На этой основе возникло предположение: семья и религия находятся между собой в такой тесной связи, что семья может быть понята именно как "естественной" носитель религии, как религиозное образование.
Во многих обществах религиозные ритуалы совершались в рамках семьи и огонь домашнего очага считался священным. Довольно часто и в настоящее время семья является тем местом, где совершаются религиозные ритуалы, но при этом следует помнить, что то, что мы называем семьей сегодня, существенно отличается от того, что было семьей в древних обществах.
В ходе развития и внутренней дифференциации общества его институциональные образования разделились на две сферы – частную и общественную область жизни. Семья во многом утратила черты общественной организации, которыми была наделена в прошлом, и стала в большей мере делом частной жизни. Религиозные верования и религиозная практика в современном обществе становятся в значительной мере делом личного выбора, частным делом. Возможно с этим связано то обстоятельство, что сегодня в первую очередь многих привлекают те религиозные ритуалы, которые связаны с событиями семейной жизни. Многие склонны сегодня рассматривать семью как главную и нерешимую базу организованной религии в ее традиционных формах.
Действительно, в современном обществе существует тесная связь между церковью и семьей. Социологические данные подтверждают, что церковная деятельность в большей степени обращена к женщинам и детям, среди церковных преобладают мероприятия, связанные с семьей, среди прихожан сегодня большинство составляют женщины.
Тем не менее, в ряде отношений взаимосвязь семьи и религии представляется в настоящее время не столь уж однозначно нерушимой; во всяком случае, понимание существа и характера этой связи требует принять во внимание те изменения, которые претерпели и семья, и религия, как повлияли эти изменения между ними.
Прежде всего в общественном сознание произошло изменение в оценки значимости и необходимости ритуального сопровождения таких событий как рождение ребенка, бракосочетание и смерть. Сегодня достаточно значительному числу людей представляется возможным обойтись без церковного ритуалах в этих случаях. [8,184-185]
Обратимся теперь к вопросу об отношении религии к семье, имея в виду свойственное "религиям спасения" понимания семьи и поучения, касающиеся семейной жизни, т.е. нормативный аспект отношения религии к семье.
Религии спасения, такие, как буддизм и христианство, должны были пройти долгий путь поисков, прежде чем им удалось найти способ совместить признание общественно полезных функций семьи с их индифферентным отношением к общественной жизни "в миру" как проявлением основной религиозной установки неприятия мира. [8,188]
Учения о семья и браке, нормы семейных отношений, устанавливаемые разными конфессиями, оказывают определенное влияние, - как это показывают данные исследований, - на поведение приверженцев соответствующих конфессий. В какой-то мере, церковь способна осуществлять в этом отношении функцию социального контроля. Католики по сравнению с протестантами реже вступали в смешанные браки, реже прибегали к абортам, у них было меньше разводов, семьи были более многодетными.
Процессы изменения структуры семьи, ее функций, ценностных предпочтений включены в общий процесс социальных перемен в обществе и одним из факторов, воздействующих на изменения в семье и браке, является влияние религии и церкви. [8, 190]
Возврат к идее церковной культуры, пересмотр основ мировоззрения в свете христианских начал ставят на очередь вопрос о взаимоотношении Церкви и школы. Для школы, глубоко живущей идеей раскрытия личности ребенка, трудность религиозного воспитания всегда заключалась в том, чтобы избежать всякой принудительности и насильственного навязывания религиозной жизни, - отсюда идеал свободной, секуляризованной школы. [9,155]
Религиозное одичание и огрубление, шаткость духовных основ в моральном воздействии школы одинаково ярко характеризуют пагубные результаты принятой системы – пагубные как для Церкви, так и для школы. Огромное количество детей растет вне всякого религиозного влияния, пропадает для Церкви, грубеет и дичает, а с другой стороны, духовная атмосфера школы искусственно отстраняет в детях их религиозные запросы, искусственно рассекает духовный мир ребенка, отделяя в нем его религиозные движения от всего остального содержания души, заранее расслабляет и принижает религиозные силы детской души. В такой "свободной школе" (свободной от религии) дети вовсе не воспитываются в подлинной свободе, ибо одна из важнейших, можно сказать, центральная сила души, какой является религиозная сфера, должна притаиться, должна быть искусственно смятой и отстраненной. Можно ли поэтому думать, что религиозная свобода достигается в секуляризованной школе? Не отрицая того, что она часто не достигается и в той школе, которая не порвала с Церковью, подчеркнем лишь, что отделение школы от Церкви неизбежно давит на религиозный мир ребенка, расслабляет и принижает религиозные движения. Очевидно, что свобода в религиозной жизни ребенка не должна быть связываема с вопросом об отношении школы и Церкви, а это означает, что защищать идею секуляризованной школы во имя религиозной свободы невозможно. [9,156]
Одно идейное преодоление системы секуляризованной культуры не может помочь школе: оно расшатывает идеологические основания современного педагогического творчества, но не может психологически вывести за их пределы. Школа ждет новой жизни, тех островков целостной жизни, в которых не будет современной разорванности отдельных сфер, - и только тогда для педагогического творчества может открыться реальный выход на иной путь. [9,162]
Но отрыв школы от Церкви для нас неприемлем особенно по религиозным мотивам. Противопоставление Церкви и мира, Церкви и культуры чуждо христианству с его основным догматом Боговоплащения, с его верой в спасение мира, с его идеалом обожения. Христианство не только утверждает мир, но оно именно и занято спасением мира, устроением его, восстановлением правильной иерархии сил мира. [9,165]
И все же мы стоим на пороге создания церковной школы – в подлинном и серьезном смысле этого слова. Дело идет совсем не о том, чтобы школы – народные, городские, средние и т.п. – находились в ведении и управлении церковных общин. Это, конечно, возможно, но не в этом суть и смысл идеи церковной школы. Дело и не в том, чтобы школой заведовали священники; и даже не в том, чтобы в школе было отведено много часов Закону Божию. Все это может быть, но может и не быть – и не в этом смысл идеи церковной школы. Ее суть в том, чтобы школа была внутренне пронизана религиозным началом, чтобы она по духу своему вела детей к Церкви, а не уводила от Нее, чтобы она укрепляла и развивала религиозные запросы детей, а не убивала, не коверкала их. Религиозная сфера имеет центральное значение в иерархии душевных сил, и нет никакой психологической необходимости для питания религиозной сферы давать много чисто религиозного материала. Все, решительно все в школе и жизни может питать и углублять наши религиозные силы – это всецело зависит от духовной установки, зависит от того какой дух царит в школе. Как отдельные люди могут, ни слова не говоря о Боге, привести к Богу одной своей личностью, устремлением души своей вечной правде, так и школа может вести детей к Богу не тем, как и что будет говорить она о Боге, а тем куда духовно устремит она движение души, чем зажжет и воодушевит детские сердца. Проблема религиозной школы лежит больше всего в его духовной атмосфере, в подлинности, искренности целостности ее внутренней религиозной установки, а не в обилии преподавания Закона Божия, не в специальных мерах религиозного воспитания. Огонь веры зажигается только от огня же в другой душе; и роль интеллекта, роль образования здесь вторична, хотя и очень существенна. Можно считать бесспорным, что основной почвой на которой возникают религиозные сомнения, являются вовсе не какие-либо интеллектуальные трудности, а все то, что отравляет и бременит сердце ребенка или юноши. Не нужно держать детей под стеклянным колпаком, в искусственной оранжерейной обстановке, не нужно вовсе закрывать от детей реальную жизнь со всеми ее провалами и скорбями; но чтобы укрепить и развить религиозные движения в душе ребенка, нужна прежде всего атмосфера духовной свободы и религиозного одушевления. Нужно, чтобы дети любили Церковь, любили ее всей душой искренне и свободно, ибо не потерпит наше сердце никакого принуждения, отвращается и от него, и от того, к чему нас принуждают. Церковь так полна красоты и правды, что к Ней не нужно принуждать; но нужно, чтобы каждой душе дано было найти в Церкви отзвук на ее искания и запросы, дано было опытно познать правду и силу Церкви. Основная предпосылка и основная трудность церковной школы заключена именно здесь – в создании атмосферы свободной, всецелой, всесторонней любви к Церкви. Конечно, к свободе должно еще и воспитывать детей, свобода не дана ранних ступенях жизни, вернее, сознание еще не может владеть ею, но к свободе можно воспитать лишь в атмосфере свободы. Нигде это так не сказывается, как в вопросе об обязательности посещения Церкви. [9,167]
Для семейного и школьного воспитания одинаково неотвратимо и настойчиво встает один и тот же вопрос – вопрос о создании целостной религиозной структуры. Не об утопии невозможной святости идет дело, а лишь о подлинной, свободной и творческой устремленности к Богу. Наши грехи не смутят души ребенка, хотя и заполняют ее грустью – лишь бы она видела ни одни грехи, но и раскаяние в них. Дети так чутки, что они без слов, без внешних данных легко и быстро улавливают духовный мир взрослых. И если они живут в атмосфере искренней религиозной жизни – как легко и свободно загорается их душа любовью к Богу и Церкви! Детской душе так естественна, так нужна религиозная жизнь, что, если только она видит ее перед собой, она без всяких усилий отдается ей. Но для этого необходима здоровая духовная атмосфера, необходимо, чтобы вся жизнь искала освящения в Церкви. [9,169]