Мелколиственные леса широко распространены на территории страны и, например, в Гродненской области, занимают свыше 23% лесопокрытой площади, представлены формациями березовых (1,4%), черноольховых (6,7%), осиновых (1,7%) и сероольховых (0,5%) лесов, а в Витебской - свыше 52% лесопокрытой площади и представлены формациями березовых (31,3%), сероольховых (11,3%), черноольховых (6,2%) и осиновых (4,0%) лесов.
Динамика мелколиственных лесов, в отличие от хвойных, за исследуемый период положительная. В целом их площадь увеличилась на 348,7 тыс. га. Особенно заметно увеличилась площадь березовых (в 2,6 раза) и сероольховых (в 4.8 раза) лесов. Доля участия осиновых и черноольховых лесов, наоборот, уменьшилась соответственно на 2,7% и 1,0%.
Основная площадь сероольховых лесов республики находится в подзоне дубово-темнохвойиых лесов, расположенной в пределах её естественного ареала. На территории Витебского производственного лесохозяйственного объединения они занимают 154,1 тыс. га лесопокрытой площади. Ольха серая успешно возобновляется на вырубках и бросовых сельскохозяйственных землях, которые в результате этого трансформируются в лесные.
В последние десятилетия в лесном фонде произошло большое увеличение площади земель, занятых кустарниками. Например, по Витебскому производственному лесохозяйственному объединению площадь этой категории земель увеличилась до 6,1 тыс. га (2007 год) в результате принятия больших площадей этой категории покрытых лесом земель от иных пользователей, главным образом сельскохозяйственных [4,5].
1.3 Состояние древесных пород леса
Данные многолетних наблюдений позволили сделать определённые выводы о состоянии и динамике основных лесообразующих пород и лесных экосистем под воздействием неблагоприятных факторов, связанных с трансграничным и локальным загрязнением атмосферы, а также под влиянием климатических условий, вредных насекомых, грибковых болезней и других факторов.
В целом по республике за период наблюдений состояние сосны оставалось достаточно стабильным.
Удельный вес здоровых деревьев ели, как сильно дефолиированных и усохших, изменялся волнообразно. Первый пик массового усыхания еловых деревьев пришёлся на 1995-1997 годы, второй – на 2003-2004 гг. При этом максимальное количество здоровых деревьев отмечено в 2002, 2003 и 2005 годах. Начиная с 2006 года, наблюдается незначительное их снижение, особенно по Гродненской области. В целом, состояние ели оставалось стабильным и в 2007-м.
Состояние дуба в некоторой степени повторяло состояние ели. Максимальный удельный вес сильно дефолиированных деревьев зафиксирован в 1996 и 2004 годах, а усохших – на следующий год – 1997 и 2005 годы. В настоящий момент, несмотря на незначительное улучшение в 2007 году, состояние дуба продолжает оставаться ослабленным. Заметное уменьшение удельного веса здоровых деревьев в 2007 году отмечено в Гомельской области.
Состояние ясеня в последние годы остаётся стабильным. По этой породе в 2007 году наблюдался самый высокий уровень дефолиации (28,8%). Максимальный процент усыхания учётных деревьев отмечен в 2006 году (6,3%). Основной причиной гибели и ослабления ясеня определены болезни стволов и корней.
Состояние берёзы, осины, и ольхи чёрной за весь период наблюдений оставалось в целом стабильным. Лишь в отдельные годы наблюдалось временное ослабление отдельных парод. Так, в 2003 году фиксировалось ослабление березы, вызванное бактериальным раком. В 2003-2005 годах наблюдалось заметное ослабление осиновых древостоев болезнями и энтемовредителями, а также объеданием листвы листогрызущими насекомыми [2].
Глава 2
Антропогенные ландшафты
Городской ландшафт – измененные хозяйственной деятельностью природные ландшафты (совокупность искусственных микросистем: зданий и сооружений, жилой, промышленной и коммунально-складской застройки). Эти архитектурные и инженерные объекты являются замкнутыми средами постоянного или временного обитания горожан. Здесь состояние микроклимата
в значительной степени определяется антропогенным воздействием на окружающую среду и, прежде всего, загрязнением.
К настоящему времени в промышленных регионах страны сформировались крупные территориальные природно-антропогенные системы, состоящие из больших поселений и природных объектов, объединенных пространственно и функционально социальными, экономическими и экологическими связями. Такие системы называются природно-городскими ландшафтами. Природно-городской ландшафт (ПГЛ) – экологическая система, состоящая из природных (леса, луга, болота, водные объекты и сельхозугодия) и антропогенных (сооружения, дороги, улицы, скверы, парки) объектов, находящихся в постоянном взаимодействии через потоки людей, ресурсов и продуктов, развивающаяся в совместном процессе естественной саморегуляции природных объектов и реализации субъективной социально-экономической стратегии [11].
Формализованное представление ПГЛ слагается путем объединения понятий природных и городских ландшафтов. Причем, объединяя, важно сохранить все основополагающие особенности исходных понятий — осмыслить объективную первоначальную суть природных ландшафтов и осознать субъективную суть городских ландшафтов как, в определенной мере, производных от природных.
Город — чрезвычайно зависимая система. Если все природные системы открытые, то города сверхоткрытые. Они полностью зависят от окружения, в чем и проявляется «экологический паразитизм» урбанизированных образований. Одной из главных проблем современности является именно проблема экологической стабилизации в рамках территориальной организации общества, то есть стабилизации природно-городских ландшафтов. Она особенно ярко стала выявляться за последние десять — двадцать лет; все человечество столкнулось с необходимостью решения систематически формирующихся социально-экологических проблем.
2.1 Растительность селитебных территорий
Селитебные территории – города, поселки, деревни являются форпостами процессов антропогенной эволюции. Это «горячие котлы», на территории которых формируются синантропные и синантропизированные сообщества, в состав которых входят «реликты» естественной зональной растительности, синантропные виды местного происхождения (они до этого были связаны с локально нарушенными экосистемами и адвентивные виды, то есть пришельцы из других районов, попавшие в новые местообитания благодаря человеку.
По П.Л. Горчаковскому (1973) история изучения флоры и растительности населенных пунктов насчитывает более четырехсот лет. Это традиционные объекты исследований европейских ботаников [12].
Отличительной особенностью во флоре и растительности селитебных территорий является пестрота формирующих их биотопов, что и является причиной высокого флористического богатства, которое оказывается выше, чем то же богатство в условиях естественного ландшафта. Многие городские местообитания за счет дренированности и более теплого климата становятся пристанищами для видов, распространенных в естественных условиях южнее. Это позволяет оценивать флору городов как более «теплую».
В составе любой селитебной территории возможны фрагменты естественной растительности (лесной, луговой) в той или иной мере синантропизированной, то есть включившей в свой состав синантропные виды (сбитые луговые и стоптанные пастбища) и собственно синантропная растительность – рудеральные и сегетальные сообщества, сформированные специфическими синантропными видами, распространение и сохранение которых связано с человеком. Процессы синантропизации связаны с нарушениями естественного покрова [11, 13].
Большинство рудеральных видов первоначально было связано с естественно, нарушенными местообитаниями. Поэтому они оказались как бы адаптированными к тому давлению антропогенного пресса, которое постоянно нарастало во второй половине прошлого века и к его концу достигло критических отметок. Рудеральные сообщества открывают восстановительные сукцессии после любых серьезных нарушений естественных сообществ или завершают аллогенные сукцессии, формируя сочетания популяций видов, толерантных к постоянному действию внешних факторов, вызывающих частичное нарушение (выпас, вытаптывание и др.).
В селитебных территориях рудеральные сообщества играют положительную роль: развиваясь на местообитаниях, зачастую полностью лишенных растительности, они принимают на себя противоэрозионную функцию и становятся начальными звеньями восстановительных сукцессии; формируя фитоценотическую среду, препятствуют распространению карантинных сорняков и адвентивных видов. Тем самым они служат «фитоценотическим фильтром». Рудеральные сообщества часто весьма продуктивны и становятся дополнительными источниками кормов. Нередко такие травостои подкашиваются и используются для выпаса домашнего скота и птицы; в составе рудеральных сообществ много лекарственных растений и медоносов (например, Artemisia vulgaris, Bidens tripartita, Leonurus quinquelobatus, Plantago major и др.), которые в, естественных сообществах не встречаются или встречаются крайне редко. Рудеральная растительность может использоваться в качестве индикатора почвенных условий и потенциальной растительности, которая может восстановиться в результате антропогенной сукцессии [13].
В то же время рудеральные сообщества играют и отрицательную роль, нередко становятся очагами распространения сорных растений, а также причиной аллергических заболеваний (например, Ambrosia artemisiifolia).
Рудеральные сообщества гетерогенны и могут быть подразделены на две контрастные, но связанные переходом группы:
а) сообщества стадий восстановительной сукцессии после нарушений;
б) сообщества аллогенных (ретрогрессивных серий).
В первом случае, специфические свойства рудеральных сообществ в ходе сукцессии ослабевают, и они постепенно переходят в луговые, степные, лесные и т. п., а во – втором, – напротив, признаки естественной растительности постепенно теряются, а специфические свойства рудеральных сообществ усиливаются.