РЕФЕРАТ
Религиозно-исторические истоки и вероучения раннего Ислама
1. Религиозно-исторические истоки раннего Ислама
В момент возникновения ислам был синкретической религией, впитавшей в себя элементы верований и культа ряда религий, распространенных среди населения Аравийского полуострова. Можно выделить четыре группы влияний, оказавших воздействие на первоначальный характер ислама: доисламские древние верования и культы, иудаизм, христианство и маздеизм.
Доисламские языческие верования и культы представляли собой довольно хаотическое соединение элементов фетишизма и тотемизма, поклонения явлениям и силам природы, особенно небесным светилам, и полидемонизма. Фетишизм выражался в почитании камней, особенно метеоритного происхождения, а также в поклонении идолам, изображавшим тех или иных богов или демонов. Элементы тотемизма, являвшегося к моменту возникновения ислама уже пережитком, сказывались в названиях племен — лиса, медведь, верблюжонок, собака и т. д. Фетишизм и полидемонизм сливались в культе бетилов — сооружений, названия которых означают в семитских языках «дом бога».
Нередко бетил находился в так называемом химе, небольшом оазисе, служившем местопребыванием почитаемого в данном племени идола. К святилищу совершались регулярные паломничества его почитателей, а помимо них к нему собирались и люди других племен, стремившиеся, использовать скопление паломников для торговли. В частности, святилища приобретали важное значение как пункты, где велась торговля между кочевыми и оседлыми племенами. Одним из таких святилищ была Мекка, в силу географического, экономического и религиозного характера приобретшая особое значение в качестве общехиджазского религиозного и торгового центра.
Разнородные верования арабов доисламского периода были связаны с полидемонизмом. Именовавшиеся джиннами демоны представлялись антропоморфными и антро-попатическими существами двух полов, дававшими потомство; этому не мешало даже то представление о джиннах, по которому они состояли из огня и воздуха.
В религиозной фантазии арабов одни джинны представлялись не имеющими специального отношения к тем или иным людям или их группам, другие — покровителями отдельных племен или даже родов. Племена, поклонявшиеся одним джиннам и изображавшим их идолам, не имели оснований отрицать реальность других джиннов, связанных союзом с чужими племенами. Иначе говоря, это был ярко выраженный энотеизм.
Наглядный образец этого религиозного явления представляла собой мекканская Кааба. Это было небольшое кубической формы каменное сооружение, в котором помимо почитавшегося мекканцами «черного камня» стояло более 300 идолов, каждый из которых служил объектом поклонения того или иного племени и рода, регулярно собиравшихся в Мекке для паломничества и торговли. Терпимость мекканцев по отношению к культам чужих богов была необходима в интересах торговли. Мекка, став при помощи Каабы с ее идолами чуть ли не общеарабским святилищем, получала большие доходы как от торговли с паломниками, так и от их обслуживания, что и в дальнейшем сыграло свою роль в сохранении городом значения общемусульманского центра. С другой стороны, до тех пор пока для мекканцев не обозначились с должной ясностью выгоды их присоединения к мусульманскому лагерю, они болезненно воспринимали нападки Мухаммеда и его приверженцев на поклонение тем идолам, ради которых арабы совершали паломничество в Мекку.
Для племени курейшитов, жившего в Мекке, божеством, воплощенным в «черном камне», был Аллах. Это до мусульманское и вообще очень древнее имя бога связано своим корнем (Илляха) с общесемитским Эл, Элоха, во множественном числе давшим библейское Элохим. Мухаммеду не пришлось даже придумывать нового имени того бога, пророком которого он себя считал. Кааба именовалась «домом Аллаха», а город был расположен вокруг нее, так что мекканцы имели некоторые основания считать себя «соседями Аллаха». Объектом почитания был и расположенный в Мекке источник воды — колодец Земзем.
Некоторые из богов-джиннов имели широкое межплеменное распространение. Это в особенности относится к женским божествам, олицетворявшим астральные тела; почитались, в частности, богини Лат, Узза и Манат. Есть основание предполагать, что Аллах пользовался почитанием и у других племен помимо курейшитов, но, конечно, в качестве не единственного, а особо сильного бога, может быть даже верховного. Таким образом, в ходе религиозного развития созревала та стадия, которая именуется супремотеизмом. Ц Г Доисламская обрядность была в общем такой же, как и в других древних культах. Практиковались паломничества к бетилам. Вокруг святилищ и идолов совершались ритуальные процессии, каждый из участников которых стремился прикосновением к статуе своего племенного бога осуществить личное общение с ним и впитать в себя элемент его силы. Идолам приносили жертвы, обычно скотом. Некоторое религиозное значение имели места погребений проезжая или проходя мимо такого места, араб, как правило, бросал на него камень, что символизировало жертвоприношение и должно было служить изъявлением уважения к духу покойника. Со временем из таких камней возникали целые кучи, становившиеся своего рода бетилами, в этом случае погребенный приобретал статус бога-предка.
Молитвенный ритуал не был разработан в доисламском культе арабов. В какой-то степени играли роль молитв стихи, складывавшиеся поэтами (шаирами), обычно проживавшими при вожде племени (сеиде). Дар стихотворчества рассматривался как результат благожелательного отношения к его обладателю со стороны одного или целой группы джиннов; считалось поэтому, что у шаира имеются личные связи в мире сверхъестественных существ, поэтому его произведения могут оказывать влияние на отношение джиннов к людям. В тех случаях, когда племя имело своего идола, в его составе должен был существовать жрец (Кахин), в обязанности которого входило обслуживание божка и руководство ритуалом жертвоприношения.
Перед Мухаммедом и другими деятелями раннего ислама стоял вопрос, что из доисламских языческих верований и культов можно включить в новую религию. После некоторых колебаний был избран путь решительной борьбы с почитанием всех других божеств, кроме курейшитского Аллаха. Коран гласит: «Не оставляйте никак ваших богов, не оставляйте Никак Вадда, и Сува, и Йагуса, и Йаука, и Насра!» (71, 22—23). Одно из этих имен обозначает бога-мужчину, другое — женщину, остальные три — льва, лошадь и орла. В другом месте выпад Корана против языческих богов женского пола аргументируется в духе, соответствующем арабским нравам и представлениям того времени. Если считать богинь Лат, Уззу и Манат дочерьми Аллаха, то это бросает тень на его репутацию: неужели он не мог создать себе сыновей и вынужден довольствоваться дочерьми? «Неужели у вас — мужчины, а у него — женщины? Это тогда — разделение обидное!», (53, 21—22).
Арабские племена весьма неохотно расставались со своими старыми богами. Известен случай, когда племя, населявшее город Таиф, даже в условиях изоляции среди племен, примкнувших к исламу, пыталось получить у Мухаммеда разрешение еще хоть год иметь возможность поклоняться своей богине Лат. В ходе переговоров о заключении договора Мухаммед был даже склонен удовлетворить просьбу таифцев, но вмешательство Омара побудило его отказаться от компромисса; при всеобщем плаче женщин и детей статуя богини была уничтожена.
Решительно обошелся Мухаммед и с более чем тремя сотнями идолов, пребывавших в Каабе. Во время своего прощального паломничества в Мекку он велел разбить всех идолов, кроме Аллаха, воплощенного в «черном камне». Это явилось своего рода символическим действием, Племенной бог курейшитов возвышался в ранг общего бога всех арабов, и не только верховного, но и единственного божества. Известно, с какой настойчивостью Коран и ислам в целом подчеркивают свой монотеизм, именуя всех неверных многобожниками — мушрикун. И все же, выступив против политеизма, ислам остался такой же супремотеистической религией, как иудаизм и христианство. Ангелы и джинны составили в нем пантеон младших богов.
Из старого культа ислам сохранил то большое значение, которое придавалось в нем паломничеству к святилищам и прочим почитаемым местам. Мекка с ее Каабой и Земземом осталась в исламе тем же святым городом, каким она была до него и тем же местом общеарабского, а в дальнейшем общемусульманского паломничества. В ее пользу был решен и вопрос о кыбле, т. е. о том направлении, к которому должен обращаться правоверный во время молитвы. После короткого перерыва, когда Мухаммед в Медине, пытаясь найти общий язык с иудаизмом, установил было кыблу в направлении Иерусалима, вопрос был пересмотрен, и с того времени каждый молящийся мусульманин становится лицом в направлении Мекки.
Влияние иудаизма на первоначальный ислам было не меньшим, а, может быть, в некотором отношении еще большим, чем влияние древних арабских верований и культов. В Аравии проживало немало приверженцев иудаизма. В IV в., как известно, Йемен официально принял иудаизм. В Медине постоянно проживало несколько племен, исповедовавших эту религию. Через иудейских купцов-караванщиков ее влияние распространялось по всем торговым путям, пересекавшим Аравийский полуостров. Еще в мекканский период своей жизни Мухаммед, вероятно, встречался с иудеями как в Мекке, так и во время своих путешествий с караванами Хадиджи. Их рассказы о содержании Ветхого завета могли оставаться в его памяти и в более или менее измененном виде вошли потом как в текст Корана, так и в вероучение новой религии. Ветхозаветные персонажи Ной—- Нух, Авраам —Ибрахим, Моисей — Муса заняли в нем место пророков, предшествовавших Мухаммеду. Нашел свое место в Коране и ряд ветхозаветных легенд и мифов — о сотворении мира, о грехопадении прародителей, об Иосифе и его братьях, о египетском плене и т. д. Правда, как уже говорилось, Мухаммед узнавал об этом в устной беседе, так что мог воспроизвести услышанное лишь в модифицированном виде. Так, советник персидского царя Артаксеркса из Книги Есфирь оказался в Коране чиновником фараона, сестра Моисея Марьям совмещена с богородицей Марией, засуха в Египте оказывается вызванной отсутствием дождей, как это бывало в Аравии, а не недостаточным разливом Нила и т. д. В Коране фигурируют и талмудические сюжеты, но нередко столь же измененные, как и библейские.