Сравнение происхождения мира и человека у древних народов и их жертвоприношения
Индия
«Тот многосильный Брама, откуда те пять дхату. Горы, следует знать, — его кости, земля — тук и мясо,
Его кровь — океаны, пространство — чрево,
Ветер — его дыханье, сила — огонь, потоки — жилы,
Агни, Сома, Солнце и Месяц слывут его глазами,
Небо вверху — голова, его стопы — обитель земная, его руки — стороны света.
Несомненно, труднопостижим, труднопознаваем даже для совершенных Атман,
Он славится, как бесконечный владыка Вишну.
Атман души всех существ, труднопостижим для несовершенных духом, Для бытия всех существ он произвел личное начало.
От него произошла вселенная, о нем я тобою был спрошен».
В этом отрывке Махабхараты та индоевропейская космогоническая основа, которая в той или иной степени вошла в мифологические представления многих народов Европы» особенно это касается германских, кельтских и славянских племен. «Всеобъемлющий Брама, из Вед состоящий» возник из божественного лотоса, который создал «Самосущий Акаши», сотворивший до этого воду, — она породила две другие стихии — огонь и воздух, из их сочетания родилась четвертая стихия — земля. Но и Акаши не был первотворцом — до него, был рожден Аханкара, отцом его являлся Махан, которого, в свою очередь, породил Акьята — изначальный бог индийского пантеона.
Мир, Вселенная, по представлению индоевропейских народов, это изначальный Бог, имеющий антропоморфные черты, а значит, зеркально, создавая человека по подобию божьему демиург использует тот же материал, то есть «космические» части своего собственного тела.
Кельты
Согласно валлийской традиции тело человека состояло из девяти частей. В комментариях к книге «наследие кельтов» братьев Рис написано: «С другой стороны, в одном ирландском трактате сохранился широко распространенный миф, что Адам был сделан из восьми частей — его плоть была из земли, кровь из моря, лицо из солнечного света, мысли из облаков, дыхание из ветра, кости из камней, душа от Святого Духа, его благочестие — от Света Мира. Эта тема встречается также в "Книге захватов Ирландии", однако там говорится, что голова, грудь, живот и ноги Адама были, соответственно из земли разных стран, а его кровь, дыхание, сердце и душа, соответственно, из воды, воздуха, огня и дыхания бога». Любопытная инверсия этого сюжета о происхождении человека наблюдается в германо-скандинавской мифологии о создании мира из первочеловека. Н.С. Широкова пишет: «Классическим образом мифа о вечном сотворении и разрушении вселенной являются космогония и эсхатология, составляющие важный компонент германо-скандинавской мифологии. Там содержится представление об этом аморфном, хаотическом состоянии вселенной перед началом космогонии. В начале времен не существовало ни земли, ни неба, ни моря, а лишь одна зияющая бездна — посредине между севером и югом. В сотворении мира принимают участие и природные стихии, и борющиеся между собой антропоморфные образы. Лед или иней с севера и искры с юга смешиваются в изначальной бездне, и в образовавшейся таким образом атмосфере теплоты рождается великан Имир. Первые боги Один, Вилли и Be убивают Имира и из его тела создают мир».
Вот как это описано в Младшей Эдде: «Сказал тогда Ганглери: "За что же принимались тогда сыновья Бора, если они были, как ты думаешь, богами?" Высокий сказал: "Есть тут, о чем поведать. Они взяли Имира, бросили в самую глубь мировой Бездны и сделали из него землю, а из крови его — море и все воды. Сама же земля была сделана из плоти его, горы же из костей, валуны и камни — из передних и коренных его зубов и осколков костей". Тогда молвил равновысокий: "Из крови, что вытекла из ран его, сделали они океан и заключили в него землю.
И окружил океан всю землю кольцом, и кажется людям, что беспределен тот океан и нельзя его переплыть". Тогда молвил Третий: "Взяли они и череп его и сделали небосвод. И укрепили его над землей, загнув кверху ее четыре угла, а под каждый угол посадили по карлику. Их прозвали так: Восточный, Западный, Северный и Южный. Потом они взяли сверкающие искры, что летали кругом, вырвавшись из Муспелльсхейма, и прикрепили их в середину неба Мировой Бездны, дабы они освещали небо и землю. Они дали место всякой искорке: одни укрепили на небе, другие же пустили летать в поднебесье, но и этим назначили свое место и уготовили путь. И говорят в старинных преданиях, что с той поры и ведется счет дням и годам, как сказано о том в "Прорицании вельвы":
Солнце не ведало, где его дом, звезды не ведали, где им сиять, месяц не ведал мощи своей.
Так было раньше».
По мнению ряда специалистов, в кельтской мифологии практически совсем отсутствуют данные о космогонических и схатологических представлениях. Однако во многих моментах кельтская и германская мифология близки. С.В. Шкунаев считает, что причиной того, что у германских народов сохранились основные языческие мифы, является отсутствие у них корпоративно организованного жречества, в отличие от кельтов, в мифологии которых отсутствует космогония и эсхатология именно потому, что учение об этих предметах было прерогативой друидов, которые вне касты своими знаниями не делились. С этим суждением можно поспорить, если вспомнить индийскую мифологию, коей не помешало эти мифы сохранить при наличии не менее корпоративного брахманства. К тому же скандинавская мифология во многом могла воспринять кельтскую мифологию благодаря многочисленным и длительным контактам этих народов. Не следует забывать, что расцвет скандинавского искусства пришелся на конец эпохи викингов после завоевания Ирландии Викинги, к примеру, позаимствовали и освоили ирландское декоративное искусство, «практически создав новый его стиль. Литературные достижения двух народов представляются еще более поразительными. Север поделился своей эпической поэзией взамен на ирландскую форму прозаического повествования, ставшей формой исландских саг» Далее Дж. Каппер утверждает: «Нигде кельтский дух не был столь силен, как среди самых ранних поселенцев на самой родине саг, в отдаленной норвежской провинции в Исландии».
Вместе с тем в кельтской мифологии, как впрочем, и в славянской, сохранились как мифы о происхождении человека, так и отзвуки космогонии и эсхатологии. М.Л. Сжостед точно заметила, что в то время как другие народы исторически переосмысливали свои мифы, ирландцы, наоборот, мифически переосмысливали свои историю и даже географию. В не меньшей степени это относится к славянской мифологии. Не зря может быть и в ирландских сагах, и в русских былинах столь тесно переплетены мифологические представления с реальной историей. И здесь, в подобных произведениях, многие космогонические знания попросту зашифрованы.
Ирландская традиция ничего не говорит о том, в каком состоянии находился остров до того, как на нем появились люди. Первым человеческим существом, появившимся в Ирландии, оказалась женщина Кессайр, прибывшая туда со своими спутниками еще до Всемирного Потопа и которые утонули во время него. В живых остался только один из спутников — Финтан, которому суждено было стать своеобразным хранителем и наблюдателем последующих событий. Пережив потоп и пройдя ряд чудесных превращений в различных животных, Финтан жил так долго, что стал свидетелем всех последующих нашествий и завоеваний Ирландии и, в конце концов, даже принял веру Христа. Будучи друидом, он долгое время был нем, храня тайну происхождения мира. В саге «Видения Фингена» женщина из Другого Мира перечисляет чудеса, которыми отмечена ночь рождения будущего короля Конна Ста Битв: «Что же это за чудо еще, — спросил Фин-ген. — А вот что, — ответила женщина. — Финтан, сын Бохра, сына Ноя, сына Этиара, сына Нуайла, сына Амда, сына Каина, сына Ноя, что даром благородного короля сделался величайшим в мире мудрецом. Был бессловесен он — не хороша была его речь, хоть и мог он говорить — в час, когда услышал гул потопа у склона горы Ойлифот. На гребне волны перенесло его на юго-запад Ирландии. Сделался он нем, и лежал, погруженный в сон, пока потоп покрывал землю. Воистину безмолвен он был с той поры и доныне. Оттого-то и скрыта была правда об Ирландии, ее деяниях, пророчествах, старине и законах. Лишь один Финтан пережил потоп, и ныне ночью наслал на него Господь дух Самуила — пророка в облике юноши. Опустились на губы Финтана солнечные лучи, и три углубления появилось у него на затылке, отчего семь даров красноречия и семь цепочек примет его язык. Так открылась этой ночью старина и былые деяния, отчего и говорится "уж лучше молчание, чем пустые речи"».
Финтан не только сохранил память обо всех волнах чудесных переселенцев, коих было четыре, но и поведал обо всех их преобразованиях на острове, которые напоминали действия скорее не людей, а демиургов.
Однако есть и другая версия появления первой женщины в Ирландии. Вот что пишут по этому поводу братья Рис: «Согласно ныне утраченной, но более ранней рукописи — Книге Друим Снехта — имя первой женщины, поселившейся в Ирландии до потопа, была не Кессар, а Банба, и она, ставшая затем одним из этнонимов острова, ассоциировалась не с водой, а с землей, поднявшейся из воды, отсюда одно из поэтических обозначений Ирландии — «Остров Банбы — женщин». Банбе удалось пережить потоп на вершине Тул Туинде, «куда не могли достать волны», и она навсегда осталась на острове, чтобы, встретив сыновей Миля, объявить им, что она старше Ноя. Тул Туанде, таким образом, напоминает нам о первохолме восточной космогонии, первой земле, возникшей из вод хаоса. Иными словами, первоженщина в Ирландской традиции символизирует одновременно воду и землю, и оба эти первоэлемента персонифицированы далее в образах мужа Кессайр, Финтана, сына «океана», ее отца, чье имя буквально означает «мир».
После потопа первой появляется в Ирландии раса Парталона. А. Ван Хамель считал его богом — покровителем растительности.
Ф. Леру и X. Гюйонварк относят Парталона к числу творцов или мифических предков. Им следует и Н. С. Широкова: «В качестве бога — Творца или мифического предка Парталон выводит мир из хаоса. При нем земля мало-помалу начинает обретать сегодняшний природный облик, он создает озера, реки, равнины. Он закладывает основы экономики и цивилизации, распахивает новь, изобретает рыбную ловлю, охоту, земледелие и скотоводство. При нем строится первое жилище и первая "гостиница", делается первый котелок и появляется умение варить пиво.