Сегень А. Ю.
Путешественник, оказавшийся на Южном Урале, с удивлением обнаружит, что именно здесь расположены Берлин и Варна. Каково же будет его изумление, когда он узнает, что и Париж тоже находится тут, а не во Франции! Так уж получилось, что уральские казаки, в начале девятнадцатого века осваивавшие здешние места, дали своим поселениям звонкие имена, связанные со славой русского оружия. Вот и попали на географические карты населенные пункты, воскрешающие в памяти громкие победы наших предков - Бородиновка, Тарутино в честь сражения за Тарутинский редут, Чесма во славу Чесменского сражения. Ну, а Париж, и заодно с ним Фершампенуаз, знаменуют собой память о весне и Пасхе 1814 года, когда солдатушки-браво-ребятушки закончили свой Заграничный поход и разгромили Наполеона в его собственном гнезде.
"Ils ont traverse le Rheine..." ("Они переправились через Рейн...") - с этих слов начинался один из бравурных гимнов донаполеоновской Франции, под который и до сих пор плачут ностальгирующие по своей глубокой старине французы. В конце 1813 года "великая армия" Наполеона тоже переправлялась через Рейн, но на сей раз - отступая под натиском сил превосходящего противника. А 1 января 1814 года, в годовщину переправы через Неман, русская армия под пронизывающим ветром, сквозь дождь и снег переходила мост через Рейн в округе Базеля. Они двинулись на Бельфор, взяв направление на Париж.
"О, Париж! Ах, прекрасная Франция!" - мечтали наши офицеры, но впереди ждали их сильное разочарование. "Жители бедны, необходительны, ленивы и в особенности неприятны. Едят они весьма дурно, как поселяне, так и жители городов; скряжничество их доходит до крайней степени; нечистота их отвратительна, как у богатых, так и у бедных людей. Народ вообще мало образован, немногие знают грамоте. Дома поселян выстроены мазанками и без полов. Я спрашивал, где та очаровательная Франция, о которой нам гувернёры говорили, и меня обнадёживали тем, что впереди будет, но мы двигались вперёд, и везде видели то же самое", - писал в своих заметках Н.Н.Муравьёв.
Наполеон в спешке стягивал пополнение и к середине января собрал около 175 тысяч необученных солдат. Он призвал своих подданных к народной войне. Тем временем наша армия двигалась по Франции и беспрепятственно брала один город за другим. Таким маршем, пройдя без малого полторы тысячи километров, 8(21) марта она, наконец, встретилась с армией Наполеона у Арси, на берегу реки Об. Но Бонапарт не вступил в битву, а двинулся к северу, навстречу основной армии союзников. Этот манёвр и погубил его. Первое сражение произошло в шестистах километрах от французской столицы, близ селения Фер-Шампенуаз 13(26) марта. Русско-австрийская кавалерия нанесла поражение французам, шедшим на помощь к Наполеону. Путь русским на Париж оказался распахнутым.
Через четыре дня после победы при Фер-Шампенуазе авангард нашей армии под командованием генерала Раевского вышел на позицию, с которой уже открывался дальний вид на столицу Франции. Штурм начался утром 18(31) марта, а уже в 11 часов утра маршал Мармон известил брата Наполеона Жозефа, формально возглавлявшего битву за столицу: "Я не мог продержать оборону более двух часов и предупредить несчастье насильственного взятия Парижа".
Император Александр I, отпуская от себя пленного генерала Пейра, велел передать Мармону, что он хочет мирного решения, но готов идти на самый решительный штурм города: "С бою или церемониальным маршем, на развалинах или в пышных палатках, но Европа должна нынче же ночевать в Париже".
К вечеру началась выработка условий капитуляции. Последние выстрелы прозвучали уже на Монмартре. Труднее всего было уломать прусского фельдмаршала. "Накажи меня Бог, но я охотнее направил бы на это революционное гнездо мои пушки, нежели подзорную трубу", - злобно ворчал семидесятилетний Блюхер.
В сумерках русский император объезжал войска и весело поздравлял их с победой. На радостях Барклай де Толли был произведен в звание фельдмаршала. Капитуляцию подписывали уже в три часа ночи. Битва за Париж была выиграна гораздо меньшей кровью, чем предполагалось. Французы потеряли 9 тысяч погибших, русские - 6 тысяч, австрийцы и пруссаки, как водится, прятавшиеся за нашими спинами, - 3 тысячи.
Спрятав акт о капитуляции себе под подушку, царь Александр крепко зевнул, упал на постель и заснул мёртвым сном. Наутро он бодро принимал депутацию перепуганных парижан. Русский император горел жаждой мести за сожжённую Москву. Но мстить он собирался совсем не так, как мстили бы европейские вандалы. Он решил наказать французов полным проявлением истинно православного великодушия.
- Передайте парижанам, - сказал он депутации, - что я не вступаю в их стены в качестве врага, и что от них зависит иметь меня другом.
Он действительно прикладывал все старания, стремясь предотвратить насилие победителей над побежденными. Совсем не так действовали войска союзников. Всюду, куда входили прусские и австрийские войска, оставалась выжженная земля, разграбленные и сожженные дома, обезображенные трупы. Народы, как известно, не прощают другим былого, но утраченного величия. Из всей нашей армии, увы, разбоями, грабежами и убийствами отличались только казаки. С той поры слова "пруссак" и "казак" стали для французов синонимами слов "насильник", "грабитель", "убийца". Но остальная русская армия соблюдала приказы государя и не чинила никакого вреда покорённым французам.
Наполеон оказался в окружении вблизи собственной покорённой столицы. Александр не шёл ни на какие с ним переговоры, требуя одного - беспрекословной капитуляции. 19 марта (1 апреля) 1814 года в Париж вошли русская и прусская гвардейская пехота, кавалерия и артиллерия, батальоны австрийских гренадер и вюртембергский полк, общей численностью - 35 тысяч человек. Русский император открывал торжественное шествие. При нём был будущий покоритель Кавказа генерал Ермолов. Победители вошли в грязное и вонючее Сен-Мартенское предместье. Лишь на Северном бульваре начали попадаться роскошные и богатые дома, улицы вымощенные камнем. Из окон свисали белые простыни и скатерти, заменявшие собой роялистские знамена. С тех пор белый флаг стал символом капитуляции.
Прекрасное владение французским языком приводило к тому, что русских офицеров парижане поначалу воспринимали как своих соотечественников-роялистов, до сей поры пребывавших в эмиграции. Парижанки впрыгивали в сёдла к русским офицерам-красавцам, но, даже узнав, что те русские, не спешили спрыгнуть.
Александр старался ни коим образом не проявить своей надменности над побежденными. Даже французский историк Тьер писал: "Он никому не хотел так нравиться, как этим французам, которые побеждали его столько раз, которых он победил, наконец, в свою очередь, и одобрения которых он добивался с такой страстностью. Победить великодушием этот народ - вот к чему он стремился в ту минуту более всего". В доказательство своего великодушия он отпустил на волю всех пленных. Ненавидя Наполеона, Александр при этом приказывал незамедлительно пресекать всякие беспорядки и расправы над бонапартистами. Любопытен случай с Вандомской колонной, на вершине которой красовалась медная фигура Бонапарта. Её хотели свергнуть, набросили верёвки, но посланные Александром семёновцы предотвратили сей, как теперь бы сказали, "акт вандализма". Когда же царь увидел Вандомскую колонну, он усмехнулся: "Если б меня поставили столь высоко, то и у меня бы голова закружилась!"
В это время шёл Великий пост, и Александр стремился показать обезбоженной Европе, что он - православный государь. Он постился и в еде, и в чувствах, не давая ненависти к поверженному врагу проявиться хотя бы в чём-либо. Наполеон собирал в Фонтенбло последние силы. Десять лет назад здесь он вырвал из рук папы Пия VII императорскую корону и сам вознёс ее себе на чело. Здесь же ему суждено было произнести слова отречения от престола. У него оставалось 60 тысяч верных штыков, но маршалы во главе с Неем, Коленкуром и Макдональдом убедили Бонапарта в бесполезности дальнейшего сопротивления.
Акт об отречении Наполеона пришёл к Александру на Страстной неделе, когда русский монарх особенно строго постился, готовясь приобщиться Святых Тайн. Вместе с ним строго постилась и вся армия. Пасха наступила 10(23) апреля. В Париже не существовало ни одной православной церкви. На площади Согласия, где был казнён Людовик XVI, воздвигли алтарь, вокруг которого собралась вся русская армия. Семь священников в богатых облачениях совершили богослужение. Многотысячная паства, состоящая из русских воинов, пришедших сюда через всю Европу, грянула: "Христос воскресе! Воистину воскресе!" Французы в ошеломлении и восторге, выпученными глазами взирали на величайшее религиозное действо.
"Всё замолкло, всё внимало! - вспоминал потом Александр. - Торжественная это была минута для моего сердца; умилителен и страшен был для меня момент этот. Вот, думал я, по неисповедимой воле Провидения, из холодной отчизны Севера привёл я православное моё русское воинство для того, чтобы в земле иноплеменников, столь недавно ещё нагло наступавших в Россию, в их знаменитой столице, на том самом месте, где пала царственная жертва от буйства народного, принести совокупную, очистительную и вместе торжественную молитву Господу".
Отечественная война 1812 года и Заграничный поход 1813-1814 годов завершились в день Воскресения Спасителя. Удивительная историческая рифма этому событию будет достигнута спустя полтора столетия, когда Великая Отечественная война 1941-1945 годов также закончится в Светлую Христову Пасху!