4.Пьянство Необразованность священства усугублялась еще и обычными для крестьянской среды пороками. Вот случай из жизни: «Вхожу в избу. На мой привет слышу смущенный женский голос: «вот и батюшка». А вслед за тем вошла девица, а за нею и местный приходской священник.
…сильный припадок кашля с удушьем больной чахоточной поставил на ноги всю родню и заставил поехать сразу за своим духовным отцом и за мною.
Итак, я был уже как бы не нужен на этот раз. Свой священник до меня уже принял исповедь больной и приобщил св. Христовых Тайн…
Сосед пастырь захлопотал об угощении…он за порог, а больная ко мне с полным тревоги голосом и умоляющим взором: «Батюшка, как мне быть-то? Видишь, отец-то наш ужо больно навеселе, как-то он справил меня? Боюсь, чтобы Господь не засудил меня по смерти.» И сама заплакала…» [41]
А вот другой пример, который мы почерпнули из рассказа унтер-офицера Воробьева о причинах отпадения от церкви: «когда я приходил насчет моих непониманий (Евангелия) к нашему священнику, то беседы наши всегда кончались водкой, то я отпал и стал жить по Евангелию, перестал пьянствовать и живу с семьей дружно»[42]
О серьезности проблемы говорит и то, что 22.05.1800 г вышел указ, по которому в целях борьбы со священническим пьянством правительством был разработан план досуга. От священников требовалось безотлучное пребывание в церкви, частое проведение служб и воздержание от посещения сельских празднеств и ярмарок.
Поведение прихожан в условиях слабости священства.
Мы исследовали черты, наиболее отвращающие прихожан от соблюдения обрядов. Что же именно происходило с приходами в условиях, когда «все указанные недостатки … церковной дисциплины составляли факты, к несчастью не единичные и случайные, а всеобщие и постоянные»[43]?
Как следствие этого, прихожане были еще менее образованы, чем их духовные наставники и шли по двум противоположными путям. Часть совсем переставала интересоваться верой. В результате, «во многих селениях видно совершенное равнодушие к вере»1, «посты не соблюдаются, икон в домах нет, молитвы не приняты»[44] Среди таких людей наблюдалось полнейшее безразличие к вопросах религии вообще. «Как смотрит современное общество на это, по истине прискорбное явление русской церковной и государственной жизни? …индифферентно. Большинству православных русских людей положительно нет никакого дела до раскола»[45] «В самый праздник в церкви литургия, а на базарах, тут же подле церкви, в лавках и в магазинах праздник, тем больше безобразия.»[46] Способствовало такому положению вещей и то, что в школах обычно были учебники по закону Божию, «но Библия найдется в редкой школе»[47] То есть обучение вере было формальным, людей учили не думать, а просто заучивать прописные истины.
С другой стороны, часть людей не желала «тупо стоять в церкви ничего не понимая, под козлогласование дьячка или бормотание клирика»6 Они искали духовной истины, жизни по Евангелию, не хотели жить так, как живет большинство. Таким людям «душно, тяжело, невыносимо в этой спертой атмосфере. И он [народ] рвется к свету Божьей правды. Жадно прислушивается ко всему тому, что пишут и говорят о ней. И чуть только прослышит, что где-нибудь „живут по правде, по Евангелию", он сейчас же идет туда, к ищущим Бога, подолгу живет у них, ко всему присматривается, обо всем расспрашивает, в конце концов, проникшись духом нового учения, открыто порывает с православием и переходит на сторону враждебную и нам, и нашей Церкви. Даже если кто не вполне разделяет принципы нового религиозного учения, то он все равно не вернется к себе, к православию, потому что на новом месте его убедят, упросят, опутают со всех сторон незримыми нитями и насильно оторвут от воспитавшей и вскормившей его
Бога Матери ".[48]
Такие богоискатели противопоставляли официальной вере, сектантство. «В простом народе распространено предубеждение, что раскольничья вера святая, настоящая, христианская, а вера православная вера по церкви, есть вера мирская, в которой невозможно спастись.»[49] Жаждущие правды легко подвергались убеждению даже не самых искусных проповедников и власти это прекрасно осознавали.
Например, в 1866 году в Пермской губернии появился мещанин Андриан Пушкин, который начал распространять новое учение. Об этом стало известно властям и в результате разбирательства было решено: «будучи отдан на попечение близких…мог бы продолжать свои домогательства и пропаганду в своей местности, жители которой не отличаются чистотой и твердостью религиозных убеждений и всякая идея, подходящая к раскольническим учениям, нашла бы почву в массах низшего населения…Почему Совещательный Комитет полагал необходимым отправить его для вразумления в истинах веры в один из отдаленных монастырей России»[50] В результате, сектант оказался на Соловках.
А вот, что писали почти на 70 лет раньше духоборы в своей официальной записке? поданной Екатерине II в 1791 году: «Родились и вдруг над каждым из нас церемониальны наружны обряды Христианские свершены…; росли мы, возрасли неки и состарились ходя во все время жизни совей в церкви, но что де? Истину скажем: как ни со скупою стаивали мы токмо в ней и малейшее не понимая труднаго неудобопонятного нам слога книжного к тому скоро смешанно и спешно что мало паче велегласно певаемого…Ум наш от стояния в церквях ничуть не приходил во познание ни себя, ни каков Господь Бог есть наш и какова святая воля его…
Начав ходить в собрание…слушая там слово Божие, ясно рассказываемое померно понимая его с несказанным удивлением…увидели мы Господа Иисуса.»[51]
По сути своей мало что изменилось за 100 лет, когда свою правду стал искать Сютаев. Приведем еще один фрагмент его рассказа о том, как он пришел к своей вере. «- Приехал в деревню... вижу, любви у нас нет, - все за мздой гоняемся... И стал я разбирать: энто к чему, то к чему... Стал с людями советоваться, у священника стал спрашивать «Батюшка, говорю, рассуди мне: как энто понять? Как нам добрыми быть, как нам лучшими быть?..» Вижу, много мы исполняем, только все пользы нет... Перво-наперво крест носить бросил. - Отчего так?
- Лицемерно это: на вороту крест носим, а в жизни не несем - за правду не стоим, за гіравду не терпим... К чему же носить?.. Ребенок о ту пору родился. Люди го-ворят: «крестить надо...» Думаю умом: зачем кре-стить? Мы все крещены, а живем хуже некрещеных. Крестились, а грех делаем, - какая польза от энтого?.. И бросил крестить».[52]
К деревенскому батюшке он пристает с различного рода щекотливыми вопросами религиозного свойства, и эти вопросы чрезвычайно раздражают священника, который оказался не шибко грамотным и довольно корыстным попом. Он механически исполнял церковные обряды, стараясь выручить за них свою поповскую мзду. Например, обходил с крестом на праздники деревенские дворы, как это было принято:
«- Пришел к нам в избу. Посадили его в большой угол и стали спрашивать... Может он, по праздничному делу, хмелен был, только он ни синя пороху не мог мне рассказать - как, што... Стал я его о крещении спрашивать: «Какого ишо, говорит, тебе крещения нужно? Палкой окрестить тебя, што ли?» - Я ему резонты выговаривать стал... - «Знал бы, говорит, в купели тебя утопил». И почал браниться, - всячески называл: и дьяволом, и чертом... Я все молчу... Как перестал браниться, я ему и говорю: «Батюшка! Объясни ты мне ишо одно место», и читаю ему из Послания к евреям...Он взял, прочитал, да ка-ак шваркнет его на пол,прямо под порог. - «Яйца курицу не учат!» - говорит... - Страх меня взял... - «Што ты, батька, наделал? -говорю... А-я-я-я, грех какой!.. Ведь этто ты слово Бо-жие!.. Ведь оно у тебя в алтаре стоит, на престоле... эн-то самое, только што корешок в бархате... Так-то ты почитаешь Христовы слова!.. Ну, говорю, с энтих пор я тебя не приму, нет!.. Не учитель ты, а прямо сказать волк! Слепец!.. А слепец слепца ведет, оба в яму упа-дут... Не надо мне тебя!..» - С энтой самой поры и в церковь перестал ходить, вовсе бросил...
А на позднейший вопрос священника, почему он не ходит в церковь, Сютаев отвечает: «А зачем, говорит, я пойду в церковь?.. Я сам – церковь‖[53]
Церковь в его глазах - это профанация христианства. В то же время его отказ ходить в храм Божий не имеет ничего общего с отталкиванием от официальной церкви русских старообрядцев, которые видели в ней «гнездо антихристово» и считали страшным грехом посещать церковь. В отличие от старообрядцев Сютаев и сютаевцы не боятся церкви и даже считают возможным ее посещать, только не видят в этом никакого прока.
«- Если мы не исполняем ничего, - какая польза читать молитвы?.. «Отче» читаем, а отца с матерью не почитаем... Читаем: «не лиши меня царствия небесно-го», - да ведь мы сами себя лишаем, потому что прав-ды не ищем, по правде не живем... Ты исполняй, делай так, поступай по правде. А если я исполняю, то на што мне молитва?»[54]
Столь тотальное отрицание всего церковного вплоть до отказа от общей и единоличной молитвы вызвано, жаждой правды, желанием служить Богу не языком, а делами. Церковь же, в глазах Сютаева, только на словах признает
Бога, а на деле не исполняет евангельские заповеди и погрязла в грехах.
Еще один характерный пример того же пероида приводит в своих записях В.Г.Короленко. Вот что пишет о причинах перехода к молоканам Матвей Серновский «родился в беспоповском толке в 1878 году перешел в православную веру в которой и нахожусь до настоящего моего 47 летнего возраста сделавшись православным и изучив…слово Божие я счел за лучшее побывать для исследования во многих расколах, толках и сектах…не видя однако в православии между членами оного прямой любви, а видя одно только развращенное и неисправимое себялюбие…я счел нужным подыскать себе такое общество в Самаре, которое было бы по нравственным убеждениям совершенно противоположно только что писанному и нашел его в молоканстве.»[55]