[Сказ о мудрой княгине Ольге нарушение обычая Великим князем]
Игорь же нача къняжити Кыеве, мир имея к вьсем странам.
И приспе осень... Рекоша дружина Игореви:
"Отроци свеньлжи изоделпся суть оружьемь и пърты,
А мы - нази!
Да пойди, къняже с нами в дань -
Да и ты добудеши и мы!"
И послуша их Игорь; иде в Дерева в дань,
И примышляше к пьрвои дани,
И насиляше им и мужи его,
И възем дань, поиде в свой град.
Идущу же ему въспять, размыслив, рече дружине своей:
"Идете с данию домови, а яз възвращюся и похожю еще".
И пусти дружину свою домови,
с малъмь же дружины възвратися
И съдумавше Древляне с кънязьмь своим Маломь:
"Аще ся въвадить вълк в овьце, то выносить вьсе стадо,
аще не убиють его
Тако и сь: аще не убием его, то вься ны погубить".
И посълаша к нему, глаголюще:
"По чьто идеши опять, поймал еси вьсю дань?"
И не послуша их Игорь.
И исшьдъше из града Искоростеня противу древляне, убиша Игоря
и дружину его, бе бо их мало. И погребен бысть Игорь...
[Сватовство древлянского князя]
Реша же Древляне: "се кънязя убихом Русьскаго.
Поймем жену его Ольгу за кънязь свой Мал...
И посълаша Древляне лучьшая мужа числом 20 в лодии к Ользе,
И присташа под Боричевъмь в лодии,
И поведаша Ользе, яко Древляне придоша,
И възъва я Ольга к собе и рече им: "Добре, гостие, придоша!"
И реша Древляне: "Придохом, кънягыне!"
И рече им Ольга: "Да глаголите, чью ради придосте семо?"
Реша же Древляне: "Посъла ны Деревьска земля, рекущи сице:
"Мужа твоего убихом. Бяше бо мужь твой акы волк -
въсхыщая и грабя.
А наши кънязи добри суть,
Иже распасли суть Деревьску землю.
Да пойди за кънязь наш, за Мал!"...
(У Татищева добавлена мотивировка: чтобы "злобу междо нами и вами пресекли" (История Российская. М. 1963, т. II, с. 45).)
Рече же им Ольга: "Люба ми есть речь ваша.
Уже мъне мужа своего не кресити.
Но хощю вы почьстити наутрия пред людьми своими.
А ныне идете в лодию свою и лязете в лодии величающеся".
И аз утро посълю по вы; вы же рьцете:
"Не едем на коних, ни пеши идем,
Но понесети ны в лодии!"
И възнесут вы в лодии.
И отъпусти я в лодию.
Ольга же повеле (в нощи) ископати яму велику и глубоку
На дворе теремьстем въне града (и нажгоша углия дубового).
И заутра Ольга, седящи в тереме, посъла по гости.
И придоша к ним (люди многие), глаголюще:
"Зоветь вы, Ольга, на чьсть велику!"
Они же реша: "Не едем на коних, ни на возех, ни пеши идем!
Но понесете ны в лодии"
Реша же кыяне: "Нам - неволя. Кънязь наш убиен,
а кънягыни наша хощеть за ваш кънязь"
И понесоша я в лодии.
Они же седяху в перегъбех, в великих сустугах, гърдящеся.
[Месть за убийство Великого князя]
И принесоша я на двор к Ользе,
И несъше въринуша я в яму и с лодиею,
И приникъши Ольга, рече им: "Добра ли вы чьсть?"
Они же реша: "Пуще ны Игоревы съмьрти!"
И повеле засыпати я живы.
И посыпаша я (их)
(Рис. 696).
(Татищев: "Тогда же немедля постави Ольга крепкие заставы, чтобы древляном никто ведомости дать не мог" (с. 44). Во всем остальном В. Н. Татищев дает точный буквальный перевод летописи без дополнений. Быть может, и это пояснение взято историком из имевшейся у него летописи.)
И посълавъши Ольга к Древляном, рече им:
"Да аще мя право просите, то присълите мужа нарочиты.
Да в велице чьсти пойду за вашь кънязь.
Еда не пустять мене людие кыевьстии?"
Се слышавъше Древляне избьраша лучьшая мужа, иже дьржаху
Деревьску землю и послаша по ню
Древляном же нришьдъшем, повеле Ольга мовь сътворити,
рекуще сице:
"Измывъшеся, придете ко мъне!"
Они же прежьгоша истъбу (теплое, помещение, баню).
И вълезоша Древляне и начата ся мыти,
И запьроша истъбу о них,
И повеле зажещи я от двьрии,
И ту изгореша вьси (Рис. 69в).
[Покорение древлян]
И посъла к Древляном рекуще сице:
"Се уже иду к вам.
Да пристроите меды мъногы у града, идеже убисте мужа моего,
Да поплачюся над гробъм его
И сътворю тризну мужю своему".
Они же то слышавъше, свезоша меды мъногы зело и възвариша,
Ольга же поимъши мало дружины и льгко идущи,
Приъде к гробу его и плакася по мужи своемь.
И повеле людьм съсути могылу велику
И яко съсъпоша, повеле тризну творити
Посемь седоша древляне пити.
И повеле Ольга отроком своим служити пред ними
(а сами да не пиют!)
И реша древляне к Ользе;
"Къде суть дружина наша, ихъже посълахом по тя?"
Она же рече: "Идуть по мъне с дружиною мужа моего".
И яко упишася древляне, повеле отроком своим пити на ня,
а сама отъиде кроме
И повеле дружине сещи древляны
И исекоша их 5000. (Рис. 69г).
А Ольга възвратися Киеву и пристрой вои на прок их.
[Мудрые установления Ольги]
И възложиша на ня (на Древлян) дань тяжку.
И дъве части дани идета Кыеву, а третияя -
Вышегороду к Ользе...
И иде Ольга по Деревьстей земли с сынъм своимь
и с дружиною, уставляющи уставы и урокы.
И суть становища ея и ловища.
И приде в град свой Кыев с сынъмь своимь Святославъмь
и пребывъши лето едино.
В лето 6455 (947?) иде Ольга Новугороду
И устави по Мъсте погосты и дани,
И по Лузе - оброкы и дани,
И ловища ея суть по вьсей земли и знамения
и места и погости...
И по Дънепру перевесища и по Десне...
И изрядивъши, възвратися к сыну своему Кыеву,
И пребываше с ним в любъви".
(Далее пропуск: семь пустых годов)
В "Повести временных лет" этот стройный рассказ перебит двумя видами дополнений: во-первых, параллельными версиями о войне с Древлянами, а во-вторых, комментариями летописца Никона (1070-е годы), пояснявшего географическую номенклатуру Киева и его окрестностей. Тем не менее вычленение приведенного выше текста может быть произведено без особых натяжек. Автором этого целостного "сказа" мог быть тот же летописец Игоря, который так подробно и деловито описал клятву Игоря на Перуновом холме при оформлении договора с императором в 944 г. Но жанр специального сказа, написанного после трагических событий, иной.
Вторая версия представляет собой фрагментарные записи о военных действиях против Древлян. Возглавляет киевские войска варяг Свенельд, а ритуально начинает сражение трехлетний княжич Святослав, воспитанник варяга Асмуда. Копье, брошенное мальчиком, упало у ног коня; бой был начат. Все события после этого выражены в одной фразе: "И победита (киевские войска) Древляны (родит, падеж)". Это - типичная очень краткая хроникальная запись, интересная лишь тем, что она совершенно лишена сказочного элемента и явно выделяет варяжское боярство и неполноправного еще младенца Святослава, опекаемого варягами. (Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 66.)
Первую и вторую версии А. А. Шахматов возводит к печерскому своду игумена Ивана (около 1093 г.), а третью - к Повести Нестора 1113 г. 139(Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 66-68) Третья версия повествует в легендарной форме о длительной осаде Ольгой древлянского Искоростеня и о хитроумной победе княгини, придумавшей взять вместо контрибуции голубей и воробьев. К птичьим хвостам была привязана сера, она была зажжена, и птицы, полетевшие в свои голубятни и застрехи, создали очаги пожаров во всем городе. Старейшины города были пленены; остальные люди частично пленены, частично убиты при вылазках. Вопрос о непомерной дани Игоря здесь упоминается, но лишь попутно. Коварство Ольги выражено только легендой о легкой дани птицами. Любования жестокостями Ольги здесь нет. Искоростень был окончательно сожжен после взятия его киевлянами: "И яко възя град - пожьже и". К этому времени вся Деревская земля была уже завоевана Ольгой: "Вьси гради ваши предашася мъне!" - говорит княгиня послам.
Выше (см. главу 5) я высказал предположение, что огромный жертвенный комплекс на самой дальней окраине Древлянской земли, в Шумске, ("шум" - лесной массив, дебрь), в виде сожженной великанши, мог быть связан с этим тотальным разгромом древлян. Третья версия создана позднее первой, так как Ольга здесь кратко излагает её содержание: "Аз мьстила есмь уже обиду мужа своего, къгда придоша Кыеву пьрвое и въторое; третиее же - къгда творих тризну мужеви своему". Третья версия значительно гуманнее первой, но и она не осуждает княгиню-язычницу.
Наличие в одном своде трех различных версий описания одного события объясняется их резким различием и тем, что каждую из них можно принять за рассказ о разных событиях. Несходство идет и от различия жанров: вторая версия - летописная запись, третья - полуэпическая (несколько более поздняя) легенда, а первая - облеченный в сказочную форму политический трактат.
Перед нами второй пример многогранности и разноречивости описаний разными слоями русского общества X в. таких событий, как смерть великого князя: умер где-то Олег, и возникло несколько вариантов эпических сказаний о нем, попавших в летописные своды. Убит Игорь, и его смерть по-разному отражается в эпических и литературных произведениях. Наибольший исторический интерес представляет первая летописная версия, которую условно можно назвать "сказом".