Можно долго спорить о том, имеет ли прогресс положительное или отрицательное значение, наивный оптимизм по этому поводу, столь характерный, скажем, для эпохи Просвещения, уже угас, но несомненно одно: прогресс имеет место, хотим мы того или нет. И вся глобальность этого явления придает ему крайнюю значимость в глазах нынешнего человечества. Такой же (если не большей) значимостью обладал в глазах древних миропорядок. Можно без большого преувеличения даже сказать, что миропорядок в точности занимал место прогресса и выполнял его функции.
Он был той базовой силой, тем глобальным законом, что объяснял и осмысливал весь окружающий мир и его статичность, неизменность. Наиболее ярким примером отношения индоевропейской мифологии к миропорядку может служить сопоставление трех мифологических систем, которые, пожалуй, можно назвать наиболее развитыми во всей индоевропейской традиции - индийской, германо-скандинавской и кельтской. Эти системы дают сходное отношение к идее миропорядка, хотя наиболее конкретном уровне присутствуют некоторые различия. Наиболее общим олицетворением идеи миропорядка является модель мира. Она напрямую связана как с тем глобальным законом неизменности, что она воплощает, так и с обрядами, необходимыми для его поддержания. На примере индийского варианта оси (центра модели мира) - ашваттхи - лучше всего видна эта связь обрядов и мифа : asvattha переводится как лошадиная стоянка, несомненна связь с asvamedha - обрядом лошади, одним из ключевых обрядов, где роль ашваттхи выполнял жертвенный столп asvayupa. Здесь поражает прямая аналогия со скандинавским вариантом оси мира – мировым древом, ясенем - Yggdrasill буквально переводится как "конь Игга (т.е. Одина)".
В кельтской мифологии этому соответствуют мировые древа crann bethad и их воплощения - центральные столпы Bruiden, которые, однако, не имеют столь явной связи с конем. Другим важным образом миропорядка является Закон – дхарма. В некоторых исследованиях он рассматривается как ключевой пункт отличия богов от людей : боги безгрешны, полностью подчинены миропорядку (дхарме), статичны и бессмертны, а люди грешны, не всегда соблюдают дхарму, динамичны и смертны. Однако более ярко это выражено в общем индоевропейском образе напитка бессмертия - индийской амрите. Вообще весь миф о добывании этого напитка в индийском, скандинавском и кельтском вариантах выглядит почти идентично.
В скандинавской мифологии место амриты занимает Scaldamiodr - мед поэзии, добываемый Одином. В кельтском варианте - напитке пира Гоибниу - соответствует и сюжет об утрате напитка демонами (ирл. fomoire, инд. asura). В скандинавских и кельтских мифах совпадает и пространственное определение зла - север. Таким образом, по рассмотренным выше идеям модели мира, мирового древа, дхармы и напитка бессмертия нетрудно устанавливается несомненное сходство многих наиболее значительных тем индийской, скандинавской и кельтской мифологии. Это сходство порождено общим источником этих систем и многими общими принципами всех индоевропейских народов. Однако присутствуют и кардинальные различия.
Эти мифологические системы отличаются в характере и степени оценки миропорядка. В этом плане кельтская мифология ярко выделяется из общей традиции. И индийские и скандинавские мифы рассматривают миропорядок как сущность оформленного, космоса, культуры в противовес неоформленному, хаосу, природе. Образ миропорядка тесно связывается с образами творения мира, с добыванием напитка бессмертия, с деятельностью культурных героев и т.п. В отличие от этого в кельтской мифологии (особенно в ее поздних - ирландских и уэльских - вариантах) миропорядок понимается как нечто надчеловеческое, надкультурное, как гармонию космоса и хаоса, природы и культуры. Индийские и скандинавские мифы не демонстрируют каких-либо существенных изменений касательно миропорядка, в то время как кельтский эпос одним из центральных сюжетов показывает именно эти изменения как нечто болезненное и разрушительное (как в "Разрушении дома Да Дерга"), ведущее человека к гибели. Однако главным является то, что эти изменения обречены, они не могут поколебать такую глубочайшую вещь, как миропорядок, и все изменения - лишь видимость изменений, в то время как мир остается статичным.
Таким образом, кельтская мифология являет собой более позднюю трактовку идеи миропорядка. Во время создания мифов в мир кельтских племен уже начали проникать некоторые изменения, этот мир уже не так статичен и архаичен, как ранее. Кельтское мировосприятие нуждалось в каком-то примирении древней неизменности и начинающего проникать прогресса. Результатом этого явилось более фундаментальное и глубокое переосмысление идеи статичного миропорядка, проявившееся в кельтских мифах и обрядах.
IV. Развитие темы миропорядка в ирландском эпосе.
Ирландские эпические произведения являются основным первоисточником кельтской культуры, сохранившимся до наших времен, и богатство этого источника поистине удивительно.
Ирландию без большой доли преувеличения можно назвать наиболее богатой в отношении древней культурной традиции страной Западной Европы. Даже Исландия не обходит ее по этому показателю. Исходя из истории кельтов в их поздние периоды Британские острова явились тем заповедником, где культурная традиция сохранилась значительно больше и чище, чем на континенте. Сравнительная изоляция вызвала достаточно долгий период чистого, сепаратного развития культуры, и поэтому мифология островных кельтов несколько отличается от своих континентальных аналогов, испытавших значительное влияние соседних культур. Однако и в Британии кельтская традиция не сохранилась. Последующие периоды римского, англосаксонского и норманнского завоеваний уничтожили остатки кельтов и их культуры. В несколько другой ситуации оказались Уэльс и особенно Ирландия, однако и там саксонские и скандинавские набеги нанесли большой урон.
Сыграла свою роль и христианизация. Ирландия в этом плане являет разительный контраст с континентом, и приход христианства там был абсолютно ненасильственным, более того, старая и новая системы на редкость дружелюбно срослись, и не было более ревностных хранителей и переписчиков саг (ирл. scel), чем многочисленные ирландские монахи. Однако несмотря на это была неизбежна значительная, хотя и мягкая и постепенная, цензура языческих текстов. В итоге утеряно практически все учение кельтских друидов, включавшее столь важные элементы культуры как космогонические и эсхатологические мифы. Таким образом, ирландская мифология является наиболее ярким и чистым образцом кельтской мифологии, и в частности важнейшая тема - тема миропорядка - в ирландских scela предстает в своем высшем выражении. Одним из примеров может послужить одна из центральных scela - "Битва при Маг Туиред" (Cath Maige Turedh). Хотя эту сагу нельзя назвать космогонической, упор несомненно делается на формирование миропорядка. В этом плане сага является лишь частью особого цикла, центром которого можно назвать "Книгу захватов Ирландии" (Lebor Gabala Erenn). Весь цикл является отражением, углублением и развитием собственно космогонических мифов, хранителями которых были друиды, и современное восприятие ирландских саг заметно затруднено невозможностью оценки постоянных ссылок и аллюзий на это утерянное знание. Однако несомненно одно - весь мифологический цикл, образуемый в основном "Битвой при Маг Туиред", "Книгой захватов Ирландии" и "Стариной мест" (Rennes Dindsenchas) демонстрирует одну фундаментальную кельтскую тему - начало, оформление миропорядка. Постепенно новые волны завоевателей приходят в Ирландию, принося с собой то, из чего складывается тотальный миропорядок – названия рек, гор и т.п., обычаи, гейсы, обряды.
Часто саги говорят об открытии новых рек или внезапном осушении болот, возникновении равнин и т.п. Это также явно служит такому оформлению. Все с той же целью происходят разделы сфер влияния в естественном и сверхъестественном мирах. При этом явно прослеживается мысль, что все эти завоевания и не имеют никакой практической цели, а служат лишь оформлению сакрального миропорядка. Так, в волшебных холмах - сидах сливаются недавние противники фоморы и Племена богини Дану (Tuatha DeDanann). Однако наиболее ярким примером может служить упоминавшаяся ранее сага "Разрушение Дома Да Дерга" (Togail Bruidne DaDerga). Она является отражением ежегодного кельтского праздника Самайн, заключавшегося в ритуальном разрушении миропорядка, враждебном столкновении естественного и сверхъестественного миров, ритуальной гибели короля в поединке с демоническим предводителем и последующем восстановлении миропорядка. В саге этот обряд хронологически соотносится с праздником королевской власти в Таре и обрядом Tarbfeis. Таким образом выдвигается идея о том, что нет отдельных саг, отдельных обрядов, отдельных событий и т.п., а есть лишь один глобальный миропорядок. Эта мысль достаточно часто выступает и в уэльских сагах. Вероятно, ее происхождение не ирландское, а более древнее - общекельтское. В значительной мере она является отражением общего подхода кельтского общества к миру, подхода без деления на своих и чужих, природу и культуру, космос и хаос и т.п. И этим подходом в какой-то мере объясняется и судьба кельтской культуры, вызванная ее специфическим стремлением интеграции в мировую культуру в частности и в глобальный миропорядок в целом.
Список литературы:
Мифы народов мира. Энциклопедия.2 т., М.,1991
Предания и мифы средневековой Ирландии. М.,1991
Похищение быка из Куальнге.М.,1985
Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах.М.,1975
Махабхарата.Рамаяна.М.,1975
Упанишады (в 3-х кн.). М.,1991 M.Dillon & N.Chadwick."The Celtic Realms".London,1973