Однако, по-видимому, какой-то официальный пост Конфуций все же занимал. Его ученики шли все выше по лестнице карьеры, и делалось все более странным, что их учитель - лицо официально не признанное. Цзи Кан-цзы, управлявший в то время царством Лу, присвоил Конфуцию звание не слишком высокое, но достаточно почетное. По-видимому, он стал одним из низших да-фу (сановников). К такому заключению можно прийти на основании текста, где говорится, что с другими низшими да-фу он говорил прямо и непринужденно, в то время как с высшими держался более формально. Пост Конфуция, насколько можно судить, был достаточно почетным, но не давал ему возможности влиять на ведение дел, и Конфуций тяжело переживал это. В "Лунь-юй" есть такой эпизод. Один из учеников Конфуция опоздал к нему и объяснил, что задержался из-за государственных дел, и тогда Конфуций с казал: "Это очевидно, были мелкие дела, ибо если бы это были столь важные вопросы, что можно было бы назвать их государственными, посоветовались бы со мной".
Но вскоре ему пришлось отказаться от этой иллюзии и понять, что добиться политического влияния в Лу ему не удастся. А между тем он уже приближался к шестидесяти, и если он хотел действовать, откладывать это на долгий срок было нельзя. И вот он решил отправиться в странствие, чтобы найти правителя, который, поверив в его учение, предложил бы ему осуществить его. Проскитавшись около десяти лет по нескольким царствам древнего Китая, Конфуций ни с чем вернулся в Лу. Через несколько лет после возвращения он умер.
Неудачное путешествие Конфуция накладывает на его жизнь, в общем неяркую и небогатую событиями, отпечаток страдания. Это точно сформулировал Х.Г.Крил, следующим образом охарактеризовавший значение его путешествия:"Конечно, сферой Конфуция была сфера идей... Он не способен был к компромиссам, необходимым для того, чтобы претворить эти идеи в жизнь. Но крайне важно было, чтобы он сделал такую попытку. Различие здесь такое же, как между офицером, дающим команду "За мной!", и тем, кто командует "Вперед!". Если бы Конфуций оставался в Лу, пользуясь синекурой и расхаживая со своими учениками, он был бы проповедником. Решившись на свои безнадежные поиски, он стал пророком. В некотором роде это смешная картина: почтенный, но все еще в известном смысле наивный джентльмен, которому уже за пятьдесят, отправляется в путешествие с целью спасти мир, убедив прошедших огонь, воду и медные трубы правителей, чтобы они не угнетали своих подданных. Но если есть в этом что-то смешное, то это самое смешное, что свойственно великим людям".
1.2. "Лунь-юй"
Теперь посмотрим, что представляет собой книга, на которую в дальнейшем не раз придется ссылаться и которая, по-видимому, является единственным достоверным свидетельством о Конфуции и его взглядах. Это "Лунь-юй" - небольшой трактат, в который входят изречения Конфуция, а также разговоры между ним и его учениками и современниками.
В самой ранней китайской библиографии, относящейся к I в. до н.э., сообщается, что эта книга составлена учениками Конфуция после его смерти на основе сохранившихся у них записей. Но в настоящее время большинство ученых считает, что, будучи действительно основанной на этих записях, книга (за исключением двух глав) подготовлена через 70-80 лет после смерти Конфуция, т.е. в начале IV в. до н.э. "Лунь-юй" написана крайне лаконичным языком и состоит из отрывочных записей, в которых затрагиваются самые разнообразные темы, начиная от деталей повседневной жизни Конфуция и кончая разбором проблем философии, культуры, политики и морали. В книге нет продуманной системы; части, на которые она разделена, озаглавлены по первым словам первого отрывка. В редких случаях несколько следующих друг за другом записей содержат сходные по теме высказывания; слова учителя перемежаются словами учеников, причем на вопросы, многократно повторяющиеся, почти всегда даются различные ответы. В "Лунь-юй" зарегистрирована постоянная работа мысли, бьющейся над решением основных вопросов человеческой жизни и отношения к людям; к этим вопросам мыслитель подходит все вновь и вновь с разных сторон, каждый раз предлагая иной аспект их решения.
Чтобы читатель представил себе стиль книги, приведем несколько отрывков. Конфуций замечает: "Настоящий человек не досадует на то, что он не занимает подходящего места; он озабочен тем, есть ли у него качества, которые для этого необходимы. Он не беспокоится, что о нем никто не знает, а стремится поступать так,чтобы иметь право на признание" . Слова Конфуция чередуются с воспоминаниями и мыслями о нем учеников. Так, одна из записей гласит: "Когда учитель, будучи в Ци, услышал музыку Шао, в течение трех месяцев он не чувствовал вкуса того, что ел. "Я никогда не думал, - сказал он, - что музыка может быть столь прекрасна". В другой записи так резюмируется впечатление о его личности: "Учитель был ласков, но тверд; преисполнен достоинства, но не высокомерен; почтителен, но спокоен".
Сведений о Конфуции в позднейших китайских источниках необъятное количество, и до последних десятилетий принято было строить на их основе характеристику мыслителя. Но осуществленные уже в XX в. исследования, как отмечалось выше, показали, что эти источники (в первую очередь биография Конфуция в "Исторических записках" Сыма Цяня) недостоверны и подчас грубо искажают его биографию и взгляды. Мы будем привлекать их лишь в случаях, когда они дают возможность разъяснить факты, достоверность которых засвидетельствована в "Лунь-юй".
2.Традиции и культура
2.1. Жень: человечность
Конфуций открыл человека, постиг своеобразие его бытия и места в мире. Центральная категория его учения — жень, что обычно на русский язык переводится как «человеческое начало», «милосердие», «человеколюбие», «гуманность». Жень обозначает и специфический признак человека, и программу его деятельности. Это — человеческое начало в человеке, которое является одновременно его долгом. Нельзя сказать, что представляет собой человек, не ответив одновременно на вопрос о том, в чем заключается его нравственное призвание, говоря по-другому, человек есть то, что он сам из себя делает.
У Конфуция есть высказывание, которое на первый взгляд кажется логическим недоразумением:
«Только обладающий человеколюбием («жень») может любить людей и может ненавидеть людей» .
В самом деле: сказать, что «обладающий человеколюбием может любить людей» — значит впасть в тавтологию; сказать, что «обладающий человеколюбием... может ненавидеть людей» — значит совершить другую логическую ошибку, которая называется противоречием определения. Однако если учесть многозначность понятия «жень», то данное высказывание приобретает глубокий смысл. Оно означает, что человеческое начало в человеке есть то самое начало, в силу которого он может любить людей и ненавидеть людей. Конфуция много раз спрашивали, что такое «жень»? Среди ответов есть и такое утверждение:
«Это значит любить людей»
Иероглиф «жень» состоит из двух знаков, обозначающих соответственно человека и цифру два. «Жень» берет свои истоки и реализуется в отношениях человека с другими людьми. Именно они, эти отношения, составляют собственное пространство человеческого бытия.
Однажды во время скитаний Конфуций с учениками оказался в ситуации, когда им надо было перейти реку. Конфуций послал одного из учеников к находившимся неподалеку даоским отшельникам, чтобы узнать у них, где находится брод. Стоит ли, ответили отшельники, искать брод, когда вся Поднебесная охвачена потопом? И вместо того чтобы держаться за Конфуция, который хочет уйти от определенных людей, не лучше ли последовать учениям тех мужей, которые вообще избегают мирской суеты? Ученик передал эти слова Конфуцию. Тот сказал, что человек не может сбиться в одну стаю со зверями и птицами, и если он уйдет от людей, то с кем он останется?
Очень мудрый ответ. У человека свой удел, даже если он очень тяжелый. Мудрость состоит не в том, чтобы ставить несбыточную цель — убежать от людей, а в том, чтобы внести гармоничное начало в отношения междуними.
Отношения между людьми наполняются нравственным смыслом, принимают гармоничный характер по мере того, как они станодятся взаимными.