Перед этим Иисус призывает тех, кого Он называет «солью земли», превзойти праведностью книжников и фарисеев. Каждая из звучащих затем заповедей Торы служит или чертежом или основанием, фундаментом для построения («…а кто сотворит (ποιήση) и научит…» (5:19)) новых заповедей. Новое не разрушает старое («не нарушить пришел Я, но исполнить (πληρωσαι)» (5:17)), но наполняет, вооружает тех, кому предстоит услышать: «Итак будьте совершенны (τέλειοι), как совершен (τέλειός) Отец ваш Небесный» (5:48). Τέλειος означает не только совершенный (как характеристика богов, людей и предметов), но и: выросший, возмужалый; исполнившийся, осуществившийся. Заповеди Иисуса обращены к тем, кто готов измениться, кто может и должен стать «взрослым», «совершеннолетним». Разумеется, речь идет не о переходе в другую возрастную категорию, но к иному уровню сознания, который нужно помыслить конечным, завершенным, совершенным (μετάνοια). Тέλος среди прочего означает и посвящение в мистерии, таинство, священнодействие, празднество (здесь можно вспомнить о влиянии на формирование христианства мистериальных культов эллинистической эпохи). Нагорная проповедь и есть посвящение, испытание человека на пределе возможного или даже за его пределами.
Следовательно, заповедь «не противься злому» нужно понимать буквально – как испытание?
Если Нагорная проповедь есть испытание, испытание на вербальном уровне, необходимо услышать не только то, что сказано, но и то, как это сказано и как это сказанное могло восприниматься в контексте целого. Иисус говорил притчами, и Его аудитория была готова услышать любое слово как неоднозначное, как иносказание, каламбур, как «хитрую» игру слов. Предельно серьезное, требующее от человека (за)предельно возможного («совершенства»), дано αγγέλιον). Изменение сознанияв форме передачи и получения «радостной вести» (ευ в принципе не возможно для не способного радоваться и смеяться – агеласта γέλαστος). Нагорная проповедь как «радостная весть» предполагает(α радость как естественную реакцию тех, кто сумел пройти до конца долгий и трудный путь, сжатый во времени звучащего слова.
Двусмысленность каламбура вызывает комический эффект. Задача каламбура в составе евангельской притчи – не рассмешить слушателя, но разрушить его привычное, нормальное восприятие действительности. Каламбур здесь немыслим сам по себе, в противоположность, например, театральному гэгу, – но является одним из препятствий и подчинен задаче целого. И все же, нельзя не отметить: каламбур здесь – разновидность «редуцированного смеха»; этот смех “лишен непосредственного выражения, так сказать, «не звучит», но его след остается в структуре образа и слова, угадывается в ней” 3.
Рассматриваемые нами стихи ломают основные стереотипы мышления, причем не только культурные стереотипы (это очевидно), но и биологические, определяющие неосознанные механизмы поведения (это не столь очевидно; две тысячи лет назад это еще могло быть воспринято как «загадка», сегодня мы уже не понимаем, что именно нужно разгадывать). В любом случае и на все времена, как бы мы не воспринимали эти стихи – буквально или иносказательно – они останутся самой сильной провокацией, будоражащей сознание человека.
«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.
А Я говорю вам: Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».
И сегодня, скажем так, сложно вместить эту заповедь. Во время же ее произнесения, как и во время второго поколения христиан, к которому принадлежал Евангелист, она звучала как чудовищный скандал (σκάνδαλον). Скандально и провокативно здесь требование не противиться удару по правой щеке/правой стороне. Различие правого и левого известно, начиная с верхнего палеолита; обрядовое соотнесение мужчины с правой стороной, а женщины – с левой, характерно для большинства культурных традиций. Использование признаков «правый» – в значении положительного широко представлено в библейской традиции.
Имя Биньямин (Ben-Yâmon) (Быт. 35:18) означало «сын правой (руки)», т.е. удачи. При благословении Иаковом двух его детей возложение правой руки на голову Эфрайима означало передачу ему старшинства (Быт.48:14). «Правое крыло войска» - отборная, самая сильная его часть (1 Мак. 1:14; 9:1). Ангел, прежде чем показать видение Ездре, ставит его справа от себя (3 Ездры 4:47). «Сердце мудрого – на правую сторону, а сердце глупого - на левую» (Екк. 10:2).
В ряду этих примеров – их можно множить – выделяется стих из Книги Притчей: здесь мы видим Премудрость, с помощью которой Господь «основал землю, небеса утвердил», – в правой ее руке – «долгоденствие», в левой – «богатство и слава» (3:16). Мудрость, долгоденствие, богатство и слава – универсальные для многих традиций дары богов, получаемые избранными обязательно «в комплекте». Изоморфность этих даров хорошо осознавалась, поэтому и жест библейской Премудрости прочитывался без труда.
В апокрифическом евангелии от Фомы (поначалу его называли «пятым евангелием») важна тема преодоления состояния разделенности (в пределе – «смерти») усилиями познающего человека: «Иисус сказал им: Когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону, и верхнюю сторону как нижнюю сторону, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним, чтобы мужчина не был мужчиной и женщина не была женщиной, когда вы сделаете глазá вместо глáза, и руку вместо руки, и ногу вместо ноги, образ вместо образа, - тогда вы войдете в [царствие]» (27); «В (те) дни вы ели мертвое, вы делали его живым. Когда вы окажетесь в свете, что вы будете делать? В этот день вы – одно, вы стали двое. Когда же вы станете двое, что вы будете делать?» (12). 4 «Если не сделаете среди вас нижнее верхним и правое левым, не войдете в царствие мое» (Деяния Филиппа. 34).5
У Филона Александрийского мудрость есть «царский путь», ведущий к «единственному по-истине Царю»: «И пусть они не уклоняются ни направо, ни налево от царского пути, но идут вперед по самой середине. Ведь отклонения в обе стороны, в одну - как чреватые избытком в напряжении, в другую - недостатком в расслаблении, - порочны, ибо в данном случае правое заслуживает порицания не меньше, чем левое. Например, у людей порывистых удаль - это правое, а трусость - левое, у тех, кто пристрастен к деньгам, правое - скупость, а левое - безудержные траты» (О том, что Бог не знает перемен, 159-163).6 Здесь, конечно слышится школьное определение добродетели как середины, находящейся между двумя крайностями, но, видимо, и нечто большее.
«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.
А Я говорю вам: Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».
Слова μη ναι,ντιστηα ‘не противься’ буквально переводятся как ‘не противодействуй [силой]’; здесь подразумевается собственно сила - σθένος (сила, которой противоположны слабость, σθένεια). Если же предположить, что «зло» здесь, как и в другихболезнь - α фрагментах евангелия, есть на самом деле нечто ущербное, «испорченная» сила, то тогда можно услышать в формуле μη игру πονηρωναι τωντιστηα слов, игру, которая, меняя местами слабое и сильное, одновременно демонстрирует призрачность каких бы то ни было оппозиций. «…то от лукавого» (πονηρου).
При желании или отсутствии другой возможности Евангелие может быть прочитано как книга морали и нравственных поучений. Но слово Христа живет «в онтологическом измерении»7. По мнению Рудольфа Бультмана, Он не учит совершенно никакой морали, но каждую минуту требует от человека принятия фундаментальных экзистенциальных решений, не давая ему возможности опереться на некую общую мораль, которая сняла бы с него ответственность за решение: «…скорее каждый момент решения принципиально нов. Человек не встречает кризис решения, вооруженный готовым стандартом; он стоит не на твердой почве…» 8.
Список литературы
_1 Канонические евангелия. Перевод с греч. В.Н. Кузнецовой. М.: «Наука», 1992, с. 143.
2 Black Matthew. An Aramaic approach to the Gospels and Acts. Oxf. 1979. К сожалению, в этой книге не рассматриваются логии из Мф, относящиеся к нашей теме (семантика слова πονηρία). Цит. по: От берегов Босфора до берегов Евфрата / Антология ближневосточной литературы 1 тыс. н.э. Перев., предисл. и коммент. С.С.Аверинцева. - М., 1994, с. 17.
3 Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979, с. 131.
4 Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии. М., 1989, с. 253, 251.
5 Там же, с. 45.
6 Филон Александрийский. О том, что Бог не знает перемен // Историко-философский ежегодник. 2002. М., 2002, с. 158-159.
7 Мамардашвили М. Психологическая топология пути. СПб., 1997, с. 203.
8 Bultmann Rudolf. Jesus and the Word. N. Y., 1958, p. 85.