варяга”, хотя по всем международным законам он имел на это право. Американский командир сослался на отсутствие на этот счет разрешения американского правительства...
Безумная скученность людей на кораблях могла вызвать повальную эпидемию – у некоторых уже началась гангрена, а на “Паскале” от ран умерло 8 моряков. Нужно было предпринимать какие-то меры. Вскоре четверо раненых, пребывание которых в корабельном госпитале было признано опасным, были эвакуированы на берег, в нейтральный госпиталь. Странно, но японцы, объявившие “всех находившихся в городе подданных России пленными”, обошли этот госпиталь стороной...
Так как “Варяг” спасти не удавалось, Руднев объявил о решении совета кают-компании крейсера – “Кореец” взорвать, а “Варяг” потопить. Бэйли попросил лишь об одном – чтобы канонерку уничтожили не на территории порта, так как взрыв может повредить стоящие там корабли. Командир “Корейца” Беляев согласился и, выведя корабль на фарватер, сам поджег бикфордовы шнуры.
Чуть в отдалении за гибелью тихоокеанского ветерана с любопытством наблюдает японский крейсер и два миноносца со следами недавнего боя. “А ведь это “Чиода”, сволочь”, - скрипнул зубами Беляев. “Жалко, что не подошел поближе – может, и задело бы его взрывом”...
“Варяг” в это время открыл кингстоны на месте своей стоянки. Впрочем, это был чисто формальный жест – вода непрерывно поступала сквозь пять подводных пробоин, и водоотливные насосы были не в силах с ней справиться. Крейсер сильно просел на корму и почти завалился на левый борт. Наконец холодные воды залива сомкнулись над ним, скрыв “Варяг” под собой. Вдалеке “Чиода” победно выпустил из пробитой трубы дым и, легко развернувшись, пошел на встречу со своей эскадрой. Его место заняли два миноносца – “Чидори” и “Касаги”, которые будут осторожно высматривать, что же твориться в бухте...
Экипажи русских кораблей и личный состав миссии были вывезены иностранными стационерами в Шанхай, а оттуда уже на нейтральных транспортах через океан отправлены в Севастополь. Руднев представил отличившихся к наградам, а Император не только утвердил присланные представления, но и пожаловал ордена Святого Георгия всем участникам битвы.
А японцы тем временем, заняв Чемульпо, принялись к поднятию на поверхность “Варяга”. Обследовав лежащий на дне крейсер, генерал-лейтенант инженерных войск, специалист по судоподъемным работам огорошил адмирала Сотокити Уриу, сообщив ему, что его эскадра “целый час не могла утопить безнадежно неисправный корабль”. Далее Араи-сан высказал соображение, что подъем и ремонт крейсера экономически невыгоден. Но Уриу все равно приказал начать подъемные работы. Для него это было делом чести...
Путь в вечность
Жизнь - Родине,
Душу - Богу,
Честь - никому.
Девиз на полях одного из вахтенных журналов "Варяга"
Одиннадцать лет “Варяг” под другим именем – “Сойя” находился в японском флоте, а затем в марте 1916 года был куплен русским правительством. Укомплектованный командой, “Варяг” в июне-ноябре перешел из Владивостока в Мурманск для усиления Флотилии Северного Ледовитого океана.
Но это уже был не прошлый красавец, а реанимированный монстр наподобие Франкенштейна. Как боевая единица крейсер не выдерживал никакой критики, и его было решено поставить на капитальный ремонт в английский док. Вскоре после прибытия в Ливерпуль в России произошла революция, и половину команды отозвали в Россию – на фронт. На корабле остались лишь восемь моряков, один боцман и один унтер-офицер. Англичане вскоре бросили ремонт, потому что у нового советского правительства денег на это не нашлось.
Вскоре “Варяг” был отбуксирован из дока под дула наведенных на него полевых пушек. Затем британские морские пехотинцы штурмом взяли искалеченный корабль, десятерых русских моряков избили и кинули в тюрьму – рядом с немецкими моряками с потопленной подлодки. После признания Великобританией Советской власти, в 1918 году корабль был продан военно-морским атташе царской России Н. А. Волковым на слом частному владельцу. При буксировке к месту слома крейсер сел на мель, да так жестко, что сдвинуть его с места не было никакой возможности. Месяц корабль разваливался по частям, не в силах противостоять ударам волн, и, наконец, осенью 1925 года последняя черневшая на камнях носовая часть ушла под воду...
Сделанный на американских верфях и служивший одно время японцам, “Варяг” все равно оставался русским – русским по духу. Ведь на нем служили русские моряки, готовые, в случае необходимости, пожертвовать своими жизнями ради Родины...