Отчасти эта связь диктуется самим составом богослужения. Чин вечерни состоит из пения и чтения псалмов, которые в более позднее время стали перемежаться пением т. н. стихир, т. е. песнопений, посвященных совершаемому празднику, и из чтения частей Ветхозаветных книг, т. н. паремий. Следовательно, больше половины вечерни состоит из ветхозаветного материала, а новосоставленные песнопения составлены языком Священного Писания, т. е. языком Септуагинты.
То же можно повторить и про утреню, первая половина которой состоит также из пения и чтения псалмов, а вторая половина — из пения т. н. Ветхозаветных песен. В настоящее время эта вторая половина заменена пением и чтением т. н. канонов, составлявшихся первоначально в виде комментариев к стихам Ветхозаветных песен. Уже это одно определяет библейский характер содержания и языка канонов. Заканчивается утреня древнехристианским гимном „Слава в вышних Богу".
Наконец, и самая Литургия также в значительной степени пропитана библейскими элементами. Но в ней эти элементы более переработаны. На очертание Литургии наибольшее влияние оказывает наименее читаемая в церкви книга Священного Писания — Апокалипсис. Общее оформление литургии: стояние священнослужителей вокруг Престола, вхождение и исхождение из Алтаря, терминология священнодействий: Жертва, Агнец, Престол, Жертвенник — являются с одной стороны воспроизведением древнего ветхозаветного священнодействия, с другой стороны, и при том в большей степени, являются отображением образов Апокалипсиса, Все литургические возгласы священника являются или буквальным воспроизведением или перефразировкой доксологий Апокалипсиса. Например: „Богу и Отцу слава и держава, во веки веков. Амин" (Откр. I, б); „Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков" (V, 13); „Достоин еси, Господи, прияти славу и честь, и силу, яко Ты еси создал всяческая..." (IV, 11). По Апокалипсису же составлены и многие песнопения Литургии, например: “Свят, Свят, Свят Господь Вседержитель, Иже бе и сый и грядый” (IV, 8).
Все это в самой глубокой и всесторонней мере пропитывает все богослужение Православной Церкви словами, образами и мыслями Священного Писания.
Уже несколько раз мы указывали на внутреннее обоснование этого. Сейчас скажем о практическом выводе из этого, практическом выводе, важном для тех, кто пожелал бы заняться святым и радостным, вдохновляющим и боговдохновляемым делом перевода безмерного богослужебного богатства Православной Церкви на современные западные языки. Ему для этого надо прежде всего полностью и совершенно проникнуться библейской формой собственного материнского языка. Лишь при этом условии его перевод будет полноценным, художественно полнокровным и избегнет обеих опасностей — Сциллы и Харибды всякого художественного перевода: не будет ни рабской буквальной передачей чужого текста, ни вольным изложением — интерпретацией, далекой от подлинника, потому что переводчик, пропитавшийся языком Священного Писания, напитает свой язык тем самым источником, который напитал язык и тех, кого он переводит — церковных пес-нописцев.
То, что мы говорили о связанности Новаго Завета с Септуагинтой, мы должны будем повторить и относительно богослужения. В нем многое останется непонятным для нас, если мы будем пользоваться каким-либо другим вариантом Священного Писания Ветхого Завета, а не Септуагинтой.
Например: 1-я песнь канона Пятидесятницы говорит: „Божественным покровен Медленноязычный мраком...", и знающий Священное Писание православный понимает, что тут говорится о Моисее, потому что так медленноязычным он назван в книге Исход в переводе 70-ти, а не „несловесным", как передает масоретский текст (Исх. VI, 30).
Не зная Маккавейских книг, мы не поймем, например, 8-го ирмоса б-го гласа: „и праведного жертву водою попалил", где говорится о событии передаваемом в 1-й главе 2-й книги Маккавейской (а не о жертвоприношении пророка Илии, как думают некоторые. В этом последнем случае было бы: „жертву и воду попалил").
В 109-м псалме по массоретскому тексту нет слов Рождественского прокимна и стихов: „Из чрева прежде денницы Аз днесь родих Тя", каковые взяты из текста 70-ти.
Если мы добавим, что языком Септуагинты, с теми же образами, намеками и указаниями на ее священный текст написаны и творения большинства святых Отцев Восточной Церкви, то мы поймем, что вышеприведенные слова Е. В. Гринфильда и Ф. Ф. Брюса о том, что для читающего Священное Писание Ветхого Завета в переводе 70-ти и Новый Завет в подлиннике, ярче и глубже раскрывается внутреннее и внешнее их единство, можно перенести и на всю церковную область. Для православного грека, знающего Священное Писание Ветхого Завета в переводе 70-ти, Новый Завет в традиционном церковном изложении, при чтении святых отцев и при слышании и участии в богослужении, наглядно, ясно и конкретно раскрывается фундаментальная истина Православия о том, что голос Духа Святого не замолк после написания последних строк Священного Писания, что во всей силе и правде продолжает Он звучать во всей жизни Церкви, по преимуществу же в Бе богослужении и в творениях Ее святых отцев.
Но это духовно обогащающее сознание оказывается доступным не только грекам. Почти в такой же мере обладаем этим и мы — православные русские” потому что наше церковное Священное Писание Ветхого Завета на церковно-славянском языке сделано с перевода 70-ти, Новый Завет на церковно-славянском языке строго церковно-традиционен, и богослужение мы имеем во всех смыслах на том же языке.
И хочется от всей души пожелать того же и нашим западно-европейским православным братьям: вчитываться, вживаться в богодухновенный перевод 70-ти, проникаться его языком, его образами, среди кодексов Нового Завета избрать наиболее церковный, наиболее традиционный, проверенный и подтвержденный Церковью, освоить язык этого Ветхого и Нового Заветов, и этим языком перевести все гигантское богатство православного богослужения.
Для того, кто будет полностью владеть библейским языком, эта задача будет значительно облегчаться тем, что большинство фраз и образов в богослужебных текстах будут ему знакомыми — готовыми.
Но при этом неизбежно возникает для него еще один вопрос, столь же важный, как и вопрос Септуагинты. Это вопрос: каким изводом, т. е. каким вариантом
Новаго Завета должен он пользоваться, чтобы оставаться неуклонно на церковном пути?
Как известно, еще блаженный Иероним жаловался на множество разночтений в различных манускриптах Новаго Завета, говоря: "Tot paene versiones, qout codides" — столько же вариаций, сколько и кодексов.
Если мы просмотрим критические издания, например, Нестле, с научным аппаратом, т. е. с указанием разночтений, то мы увидим, что буквально ни одного слова в Священном Писании не останется неподвижным. Впрочем, большинство этих разночтений незначительно: „в Капернаум" пришел Господь или „к Капернауму"; „яко свет" была Его одежда при Преображении или „яко снег" и т. д. Но есть и очень важные разночтения, например, включение или невключение в евангелие от Матфея слов Христовых „сей же род изгоняется молитвою и постом", включение или невключение в евангелие от Марка второй половины его повествования о Воскресении Господа. В евангелии от Луки просил разбойник на кресте Господа помянуть его „во Царствии Своем" или просто „помянуть"? Включать или не включать в евангелие от Иоанна повествование о блуднице, о которой Христос сказал книжникам: „кто из вас без греха, первый брось в нее камень"? Включать или не включать в послание от Иоанна исповедание Пресвятой Троицы: „Три свидетельствуют на небе Отец, Слово и Святый Дух, и Сии три суть едино"?
Все это вопросы разночтений. Современные протестантские издания решают их по разным соображениям: на основании авторитета разных знаменитых библеистов, на основании согласия большинства манускриптов, то есть по принципу большинства голосов, или на основании большей древности манускриптов и т. д. Все это не наши, не церковные пути.
Вопрос разночтений может быть интересен и для нас, но лишь исторически: каковы были вариации в тексте. Критические издания вроде Нестле, где этот вопрос научно и наглядно поставлен — полезны. Но решать этот вопрос мы будем не по свидетельству большинства манускриптов и не по большей их древности, и уж тем более не на основании авторитета внецерковных библеистов. а на основании голоса Церкви. Для нас непогрешим тот текст Священного Писания и Ветхого и Нового Заветов, который Ей принадлежит, Ею принят и для Ее божественной жизни.
Применяя внецерковную научную современную терминологию, мы с большим или меньшим приближением можем признать церковным текстом группу манускриптов, обозначаемую буквой “К”, иначе называемую Кени или Константинопольской, потому что эти манускрипты в своем большинстве, и образцы, с которых они списаны, хранились и переписывались под руководством и контролем Церкви, в то время как прочие группы манускриптов, обозначаемые буквами “Н”, “I” и “К” (Египетская, Иерусалимская и Западная) являются плодами трудов частных лиц и не получали санкции Церкви.
При этом необходимо отметить, что именно манускрипты группы “К” легли в основу первого греческого печатного издания, сделанного Эразмом Роттердамским в 1516 году (только Апокалипсис в этом издании сделан с других — неудовлетворительных источников). А издание Эразма Роттердамского под наименованием “текстус рецептус” послужило источником для большинства западно-европейских переводов. Позднейшие же переводы пользуются в большинстве случаев другими оригиналами.
Мы же будем верны церковным путям.
В духовном мире много дорог и тропинок, но прямым, правильным, верным путем является всегда один путь — путь церковный. Он начался Сотворением мира, покаянием Адама, подвигом Ноя, призванием Авраама, историей Избранного народа, Христом Спасителем. Его святыми апостолами, святыми отцами, подвигом иноков и продолжается верностью всех чад Церкви Христовой до наших дней и продолжится до скончания века.
Как у каждой дружной семьи есть свой язык, свои выражения, свои образы, так и у всех принадлежащих этому пути людей есть свой язык, свои образы, свои предания и обычаи — один язык, одни выражения, одни образы на всем протяжении от Сотворения мира и дней Синайского Закона до наших дней. И этот язык, эти образы и выражения поддаются передаче на все наречия земли, если только этого искать, об этом заботиться и не сбиваться на неверные распутия.