Особенности религиозного сознания представителей «мусульманского» и «тхаистского» течений ведут к специфическому культурогенезу, анализ которого может стать предметом серьёзных научных исследований. В контексте данной работы отметим влияние указанных течений на кабардинское информационное поле. Возрождение исламского фактора ведёт к распространению сведений о религиозно-культурных традициях мусульманского мира, что, в свою очередь, благодаря существованию в массовом сознании «шлюза» мусульманской самоидентификации, тем или иным образом влияет на мировоззрение, религиозное и культурное сознание кабардинцев. С другой стороны, возрождение обрядов и традиций (в том числе мировоззренческих) языческой эпохи также обладает культурогенным потенциалом в силу существования в массовом сознании кабардинцев «шлюза» национально-культурной самоидентификации. При этом общее, характерное для постсоветского периода информационной глобализации, религиозно-культурное невежество населения служит фактором, облегчающим реципацию (принятие) информации и в то же время затрудняющим её интерпретацию. Нет твёрдых ориентиров, в соответствии с которыми можно было бы интерпретировать – религиозно-культурное сознание народа размыто. Рециптивно-интерпретирующие механизмы более-менее функциональны лишь у конфессионально определившихся групп и личностей.
В целом, можно констатировать, что на сегодняшний день массовому сознанию кабардинцев, несмотря на мусульманскую самоидентификацию, понятнее течение «тхаизма», так как оно выглядит требующим гораздо меньших культурных изменений в существующем образе жизни. И более отвечает восприятию кабардинцами собственной религиозно-культурной истории. В настоящее время среди кабардинцев распространены достаточно далёкие, на наш взгляд, от объективности стереотипные мнения наподобие «адыги сохранили языческое сознание», «адыги никогда не были ярыми мусульманами», «ислам адыгам был навязан внешними силами». Здесь, как и в аспектах существующей в массовом сознании антитезы «свой-чужой», опять же, проявляется довольно высокий уровень религиозно-культурного невежества, некомпетентности.
В то же время, продолжает расти влияние как «мусульманского» течения, так и течения, ориентированного на развитие сугубо этнических религиозных установок. В связи с этим в скором времени отношение общества к религиозности, к собственной религиозно-культурной истории может измениться. Можно также указать на возможность общественно-политического конфликта между «неоязыческой» группой в течении «тхаизма» и представителями «мусульманского» течения.
В рамках анализа религиозного сознания кабардинцев на современном этапе отдельно можно обратить внимание на существование в рамках субэтноса российских кабардинцев нескольких групп, выделяемых по конфессиональному признаку.
Об особенностях религиозного сознания моздокских (православных) кабардинцев на современном этапе мы говорить пока не можем из-за недостатка полевого материала. Существует также некоторое количество (несколько десятков) кабардинцев, крестившихся в православие. Однако они пока не представляют собой единицу для культурологического анализа в масштабе этнического поля. Выделять как субкультурное явление адептов ряда «новых религиозных организаций» также затруднительно. Культурным фактом является перевод религиозной литературы этих организаций на кабардинский язык, выполненный по их заказу. Однако насколько можно говорить о какой-либо культурогенной специфике нескольких сот кабардинцев – адептов этих организаций – в рамках этнического поля? Мы не располагаем необходимым для суждений по данному вопросу материалом. Однако можем отметить, что в условиях информационного общества и технологий не только малочисленные группы, но и отдельные индивидуумы могут становиться факторами культурного, мировоззренческого влияния. Например, через вызывающее массовый интерес творчество или определение политики каких-либо популярных СМИ, а то и образовательных учреждений.
Здесь можно упомянуть некоторую часть российских кабардинцев, возможно, интересную для культурологического анализа, но не представляющую собой цельный объект для данного исследования. Это репатрианты и российские кабардинцы, постоянно проживающие за пределами России или за пределами Кабарды. В отношении религиозного сознания ни те, ни другие не представляют собой отдельного явления и распределяются по описанным в работе категориям.
Также в рамках анализа современного религиозного сознания кабардинцев целесообразно обратить внимание на такую тему, как проявление в массовом сознании антитезы «свой-чужой». В современной культурологии противопоставление, в том числе агрессивное, «своего» «чужому» считается некоторыми исследователями немаловажной составной частью культурной динамики [37].
В аспекте связи с религиозным сознанием выделенный нами «мусульманский» период кабардинской религиозно-культурной истории характеризуется, особенно на первых порах, выраженными последствиями восприятия массовым сознанием противостояния с Россией как религиозно-культурного. В настоящее время, когда массовое сознание не только в религиозном, но и в общекультурном отношении достаточно невежественно, последствия этой тенденции выражаются как часть комплекса бытового шовинизма.
Также частью массового сознания российских кабардинцев в наши дни является антитеза «свой-чужой» по религиозным мотивам. Выше о проявлении подобной антитезы уже говорилось, когда речь шла о маргинализирующих факторах внутри «мусульманского» и «тхаистского» течений. Однако в отношении народной массы подобная антитеза маргинализирующим в социологическом понимании фактором быть не может. В быту сохраняются проявления неуважения к немусульманским конфессиям. Как и в целом для россиян, характерно недоверие к нетрадиционным сектам. В этот разряд массовое сознание относит и «ваххабитов». Однако границы этого термина достаточно условны. Для кого-то к «ваххабитам» относятся все нестарые люди, регулярно посещающие мечеть, изучающие Коран и не употребляющие спиртного. Для кого-то – только те, кто намеренно демонстрирует свою особость и проявляет агрессию к инакоживущим, а мусульманская религиозность в целом вызывает уважение.
Подводя итог общей характеристике религиозного сознания кабардинцев на современном этапе, отметим следующее. В сегодняшних условиях фактор конкретного вероисповедания на ближайшую перспективу не может стать фундаментом для обретения новой этнокультурной целостности. Возможно, подобная прежней этнокультурная целостность в сегодняшних условиях и невозможна. Речь может идти только о некоторых системных факторах, общих для всего этнического поля, то есть для массового восприятия кабардинского субэтноса. Исходя из традиционных, сохранивших актуальность основ общеадыгского этнокультурного менталитета, одним из таких системных факторов может быть этика.
Приоритетное внимание, уделяемое вопросам этики в современных культурологических исследованиях, лишний раз свидетельствует о необходимости рассматривать тенденции религиозного состояния кабардинцев в рамках общемировых процессов. В то же время, особое внимание следует уделять реалиям и перспективам религиозно-культурной сферы жизни российского общества. Целесообразно также учитывать включённость российских кабардинцев в общеадыгское этническое поле.
Заключение
В данной работе мы предприняли попытку дать картину современного состояния религиозного сознания кабардинцев, осветить предысторию нынешней ситуации, её наблюдаемую динамику и тенденции её дальнейшего развития.
Изучение сведений о предшествовавшей религиозно-культурной истории кабардинцев даёт основания утверждать, что её важнейшей особенностью была взаимосвязь религиозного сознания народа с меняющимися историческими условиями и соответствующими изменениями в самобытной этнокультурной системе. Аналогичную ситуацию можно наблюдать и сегодня. Однако целостность традиционной культурной среды кабардинского этносоциума на сегодняшний день утеряна. Адыгская этнокультурная система, механизмы консолидации общества, трансмиссии ценностных ориентиров и культурных стандартов находятся в критическом состоянии перехода, бифуркации.
Данные тенденции являются характерной чертой нашего времени. Не только народы Северокавказского региона, но и все остальные народы России, включая и русский, а также значительная часть народов мира находятся в таком же положении с той же, в сущности, предысторией. Поэтому при исследовании современного состояния и перспектив дальнейшего развития ментального поля кабардинцев, адыгов необходимо обращаться к анализу состояния современной религиозно-культурной ситуации в мире и в Российской Федерации.
В заключение обратим внимание ещё раз на то, что в настоящее время в России, в рамках общемировой тенденции, развивается деятельность властных структур и общества по формированию новой культурной модели. Её можно свести к позитивному существованию в новых исторических условиях за счёт опоры на так называемые «традиционные ценности». Для кабардинцев важно в этой связи то, что в религиозной сфере такая тенденция ведёт к государственной поддержке православия и суннитского ислама, их просвещённых традиций, поддержка в том числе в вопросах развития положительного имиджа и общественного статуса. Данная деятельность ведётся в условиях культурно-политического противостояния с «западной моделью глобализации». Не утверждая объективность или субъективность этого противостояния, мы всё же констатируем его реальность для религиозно-культурной сферы. Негативные характеристики духовно-интеллектуального поля российских народов при этом списываются на последствия вторжения «западной модели». В таких условиях значимой тенденцией в религиозной сфере становится поддерживаемая в России на государственном уровне пропаганда потенциала традиционных религий.