Мы присутствуем…при полном декадансе, в котором нельзя обвинить судей и не только юридических форм и юридических понятий, но даже юридической этики…горький опыт часто заставляет судей обходиться совсем без экспертизы и только ради того, чтобы не запутать окончательно дело.»123
Однако проблемы были не только в том, что эксперты давали заключение только по догматической стороне преступлений. Даже в тех случаях, когда присутствовала и независимая экспертиза не всегда удавалось четко согласно закону установить принадлежность к секте. Так, медицинская экспертиза в деле об обнаружении секты скопцов в Вышневолоцком уезде обнаружила, что из 11 мужчин оскоплены были 9, а из 36 женщин ни одна не признана оскопленной, но у большинства из них на разных частях тела усмотрены разные знаки искусственного происхождения, у двенадцати – дефект малых половых губ.
Судебный следователь Московского окружного суда Глушановский, изучая дело пришел к следующим выводам: «цельного систематического учения скопцов нигде не имеется, что все ранее обнаруженные дела о скопцах представляют большое разнообразие вероучений и что несомненным признаком установлено в настоящее время только извращенное толкование некоторых мест Евангелия от Матфея 19 главы 12 стиха и V главы 28-30 стихов, а потому по всем бывшим делам главной уликой являлись признаки оскопления, хотя…самое проявление оскопление имеет весьма растяжимое толкование.»124
После определения принадлежности к той или иной секте вставал следующий вопрос – причисление конкретного толка к той или иной категории. В данном вопросе тоже возникали проблемы, причиной которых были: -недостаточная квалификация экспертов и следователей
-нечетко прописанные в законе критерии классификации сект
Приведем пример. В 1869 году встал вопрос о том, какие именно секты судить по 197 ст. переизданного в 1866 году уложения о наказаниях, а какие по ст. 203 – вредные настолько «что самая принадлежность к оным без распространения и совращения должна повлечь за собою наказание определенное 197 статьею.
Прокурора московской полицейской палаты в своем письме окружным судьям указывает, что в МВД постоянно приходят запросы о том, можно ли судить их по ст.203 за одну принадлежность так как «скакунская и хлыстовская секты не были еще до сих пор пречислены установленным порядком к числу особенно вредных ересей, поименованных в 197 ст. 125
Прокурора московской судебной палаты предложил законодательным порядком причислить скакунов, хлыстов и шелапутов к «особо вредным сектам». В качестве аргумента он выдвигает следующие признаки данных сект: «1. Все поименованные секты, имеющие в главных своих основаниях одни и те же начала – мистицизм, таинственность, вредны как…замкнутые кружки со своими стремлениями и целями, выделяющие себя из общей гражданской жизни и хотя не заявляющие открыто протеста против существующих законов государственной жизни, но во всяком случае чуждые уважения и сознания их необходимости и пользы…
2. Исполняя только для видимости таинства и обряды православной церкви последователи этих сект в своей жизни остаются совершенными отступниками от оной…они должны быть признаны вредными господствующей в государстве религии и пропагандистами мечтательных и суеверных религиозных мнений во вред священной законами православной нашей веры.
3….подрывают главные основы семейной и общественной жизни
4…тесная связь этих сект с сектой скопцов…не оставляет никаких сомнений в том, что они должны быть судимы по всей строгости закона…должны быть признаны особенно вредными.»126
По запросу московского прокурора окружные прокуроры высказали свое мнение о том по какой статье следует судить данные секты и какие меры применять, чтобы бороться с сектантством.. Рассмотрим более подробно высказывания некоторых из них, поскольку данная информация поможет в полной мере осознать, насколько по-разному относились к сектантам на местах. Итак, калужский окружной прокурор не имея в своей практике примеров означенных выше сект, обращается к схожей с ними секте скопцов и утверждает, что «учение скопцов, как антисоциальное, стремящееся к разрушению семьи и всего гражданского общества, посредством искажения физической природы человека, должно быть отнесено к учениям особенно вредным…Отдаляясь от общества, живя, не разделяя общих желаний и стремлений, оставаясь чуждыми интересам своего общества…скопцы делаются бесполезными членами того общества к которому принадлежат… Однако обряд оскопления хотя и противоестественен, не может быть назван «противонравственным и гнусным»[такое определение давалось сектам последователей которых следовало осуждать за одну принадлежность к ним], так как все таки цель оскопления есть стремление к духовному совершенству, обряды скопцов…не содержат в себе ничего противонравственого и гнусного»
127
Поэтому, делает вывод прокурор, скопцов нельзя осуждать по статье 203. Распространители секты должны преследоваться по 197, а оскопленные и оскопители по 201, а не оскопленные вообще уголовному преследованию не подлежат.
Предлагаемые меры: «Нельзя не обратить внимание на то, что преследование в уголовном порядке не приводило и не приводит к желаемому результату.»128 Прокурор отмечает, что скопчество не сильно популярно среди народа и скопцов надо оставлять без преследования как совершенно не опасных и предлагает их образовывать и оставить уголовное преследование лишь оскопленным, как преступникам против постановления о повинностях государственных и земских, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц.
Прокурор Каширского окружного суда напротив считал, что скопцы, хлысты и скакуны должны привлекаться по 203 статье так как «нельзя не признать, что обряды их соединены с противонравственными гнусными действиями, предусмотренными именно в 203 статье Уложения о Наказаниях»129
Прокурор Рыбинского окружного суда отмечал, что «учение означенных сект…носит в себе зародыш антирелигиозного и антиправительственного учения…несомненно должны быть причислены к сектам вреднейшим.» 130
Предлагаемые меры: «Только грубое невежество масс может служить тою почвою на которой в состоянии привиться подобные нелепые идеи и лжеучения…почему очень естественно, что народное образование может и будет служить лучшим противодейственным средством распространения ересей…Вместе с тем, конечно, необходимо, чтобы духовенство строго исполняло возложенные на них обязанности и в действительности производило назидание и увещевания…необходимые, чтобы в тех местах, где проживают сектанты, были распространены Православные церковные Братство.» 131 Прокурор Смоленского окружного суда считал, что «хотя последователям этих сект, как известно, приписывается совершение, при этих радениях некоторых действий, противных нравственности…, но одного этого недостаточно для преследования по указанной статье закона ибо уголовный суд может подвергать уголовному или исправительному наказанию только за те противонравственные деяния, которые прямо воспрещены под страхом таково наказания... Потому, если будет доказано, что хлысты, скакуны или шалопуты допускают при своих совершение преступлений предусмотренных в этих статьях Уложения, то они, очевидно, и должны быть подвергаемы наказанию по тем статьям закона, которые ими будут нарушены.»132
Предлагаемые меры: 1. «полная гласность как судебных и следственных действий, так и всех документов»133 так как таинственность сект служит приманкой для легковерных
2. «общее развитие народного образования постоянное вразумительное истолкование в школах и церквях догматов православной веры и правил нравственности.
3коренные преобразования в выборе, образе действий, внешней зависимости, а равно и во всем касающемся пастырского служения, настоятелей
православной церкви.»134
Данный, в принципе частный случай, подтверждает сделанный в предыдущей главе вывод о недостаточной проработанности законов касающихся сектантства, а также указывает на то, что на местах не было единого мнения по этому поводу. В условиях слабости закона местные исполнительные и судебные органы действовали исходя из личных представлений обличенных властью чиновников. Вместе с тем, очевидно, что близким к народу чиновникам была очевидна необходимость коренных церковных реформ, так как именно на нее они указывают говоря о мерах, способных изменить ситуацию в вопросе об активном распространении сектантства.
Как раз в то время, когда происходила вышеозначенная переписка между прокурорами, вышел циркуляр Минюста от 29.08.1870 г. по которому «особо вредными» были признаны секты:
- не признающие Христа
- не признающие таинств и власти Богопоставленной
- допускающие человекообожание
- оскопление себя и других
- отвергающие молитву за царя
- отвергающие брак и допускающие временные супружеские союзы.
И из-за того, что списка конкретных сект или четкого определения, какие из них причислять к «особо вредным» не было, на местах происходила путаница.
Например, В 1871 году в Козельском уезде была обнаружена секта хлыстов. Департамент Общих дел МВД в отношении своем к судебному следователю «дал положительное заключение, что секта эта…принадлежит к особо вредным, так как, между прочим, ее обряды при бессмысленности своей и безнравственности, ведут нередко к уголовным преступлениям, совершенным в припадке сильнейшего раздражения нервов, совершенного опьянения и экстаза.»135
Затем, в 1872 году у того же следователя Козельского уезда возникло дело. По отзыву Департамента Общих Дел МВД сектанты были признаны хлыстами, но департамент дал уклончивое заключение о вреде хлыстов ссылаясь на кружения и радения служащие департамента считали «весьма возможным совершение противонравственных поступков, а значит «секту следовало бы признать особенно вредною»136 В результате неопределенных ответов Департамента и не указанности хлыстов в статьях 197 и 203 прокурор Калужского окружного суда отписал Козельскому следователю, что последователей секты преследовать не стоит и наказанию подвергать следует только распространителей137