Например.
Так, 20.06.2003 года прокурорам Манского района было возбуждено административное производство по ст. 8.28 КоАП РФ. Согласно постановления, о возбуждении производства об административном правонарушении, 19.12.2002 года в квартале №74 Баджейского лесничества в лесах первой группы было совершено лесонарушение – незаконная порубка деревьев в объеме 5,9 м3. Ущерб, нанесенный лесному фонду, составил 216 рублей 53 копейки. Проведенной проверкой установлено, что гр. К совместно с гр. Г. произвели незаконную вырубку указанного леса, по предварительному сговору. Таким образом, в действиях К. усматривается состав преступления, предусмотренного частью 2 ст. 260 УК РФ. Однако, учитывая то, что причиненный лесному хозяйству ущерб является незначительным в действиях К., отсутствует состав указанного преступления.
Таким образом, К. совершил административное правонарушение, предусмотренное ст. 8.28 КоАП РФ.
В принципе все экологические правонарушения прямо или косвенно несут угрозу экологического вреда и только законодательство относит те или иные из них к экологическим преступлениям (общественно-опасное), либо к экологическим проступкам (общественная вредоносность).
Разграничение составов преступления и экологического проступка обычно приводятся не только по принципу повторности, т.е. применения условного административного наказания только после применения мер административной ответственности (административная преюридиция – ст. 4.3 п.2 КоАП), но и по наличию реального экологического вреда. Значение этого обусловлено тем, что «…по многим, если не по большинству составов преступлений в сфере охраны окружающей среды… правоприменитель вынужден ставить и решать вопрос об их разграничении с административными правонарушениями». Как правило, экологические преступления относятся к материальным составам, необходимым элементом которых является наличие вреда. Для большинства экологических проступков необязательно наличие экологического вреда (идеальный состав). Однако в ряде статей КоАП прямо предусмотрена административная ответственность за реальную угрозу причинения экологического вреда (ст. 8.3; 8.10 п.2; 8.38 и др.).
Несмотря на то, что в последние время остро стоит вопрос заготовке и вывоза (экспорта) леса, практика ведения правоохранительными органами и рассмотрения судьями дел данной категории ничтожно.
В 2002 – 2003 году в Манский РОВД поступило 18 заявлений по фактам незаконных порубок. По 8 заявлениям принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела. В 2004 году одно дело направлено в суд.
«В 2002 году инспекторами ГУ «Сельский лесхоз Манский» проведено 27 проверок соблюдения правил лесопользования и лесного законодательства. По результатам проверок начислено неустойки 10 тыс. рублей. Реально взыскано все. В 2003 году составлен 51 акт освидетельствования, начислено неустойки – 12,2 тыс. рублей. Реально взыскано – 5,1 тыс. рублей.
С июля по ноябрь 2003 года выявлено 8 фактов незаконной порубки леса, три физическими лицами, 5 – юридическими лицами. Общий ущерб составил 12 тыс. рублей, реально взыскано 2,5 тыс. рублей.
| Годы лесонарушений | Ущерб от лесонарушений (тыс. рублей) | |
| ФГУ Сельский лесхоз Манского района | Манский лесхоз | |
| 2002 | 114,859 | Нет данных |
| 2003 | 46,428 | 72 |
| 2004 | 46,428 | 107 |
3. Экологические преступления глазами журналистов
Приступая к рассмотрению экологических преступлений и принятых постановлений, законов в последние годы, российские журналисты выяснили, что наше правительство далеко от проблем сохранения российских лесов, недр и т.д.
Журналист Степан Деньгин опубликовал свою статью «Столбы под дачи?». В ней идет речь об излюбленном месте отдыха красноярцев – заповеднике «Столбы», а также о более 100 заповедниках и 35 национальных парках нашей страны. Министерство природных ресурсов России разослало телеграммы с выводами о нецелесообразности их существования. Директор заповедника «Столбы» в своем комментарии подтвердил существование такой телеграммы, но чуть позже пришло опровержение, а им сообщили, что отправители данной телеграммы наказаны.
Все бы ничего. Казалось, тема исчерпана. Но есть в этом деле одна интересная деталь. Три года назад заповедники и национальные парки, т.е. охраняемые зоны с лесами, полезными ископаемыми, большими заманчивыми площадями перешли в распоряжение Министерства природных ресурсов, которое, помимо всего остального, занимается добычей тех самых полезных ископаемых, вырубкой лесов и т.д. Вывод напрашивается сам собой…
Есть о чем задуматься. Недавно Государственная дума по инициативе правительства приняла поправки к Лесному кодексу, легализующие коттеджную застройку особо ценных лесов, так называемых лесов первой группы. Совет Федерации поправки уже одобрил.
Статья Александра Острова «Не рубите, мужики!» продолжает эту тему. Поясняю: леса первой группы - это леса особо охраняемых природных территорий – берега рек, озер, водохранилищ, заповедников, курортных и парковых зон. В связи с такой поправкой можно будет сдавать леса в аренду хоть на 49 лет, но не всем и не всегда.
Новый текст кодекса гласит: «Перевод лесных земель в нелесные земли осуществляется в лесах первой группы – Правительством РФ по представлению органов… согласованному с органом… в случаях невозможности их дальнейшего использования по целевому назначению в силу утраты лесами их полезных природных свойств… и размещение объектов культурного, жилищно-коммунального, социально-бытового назначения и в иных случаях».
Так вот, согласно такой трактовке вопроса, кто будет определять эту полезность? Кто будет решать, что полезность утрачена?
В Подмосковье тысячи гектаров особо охраняемых лесов, где раньше бродили грибники и туристы, уже огорожены колючей проволокой. Видимо, утратили полезные свойства. Теперь новая редакция лесного кодекса все узаконит. А такое экономическое преступление, как незаконная порубка леса, отражено в статье Юрия Звягина в «Российской газете» от 4 августа 2003 года «Черные лесорубы».
«Черные лесорубы» в последние годы стали настоящим бичом отдаленных районов Ленинградской области. Особенно тяжелое положение сложилось в Бокситогорском районе, 88 % которого покрыто лесом. «Черные лесорубы» тут уже начали валить деревья посередь бела дня, машины грузились прямо на трассе, на Вологодском шоссе. По оценкам местных лесопромышленников, объемы незаконных рубок сравнялись с объёмами законных. При этом вокруг леса шла настоящая война. Два года назад в «разборках» криминальных структур, контролировавших незаконные лесозаготовки, только за год погибли два десятка человек. Стреляли прямо на улицах райцентра. Заготовители – арендаторы начали объединяться для защиты своих лесов и требовать помощи у государства. В августе 2003 года бокситогорская районная администрация, Союз лесопромышленников и комитет природных ресурсов и охраны окружающей среды инициировали принятие правительством области постановление о введении в Бокситогорском районе особого режима лесопользования. По нему в лес нельзя было въезжать на тракторах и лесовозах, а также заходить с бензопилами, не имея на это специального разрешения от лесхозов. В районе был создан штаб по введению особого режима, который начал организовывать патрулирование лесов и проверки лесопилок. Были заменены директора лесхозов, относительно которых стало известно, что они уступали требованиям «черных лесорубов». На их место поставили более решительных людей.
Вот тут-то все и началось. Не буду вдаваться в подробности, а скажу, что на директоров лесхозов, а также лесников начались покушения, их били, убивали, сжигали их дома.
Куда же, извините, милиция смотрит? В лес, конечно, сколько волка не корми, ему еще хочется. Когда началась борьба с незаконной вырубкой, штаб столкнулся с тем, что все их попытки добиться наказания для «черных лесорубов» натыкаются на непонятную пассивность органов внутренних дел и прокуратуры. Около 300 дел по фактам лесонарушений были переданы в правоохранительные органы в 2002 году, около 500 за последние полгода, и что? До суда дошло около 25 дел, а до осуждения - ни одного.
В статье говорится о том, что милиция и прокуратура не предпринимала ничего по поводу избиений и поджогов. А также по-своему трактовала преступления с лесом. По их мнению, пока дерево стоит, оно - государственная собственность, а как только пила его ото пня отделит, оно становится ничьим, пока его не заклеймит лесник. Получается, валяющееся на земле дерево можно брать любому? Ну, пойманные с лесом «черные лесорубы» так и говорят: «я нашел эти стволы валяющимися в лесу и просто их подобрал».
А органы дознания заявляют лесникам: «Вы ведь его не поймали в тот момент, когда он пилил? Значит, вины на нем нет» и отказываются заводить дело.
- Самое интересное, нужно–то для исправления ситуации не так уж много, - считает директор Бокситогорского лесхоза Николай Кондратенко. – Просто надо привести в норму статью 260 Уголовного кодекса. Почему-то рыбинспектор задерживает браконьера, он может отобрать лодку, а охотинспектор – ружье, а лесная охрана конфисковать лесовоз и бензопилу не может. Не предусмотрено статьей.