В 1849 г. Жуковский закончил перевод "Одиссеи", который он считал своим "лучшим, главным поэтическим произведением" (письмо С. С. Уварову от 11 ноября 1847 г.). Оба эти перевода стали классическими, и все попытки уточнить и обновить их нельзя признать полностью удачными, хотя отдельные недостатки обоих переводов для нашего времени несомненны.
Л.Н. Толстой в начале 70-х годов специально изучал греческий язык, чтобы читать в оригиналах греческих писателей, и прежде всего Гомера. В письме к Фету он возмущается тем, как далеки от подлинного Гомера все его переводчики: "Пошлое, но невольное сравнение: отварная дистиллированная вода и вода из ключа, ломящая зубы, с блеском и солнцем и даже соринками, от которых она еще чище и свежее .. Можете торжествовать: без знания греческого нет образования".18
В.Г. Белинский всегда восхищался Гомером, которого считал реально существовавшим поэтом "Его художественный гений, - писал Белинский, - был плавильною печью, через которую грубая руда народных преданий и поэтических песен и отрывков вышла чистым золотом".19