Г.Ситнянский
В 1996 г. вышла монография В.И.Пантина «Циклы и ритмы истории». Автор дал весьма интересную и оригинальную трактовку технологического и обусловленного им социально-экономического прогресса человечества в период с 529 по 2041 гг., т.е. начиная с начала средневековья (вся датировка, как он предупреждает, весьма условна и приблизительна). Вся эта эпоха разделена на 9 циклов эволюции международного рынка, причем каждый цикл делится на четыре этапа: структурный кризис (СК), технологический переворот (ТП), великие потрясения (ВП), революция международного (или мирового) рынка (РМР). При этом этапы СК и ВП с каждым циклом сокращаются на 12 лет – от 108 в I до 12 в IX цикле, тогда как фазы ТП и РМР остаются неизменными и занимают по 24 года. Соответственно, I цикл длится 264 года (529-793 гг.), тогда как IX – всего 72 (1969-2041 гг.).
Естественно, для нас наиболее интересен именно IХ цикл. Очевидно, что с его концом наступит какой-то принципиально новый этап истории человечества, поскольку фазы СК и ВП, достигнув в этом цикле минимальной продолжительности – 12 лет – должны в будущем исчезнуть совсем. Это – не «конец истории», но начало ее нового качества, отличного от того, что мы знаем по крайней мере с VI в. (13. С.123-124, 135) – а в принципе циклы эволюции международного рынка можно проследить и раньше, но это предмет отдельного разговора. Одним словом, нестанет ли IX цикл своеобразным «девятым валом» исторического развития как развития социально-экономического, который покончит с привычным для нас его ходом?
Итак, фаза СК IX цикла заняла годы с 1969 по 1981. Первым признаком структурного кризиса стал энергетический кризис 1973-1975 гг. Как и положено (13. С.), он наиболее сильно поразил мирового экономического лидера – США. Но это был не просто кризис технологического уклада, основанного на использовании углеводородных ресурсов, который утвердился в фазе ТП предыдущего VIII цикла (1897-1921) (13. С.117-118). Впервые в истории вопрос встал принципиально иначе: при сохранении технологического уклада, основанного на углеводородных ресурсах, последних просто не хватит на всех.
Пока что «спасает» гигантский разрыв между «золотым миллиардом» и остальным человечеством, но уже сейчас очевидно, что при росте энергопотребления этот «спасительный» фактор скоро перестанет работать. Уже идут разговоры о том, что «золотому миллиарду» необходимо срочно ограничивать уровень потребления; отсюда делаются, например, такие выводы: не желая ограничивать потребление, эти страны (прежде всего США) повели дело к тому, чтобы оставить от человечества 2-2,5 миллиарда («золотой миллиард» плюс еще 1-1,5 млрд. для его обслуживания); таким образом, Четвертая Мировая война выставляется как борьба человечества за выживание против ненасытного Запада (см., напр.: 21).
Ограничение потребления – это, однако, не выход. Для этого странам Запада придется отказаться слишком от многого, и не только в материальном плане, но и, например, от демократии, развитого гражданского общества и т.д. Таким образом, вместо того, чтобы приобщать новые страны к «западному» образу жизни (лучшей альтернативы которому, при всех его недостатках, человечество пока не придумало), планета повернет назад, в прошлое. Да и вообще это все похоже на анекдот о внучке декабриста и большевиках («Они хотят, чтобы не было богатых!» – «Странно… Мой дед хотел, чтобы не было бедных»).
Поэтому выход из сложившейся ситуации видится в другом – в поиске неограниченных источников энергии вне Земли. Я не случайно говорю именно об энергопотреблении – тут разрыв между «золотым миллиардом» и остальным человечеством на порядок выше, чем, например, в уровне питания (40% мирового энергопотребления, как известно, приходятся на долю США при доле их в населении Земли в 4%). Если перестать сжигать ресурсы планеты в энергетических топках, то на удовлетворение прочих потребностей человечества их вполне хватит.
Вот только один пример: появление неиссякаемых источников энергии поможет ввести глобальную интернетизацию и компьютеризацию библиотек, и тогда каждый читатель сможет вызвать на экран компьютера любую книгу, не выходя из дома. Это позволит отказаться от вырубки огромного количества древесины на бумагу – и действительно, по некоторым прогнозам, варварская вырубка лесов прекратится где-то в 2013 г. (3).
Поэтому впервые вопросом дальнейшего прогресса, а то и выживания человечества стало освоение в качестве источников энергии внеземных ресурсов – солнечно-космической энергии. Это – действительно принципиально новое явление в эволюции мирового рынка и мировой экономики.
Фаза ТП (1981-2005 гг.) должна поставить и уже ставит этот вопрос еще более актуально. В.И.Пантин рассматривает технологический переворот как переход к энергосберегающим технологиям при сохранении все тех же «старых добрых» углеводородных ресурсов (13. С.127-130). Однако фазы ТП предшествующих циклов были ознаменованы сменой источника энергии, по крайней мере в последней триаде циклов: в VII (1789-1813) на смену энергии ветра и воды пришел пар, а в VIII (1897-1921) на смену пару – электричество и двигатель внутреннего сгорания (13. С.112-118). Поэтому вполне логичной выглядит замена углеводородных ресурсов солнечно-космической энергией в фазе ТП IX цикла.
И переворот уже идет. Уже в конце 1970-х – начале 1980-х гг. в США одной только Эдисоновской компанией (Южная Калифорния) было построено 7 пилотных солнечных станций мощностью от 0,5 до 10 мВт, а после 1996 г. планировалось создать мощную электростанцию мощностью до 100 мВт. Компания же LUZ (та же Южная Калифорния) намеревалась построить к середине 1990-х гг. 9 СЭС общей мощностью 350 мВт (4). В СССР в 1987 г. была построена первая СЭС в Крыму, способная в перспективе давать до 7 млн. кВт электроэнергии в год (20).
Этого мало, но ведь очевидно, что это только начало. По прогнозам независимой ассоциации японских ученых (прогнозы делаются с 1971 г., и их сбываемость с каждым годом повышается), промышленное использование солнечной энергии начнется с 2019 г. (11). По мнению же А.Кларка (чьи прогнозы тоже довольно точны), уже между 2002 и 2010 гг. будут изобретены портативные квантовые генераторы, получающие энергию из космоса, а также освоен холодный термоядерный синтез (9).
Некоторые другие знающие люди говорили автору, что промышленное использование солнечно-космической энергии можно было бы начать уже сейчас (и даже чуть ли не «20 лет назад»). Однако на пути энергетической революции стоит мощное «нефтяное лобби». Вопрос в том, в каких странах оно достаточно сильно, чтобы ей воспротивиться. Вопрос принципиальный в преддверии фазы ВП IX цикла (2005-2017 гг.), ибо именно эти страны станут, вероятно, основным источником «великих потрясений». Некоторые (в том числе многие антизападно настроенные российские политики) считают, что главным противником энергетической революции станут нефтяные монополии Запада. Однако эти последние далеко не так сильны, чтобы диктовать свою волю всем остальным силам Запада (где, как показывает история, вообще нет сил, способных безоговорочно навязывать свою волю остальным). Кроме того, капиталисты, как правило, быстро ориентируются и вкладывают деньги в перспективные отрасли. Громадное же большинство населения в западных странах – владельцы энергопотребляющих производств, курортного бизнеса, сельские хозяева, наконец, рядовые потребители (а это, помимо всего прочего, подавляющее большинство избирателей) – от энергетической революции только выиграют.
Другое дело, что первой на путь энергетической революции встанет, возможно, не Америка, держащая свою руку на всех или почти на всех мировых нефтяных кранах, а, например, лишенная такой возможности Япония, что станет одной из причин перехода мирового лидерства к последней в фазе ВП 2005-2017 гг. Напомним, что фазы ВП VI (1681-1729 гг.) и VIII (1921-1945 гг.), как и предшествующих, циклов сопровождались, как правило, сменой мирового экономического лидера – в фазе ВП VI цикла Нидерланды сменила в этом качестве Британия, а в соответствующей фазе VIII цикла она была сменена США (13. С.132-133).
Выиграют от энергетической революции и страны «третьего мира» – хотя, возможно, не столько за счет собственного развития новых технологий, сколько бы за счет того, что Западу будет чем с ними «делиться». А что «делиться» надо, если не хочешь потерять все, опыт ХХ века показал весьма недвусмысленно.
А вот нефтедобывающие страны однозначно будут против энергетической революции. И в первую очередь речь идет о мусульманских странах. Напомню, что из 17 нефтедобывающих стран одна и отнюдь не крупнейшая по размерам добычи принадлежит к «золотому миллиарду» (Норвегия), две – к странам Латинской Америки (Мексика, Венесуэла), одна – к странам Африки (Нигерия), две – к Евразийским государствам (Россия, Казахстан) (о Евразии и евразийстве мы подробнее скажем ниже). Остальные же 11 (Азербайджан, Индонезия, Ирак, Иран, Кувейт, Ливия, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Саудовская Аравия, Туркмения, Узбекистан) полностью принадлежат к Миру Ислама; к тому же в Нигерии исламского вероисповедания придерживаются 40-45% населения, в евразийских же России и Казахстане – соответственно одна шестая и более половины, хотя казахи исламизированы очень слабо. Однако есть опасность настоящей, глубокой исламизации Казахстана (и Киргизии) – автор уже писал о ее возможности и о том, как такая перспектива опасна в первую очередь для России (16).
Итак, если в фазе СК IX цикла произошел переход к новому, неимперскому типу интеграции (13. С.124), то логично предположить, что в фазе ВП мы будем иметь дело с новым типом агрессии, исходящим не от одного центра. Логично предположить также, что центр будет коллективным (события 11 сентября 2001 г. и некоторые другие показали, что и методы агрессии могут быть нетрадиционными), и очевидно, что основу этого «агрессивного коллектива» составят мусульманские страны: энергетическая революция будет встречена как населением этих стран, сохранившим еще традиционалистский менталитет и неспособным перейти к современной эффективной экономике и тем самым компенсировать потерю нефтедолларов, так и набирающими силу «исламскими фундаменталистами» («ваххабитами», как их сейчас ошибочно называют) враждебно.