РЕФЕРАТ
Религиозная борьба в Халифате Аббасидов
Ф. Энгельс дал следующую характеристику социальных основ происходившей в исламе на протяжении столетий внутренней борьбы: «Ислам -—это религия, приспособленная для жителей Востока, в особенности для арабов, следовательно, с одной стороны, для горожан, занимающихся торговлей и ремеслами, а с другой — для кочевников-бедуинов. Но в этом лежит зародыш периодически повторяющихся столкновений. Горожане богатеют, предаются роскоши, проявляют небрежность в соблюдении «закона». Бедуины, которые живут в бедности и вследствие бедности придерживаются строгих нравов, смотрят на эти богатства и наслаждения с завистью и жадностью. И вот они объединяются под предводительством какого-нибудь пророка, махди, чтобы покарать изменников веры, восстановить уважение к обрядам и к истинной вере и в качестве вознаграждения присвоить себе богатства вероотступников. Лет через сто они, естественно, оказываются точно в таком же положении, в каком были эти вероотступники; необходимо новое очищение веры, появляется новый махди, игра начинается сначала... Все эти проходившие под религиозной оболочкой движения вызывались экономическими причинами; но, даже в случае победы, они оставляют неприкосновенными прежние экономические условия. Таким образом, все остается по-старому, и столкновения становятся периодическими». К данной характеристике социальных основ внутриисламской борьбы для рассматриваемого периода можно добавить и противоречия между горожанами — богатыми торговцами и бюрократами, с одной стороны, и городским плебсом — с другой. Необходимо также учитывать влияние происходивших в то время процессов разложения рабовладельческих отношений и формирования феодализма. Протест закрепощаемых крестьян обычно выражался в форме религиозно-сектантского движения, противопоставлявшего себя господствовавшему в исламе направлению.
Религиозно-политическая обстановка в Багдадском халифате на всем протяжении его существования была сложной. Аббасиды использовали для свержения Омейядов широкие крестьянские массы иранских и прочих неарабских феодалов, стремившихся к равному с арабской аристократией господствующему положению, рабов, городских ремесленников. В этническом отношении оппозиционные движения оформлялись в виде борьбы иранцев и других неарабских народов против арабского засилья. Свое религиозное выражение борьба находила в противопоставлении суннитскому исламу не только различных форм и сект шиизма, но и живучих, аборигенных для Востока зороастризма, маздакизма и т. д. Со всей остротой борьба разгорелась в первые же годы халифата Аббасидов.
После убийства новым халифом вождя всенародного восстания Абу Муслима движение вспыхнуло вновь, на этот раз уже против нового режима. Во главе его стоял некто Сумбат по прозвищу Маг, которое, свидетельствует о зороастрийской религиозной форме самого движения. Это восстание было быстро подавлено.
Через несколько лет возникло новое антиисламское движение, опиравшееся на учение о божественности личности халифа. Массы народа, находившиеся под влиянием веры в то, что халиф является живым воплощением божества, а Двое его приближенных — Адам и архангел Гавриил, стали стекаться ко дворцу халифа в ал-Хашимие, требуя реализации выдвинутого положения в конкретных социальных преобразованиях; по своей этнической принадлежности все они были иранцы. Как ни лестно было для халифа признание его живым богом, он не мог пойти на такой прямой разрыв с основными мусульманско-арабскими массами своих подданных.
В 776 г. в качестве главы массового народного восстания выступил человек, объявивший себя воплощением бога. Иранец по происхождению, он служил в свое время секретарем у Абу Муслима и сумел уйти от расправы с последними его приверженцами. Через 20 лет после этого оказалось удобным объявить Абу Муслима воплощением бога, а ввиду того, что тот покинул землю,— самого себя воспринявшим его божественные достоинства. Новый бог не считал почему-то возможным показывать людям свое лицо и прятал его под покрывало, за что и получил прозвище аль-Муканна, т. е. «укрытый». Объединив вокруг себя большие массы народа, Муканна создал повстанческую армию, во главе которой несколько лет успешно воевал против войск халифа. Потерпев в конце концов поражение и оказавшись в безвыходном положении, живой бог покончил самоубийством. Независимо от личных побуждений Муканны и религиозно-идеологической оболочки движения, оно представляло собой выражение свободолюбивых, демократических устремлений широких народных масс и национально-освободительных чаяний иранского населения халифата.
Такого рода движения происходили в багдадском халифате на всем протяжении его существования (под религиозными знаменами маздакизма и манихейства, зороастризма и даже буддизма), причем нередко эти доисламские религиозные идеологи принимали здесь внешнюю форму, связанную с исламом.
Большое распространение получило движение, известное под названием хурремитского. Его кульминационным пунктом было восстание под руководством Бабека, происходившее в 815—837 гг. Этимология термина «хурре-миты» до сих пор неясна; из всех существующих объяснений нам представляется наиболее приемлемым фигурирующее у А. Мюллера — от названия селения Хуррам к югу от Каспийского моря. Под знаменем Бабека объединилось только в Азербайджане около 300 тыс. человек, храбро воевавших против войск халифа. В основном это были крестьяне, но в условиях тех успехов, которых первоначально удалось добиться повстанцам, к ним примкнули и представители феодалов неарабского происхождения. Движение получило и национальное и религиозно-идеологическое оформление.
Вероисповедная оболочка движения была довольно туманной. Сам Бабек, видимо, не придавал большого значения религиозным вопросам и использовал их так, как ему представлялось целесообразным. В переписке с византийским императором он выдавал себя за христианина и сулил ему в случае успеха своего движения обратить в христианство все население халифата. Преобладающей же тенденцией в идеологии хурремитов был все же маздакизм. Лежавший в его основе дуализм добра и зла создавал удобную позицию для лозунга борьбы против зла, воплощенного в господстве халифов и арабских феодалов, во имя принципа добра, воодушевляющего повстанцев. Одержав ряд блестящих побед, хурремиты в итоге потерпели поражение, а Бабек был казнен.
Не меньшее значение имело развернувшееся в 60—80-х годах IX в. восстание зинджей. Этим именем назывались негры-рабы, систематически доставлявшиеся в пределы халифата с невольничьих рынков Восточной Африки и Занзибара. Зинджи, накоплявшиеся большими массами в различных пунктах государства, подвергавшиеся тяжелейшей даже для того варварского времени эксплуатации, представляли собой легко воспламеняющийся материал, нередко вспыхивавший в вооруженных выступлениях как местного, так и более широких масштабов. В 868/69 гг. успешную пропаганду среди зинджей развернул Али ибн Мухаммед, объявивший себя пророком и потомком халифа Али и призвавший к восстанию всех недовольных династией Аббасидов. Таким образом, религиозным облачением его программы явилось шиитство, но последнее отнюдь не выражалось здесь в его ортодоксальной форме—в идеологии и проповеди Али ибн Мухаммеда преобладали радикальные в социальном и религиозном отношениях тенденции хариджитов и азракитов.
В восстании зинджей особенно сказался своего рода параллелизм социально-политической и религиозно-идеологической сторон массовых повстанческих движений. Сами зинджи имели отдаленное представление о религиозно-догматических тонкостях, составлявших предмет расхождений Между суннитами и шиитами, между хариджитством и основным руслом шиизма. Перед ними открылась ясная социальная программа — освобождение от рабства, захват имущества рабовладельцев, истребление их или обращение в рабство. Именно здесь осуществлялся евангельский лозунг— «последние да будут первыми»: рабы становились рабовладельцами, и наоборот. Ни идеология, ни практика повстанцев не могли дойти до стремления к ликвидации рабства в целом. Сам Али ибн Мухаммед объявил себя халифом. В мечетях возносились молитвы за него, на монетах обозначалось его имя. Трудовые же массы халифата ничего не получали от военных побед зинджей. В конце концов движение оказалось изолированным и потерпело поражение.
Положение багдадских халифов в этой обстановке побуждало их к постоянному маневрированию в религиозных вопросах и к жестокому террору в социально-политической области. Но и террор следовало объяснять мотивами религиозного благочестия. Существовала формула, которой можно было оправдать любую расправу: подлежащий наказанию объявлялся зендиком — еретиком, безбожником. Кого именно следовало так наименовать, зависело от условий момента. Во всяком случае после предъявления такого обвинения сразу становилось ясно, что нужно делать с тем человеком, по адресу которого оно направлено. В подавляющем большинстве обвиненными оказывались люди, выдвигавшие неприемлемую для господствующих классов социальную программу. Буржуазный историк Г. Шурц делает по этому поводу следующее замечание: «В этом деле халиф мог быть вполне уверен в одобрении имущих классов, которые и в этом случае, как и всегда, были более чувствительны к угрозе их кошельку, чем ко всем другим нападениям еретиков на священнейшие положения Корана». Любопытно, что в качестве синонима для наименования зендиков Шурц применяет слово «коммунист», а запретительное распоряжение по их адресу именует «законом против социалистов»18. Само собой разумеется, что ни социалистами, ни коммунистами зендиков того времени называть нельзя. Чересчур категорически причисляет их Шурц и к «эпигонам старого маздакитского учения», ибо рассматриваемые движения были слишком многообразны по своей религиозной характеристике, чтобы подходить под это наименование.