Против: Многие критики интепретации Пенроуза попросту не видит в ней никакой необходимости. Квантовая теория и без нее предсказывает исход всех квантовых экспериментов на 100%. Так что у нас уже есть вполне жизнеспособная теория реальности. Интерпретация Пенроуза выполняет ту же задачу, с учетом фактора гравитации, что до сих пор не удавалось другим теориям.
Какая интерпретация самая верная?
По поводу трудностей квантовой физики очень точно выразился один из разработчиков универсальной теории суперструн физик-теоретик Мичио Каку: «Бытует мнение, что из всех теорий XX века квантовая теория — самая слабая. Но некоторые говорят — на самом деле, единственное, что заставляет оценивать квантовую теорию именно так, — это то, что она бесспорно верна»9.
Объясняет ли хоть одна из трех интерпретаций и все «аномальные» явления на субатомном уровне, и устройство видимого мира? Как бы хороши все эти интерпретации ни были и как бы удачно ни соотносились с тем, что мы наблюдаем в лаборатории, они упускают из виду один фактор — роль Божественной матрицы, вместилища всех наблюдаемых явлений.
Что, если «аномалии» в поведении квантовых частиц — вовсе не аномалии, а нормальное состояние материи? Может быть, все описанные выше феномены вроде перемещения информации со сверхсветовой скоростью и способность частицы пребывать одновременно в двух точках пространства в действительности указывают на наши собственные возможности?
Что бы ни говорилось в этих интерпретациях о наблюдателе, они упускают из виду человека, вернее, его способность целенаправленно формировать состояние своего сознания (мысли, чувства и убеждения) и тем самым сцеплять выбранную вероятность с реальностью. Здесь наука может многое почерпнуть у древних духовных традиций. Ведь и наука, и мистика говорят о силе, соединяющей все сущее и дающей нам возможность воздействовать на поведение материи — на саму реальность. Как? Самим фактом того, что мы воспринимаем окружающий мир.
Есть огромная разница между тем, как воспринимают открытия квантовой физики представители научного сообщества и учителя духовных традиций. По причинам, описанным мною выше, физики обычно уверены, что поведение элементарных частиц не имеет никакого отношения к нашей повседневной жизни. В отличие от них, духовные наставники убеждены, что благодаря процессам, происходящим на субатомном уровне, мы можем изменять свое тело и окружающий мир. Если это действительно так, то все происходящее в квантовом пространстве непосредственно влияет на
нашу жизнь.
Как говорил мой индейский друг Джозеф, для того, чтобы создавать чудесные эффекты, которые мы наблюдаем в квантовом пространстве, человеку не нужны машины. С помощью забытой нами древней внутренней технологии мы можем исцеляться и исцелять, находиться одновременно в разных местах, видеть на расстоянии, читать мысли и жить в мире и согласии друг с другом. И все это — благодаря присущей нам способности фокусировать сознание, которую развивали и хранили древние духовные традиции.
Сотворение реальности
В буддийском учении махаяны считается, что мир существует только там, где сосредоточено наше внимание. И мир форм, и бесформенный мир возникают в результате особого состояния сознания, называемого «субъективным воображением»10. То, что мы воспринимаем как нечто вполне реальное, становится таковым, только когда мы сосредоточиваем на нем свое внимание и чувствуем его. Если не обращать внимания на некоторые терминологические отличия, эти древние представления очень напоминают квантовую теорию XX века.
Но раз чувства играют ключевую роль в выборе реальности, возникает вопрос: способны ли мы, убеждая себя у постели тяжело больной любимой в том, что с ней все будет в порядке, тем самым изменить ситуацию? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо его переформулировать.
Бесконечное множество реальностей подразумевает бесчисленное количество возможностей. И где-то среди всех альтернативных возможностей существует сценарий, по которому наша любимая выздоровеет. Есть среди них и такая реальность, в которой она и вовсе никогда не была больна. Однако в силу причин, которые навсегда останутся для нас загадкой, реалии пился именно этот сценарий — приковавший ее к больничной койке.
Ответить на поставленный выше вопрос можно только исходя из наших убеждений и способности выбирать. Поэтому вопрос должен звучать так: «Какую реальность выбираем мы, какую — наша любимая и какую — врач?» И тут нам следует убедиться, что у нас есть сама возможность выбора.
Как показывает история Невилла об исцелившемся безнадежно больном молодом человеке, реальность не высечена в камне. Она податлива и пластична — нам по силам ее изменить, даже когда это кажется невозможным. В случае Невилла, лечащий врач молодого человека поставил диагноз (выбрал реальность) с печальным исходом. Молодой человек, не зная о том, что у него есть выбор, поверил врачу и провалился в его реальность. И только когда Невилл предложил ему другую возможность и он ее принял, его тело отреагировало на новое убеждение, причем довольно быстро. (Еще один впечатляющий пример такого рода будет приведен в главе 4.)
Известно высказывание Эйнштейна: мы не можем решить проблему, пока остаемся на том же уровне мышления, который ее породил. Точно так же мы не можем изменить реальность, пока пребываем в том же состоянии сознания, которое ее создало.
Чтобы реализовать одну из возможностей, предполагаемых Копенгагенской и Пенроузовской интерпретациями, а также интерпретацией Множественных миров, мы должны за нее зацепиться. Для этого нам следует сосредоточиться на ней и как следует ее прочувствовать, отрешившись от первоначального восприятия ситуации
Ну хорошо, мы это сделали — вообразили себе новую реальность, например такую, где больная, которую мы видим, оказывается здоровой. Но как воплотить воображаемую реальность в жизнь?
Здесь кроется опасная ловушка для тех, кто желает изменить свой взгляд на мир. Боясь потерять любимого человека, дорогие для нас вещи или собственную жизнь, мы, столкнувшись с угрожающей ситуацией, обычно пассивно отрицаем ее — отказываемся в нее поверить. Такое пассивное неприятие приводит только к фрустрации и отчаянию.
Мне приходилось терять друзей, попавших в эту ловушку. Их больше нет в нашем мире. Конечно, только им известно, что на самом деле творилось у них в душе, когда они уходили из жизни, но я был свидетелем борьбы, которую они вели с собой: «Если я и вправду могущественное существо, то почему до сих пор пребываю в таком жалком состоянии?», «Я изменил свои убеждения. Почему я не выздоравливаю?»
Тут можно много дискутировать о том, что есть «сущее», как устроен мир и в чем проявляется Божья воля. Но единственный способ избежать указанной выше ловушки — осознать, что есть очень тонкая грань между тем, чтобы просто выбрать новую возможность, и тем, чтобы по-настоящему следовать ей в своих мыслях, чувствах и убеждениях, которые в итоге и пробудят новую реальность.
Ключ 8: Недостаточно просто сказать, что мы выбираем новую реальность
Чтобы воплотить в жизнь одну из квантовых вероятностей, мы должны ею жить! Как говорит Невилл, мы должны раствориться в новой возможности, полюбить ни состояние... жить в нем и полностью покинуть старое»11. К тому же самому призывают нас древние духовные традиции. Технику такой коммуникации человека с божественным началом они называют молитвой.
Разговор с квантовым полем: все дело в чувствах
Выше в данной главе мы рассматривали различные интерпретации ситуаций, в которых проявлялась квантовая неопределенность. И пусть эти интерпретации расходятся в объяснениях причин подобных эффектов, все они имеют один общий знаменатель, а именно — человека.
Наблюдая за чем-либо — то есть сознательно сосредоточивая свое внимание на одной точке пространства в конкретный момент времени, — мы прикрепляем к этому месту и времени одну из квантовых возможностей. Неважно, возникает ли новый вариант реальности из параллельной Вселенной или из квантового тумана возможностей. Главное (и здесь сходятся все интерпретации) — своим внешним обликом окружающая нас Реальность (именно так, с большой буквы) обязана нашему присутствию.
Для современной науки такое утверждение поистине революционно, но с точки зрения древних духовных традиций оно представляет собой вполне очевидный факт. Мистики, ученые и целители прошлого изо всех сил старались сохранить и донести до нас этот великий секрет взаимодействия человека и мироздания. Оставленные ими послания мы находим в самых неожиданных местах.
Язык, дающий силу нашим мечтам, молитвам и фантазиям, сохранился повсюду — от настенных надписей в храмах и гробницах, затерянных в пустынях Египта, и гностических текстов из библиотеки Наг-Хаммади до практик целителей Юго-Запада Америки. И пожалуй, лучше всего суть этого языка выразил человек, живущий в монастыре на высокогорной тибетской равнине на высоте 4,5 км над уровнем моря.
Весной 1998 года я почти месяц работал консультантом в смешанной исследовательской и паломнической экспедиции в горах Центрального Тибета. Мы посетили двадцать два мужских и два женских монастыря и повстречали множество замечательных людей — монахов и паломников. Именно тогда мне посчастливилось побеседовать с настоятелем одного из монастырей.
Морозным утром мы вошли в тесную молельню. В ней, в окружении буддийских статуй и старинных танка (гобелены с вытканными на них словами великих учений прошлого) в позе лотоса сидел человек неопределенного возраста. Я взглянул ему в глаза и с помощью гида задал вопрос, который задавал всем монахам, встречавшимся нам по пути: