Рофман Владимир Моисеевич
Начало XXI века примечательно полной утратой интереса и доверия к науке со стороны самых широких слоёв общества. Если в XIX-XX столетиях надежды на изменение жизни к лучшему в массовом сознании связывались с успехами научно-технического прогресса, то сегодня каждое новое открытие и изобретение оцениваются людьми, в первую очередь, с негативной точки зрения, - какого очередного вреда от них следует ожидать для природы и человека?
Причина такого резко отрицательного отношения к эвристическим достижениям официальной науки кроется в научном методе, которым академические учёные производят знания. Основным достоинством классической логико-экспериментальной научной методологии считается её «объективность». Со времён Галилея и Ньютона процесс познания специально организуется так, чтобы исключить из него всё субъективное, включая и жизненные интересы как самого исследователя, так всех остальных людей.
Однако объективность эта мнимая. Всё, что проходит через сознание познающего мир субъекта, субъективно, как ни старайся от этой субъективности избавиться. Академический учёный ошибочно думает, что в процессе генерации научных идей, он, серым веществом своего головного мозга анализирует и осмысливает лишь точные экспериментальные факты. На самом же деле, согласно первому закону эвристики - «Бытие определяет сознание» - он идеально отражает, даже не осознавая этого, лишь ограниченную индивидуальную практику своих отношений производства и общения (отношений частной авторской собственности) и скудный личный жизненный опыт. Глобальный, богатейший массив многовековой социальной практики развития цивилизации во всех сферах человеческой жизнедеятельности, величайшее многообразие общественных связей между людьми отражается в его сознании только в смутной форме «интуиции» и редких всплесков «гениальных озарений».
Поэтому ежедневное применение логико-экспериментального метода у сотен тысяч исследователей сводится к примитиву бессознательных манипуляций с веществом природы животнообразным способом «проб и ошибок». Такая слепая неопределённость эвристики делает классическую науку экологически опасной, поскольку никто не способен предвидеть, какой очередной чернобыльской ошибкой вдруг обернётся рутинная опытная проба наших «безумных» (Нильс Бор) экспериментаторов.
Любой новый эксперимент является продуктом прошлого знания и опыта. Соответственно, экспериментатор всегда вынужден рабски плестись в хвосте событий - за результатами эксперимента. Он постоянно сталкивается с тем фактом, что продукты его научного труда on-line начинают саморазвиваться стихийным образом, выходят из под контроля и неуправляемым образом воздействуют на действительность, порождая всё новые и новые экологические кризисы. Из-за этого в классической науке прошлое всецело господствует над настоящим, намертво закабаляя исследователя в «царстве необходимости».
Благодаря методологической неопределённости своей эвристики, классическая наука может только случайным образом изучать, описывать и объяснять безграничное пространство действительности. Планировать производство экологически безопасных знаний, ставить перед собой реально достижимые цели прогрессивного переустройства мира в интересах всех и каждого она не способна. Это делает академическую науку общественно нецелесообразной: ни классическое естествознание, ни классическое обществознание не являются теми формами организации духовного производства, которые могли бы адекватно соответствовать современным потребностям развития материального производства. Классическая наука только разворачивает его противоречия, способствуя исчерпанию, ускоренными темпами, ограниченных источников существования и жизненного пространства цивилизации. Создать новые экологические проблемы такая наука может. Разрешить их - нет.
Важно ещё раз подчеркнуть и тот известный факт, что классическая наука основана на разделении всеобщего общественного труда на умственный труд и труд физический. Это порочное разделение привело к разрыву связей между духовным и материальным производством, породило проблему «внедрения», а также завело науку в тупик мелочной специализации знания. Раздробление единого, по своей системной сути, человеческого знания по маленьким, замкнутым клеткам отдельных научных дисциплин способствует распространению незнания и невежества не только в широких общественных массах (уже давно довольствующихся только поверхностными «истинами» обыденного сознания), но и в среде самой элиты академических учёных, которые повсеместно превратились в узких специалистов, «знающих всё ни о чём».
Исчерпанием эвристического потенциала отношений частной авторской собственности объясняется и тот примечательный факт, что за последние 50 лет официальной наукой не открыто ни одной качественно новой производительной силы. Академическая наука остановилась в своём развитии. Её почти полное интеллектуальное бесплодие особенно наглядно, если сравнить его с валом фундаментальных открытий, сделанных в предшествующие 100 лет! Не помогает даже обильное финансирование - научная мысль категорически отказывается быть физиологической реакцией на доллар…
Решить задачу экологической безопасности мирового общественного хозяйства, без решения проблемы обеспечения экологической безопасности научного производства, невозможно. Наука сейчас является самым отсталым и слабым звеном в цепи жизненно важных связей человека с природой. На сегодняшний день у цивилизации практически нет запаса экологически чистых знаний, способных гарантировать непрерывность и устойчивость её развития. Нет и признанной обществом формы организации всеобщего научного труда, способной обеспечить ускоренное, расширенное производство подобных знаний.
С того времени, как появились люди, история развития человечества и история развития природы стали взаимообусловливающими сторонами одной, единой ИСТОРИИ. Поэтому экологически безопасное развитие науки на основе развития её научного метода может быть обеспечено только опережающим организационным синтезом очеловечивающих отношений производства и общения. Такая форма связи между людьми делает новую, неклассическую науку общечеловечной; т.е. одновременно объективной (что гарантируется материальностью мира) и субъективной, при абсолютном примате в процессе познания субъективной составляющей - очеловечивающих интересов познающей и изменяющей мир личности.
Научные решения, являющиеся продуктами уже не бессознательных манипуляций с веществом природы, а интеллектуальным отражением процесса целесообразного развития очеловечивающих форм общественных связей, принципиально не могут быть обращены против людей, так как человек становится сознательно деятельной стороной единого процесса познания и практического переустройства действительности на всех его этапах. Экологическая безопасность научных знаний гарантируется теперь практическим субъективизмом самого научного метода их производства. Мы способны изменить мир к лучшему, лишь предварительно, на деле изменив к лучшему самих себя, а вреда, лично себе, не желает ни одно разумное существо. До того, как в «металле» будет построен экологически безопасный реактор ядерного синтеза, его безопасность может быть многократно проверена на практике очеловечивающего социального синтеза «ядерных» (неопосредствованных) форм связи между творцами этого реактора.
Неклассическая наука экологического развития перестаёт быть наукой описательной, а учёный - сторонним, пассивным «объясняльщиком» мира. Она полностью становится всеобщим научным трудом коллективного мышления, соединённого с практикой коллективного действия, сознательно организуется как процесс планомерного познания и изменения действительности, ориентированный на удовлетворение очеловечивающих жизненных потребностей человека. Социальная практика неклассического духовного производства начинает опережать практику материального производства, управляя последней через механизмы общественного предвидения.
Есть ещё один важный аргумент в пользу экологического развития науки на основе развития научного метода. Эвристические возможности классического исследования ограничены только существующими в мире явлениями и эффектами, что ставит нашу цивилизацию в полную зависимость от стихии природных сил. Человечество в любую секунду может погибнуть, вместе со своей планетой, просто естественно-закономерным путём.
Неклассическая наука экологического развития производительных сил человека и природы от использования существующих в мире явлений и эффектов способна перейти к сознательному управлению самими природными процессами, и далее - к производству новых форм движения материи, которые не встречаются в естественной среде, но могут быть созданы искусственно посредством интеллектуального отражения процессов опережающего производства их социальных аналогов в сфере отношений человеческого общения. Настоящее общественного бытия людей начинает господствовать над прошлым, отрывая перед людьми врата в реальное «царство свободы», с принципиально новыми возможностями обеспечения экологической безопасности цивилизации.