Как правило, ламаистское богослужение сопровождается музыкой и пением. Большую роль играет колокольчик, звон которого служит сигналом для перехода к очередной фазе богослужения. Такую же роль играют звуки, извлекаемые из огромных морских раковин. Эти инструменты вместе с сильными трубами составляют оркестр, играющий чрезвычайно мощно, но какофонично и вразброд. Практикуется также хоровое пение — обычно поет хор мальчиков, причем в отличие от оркестра — торжественно и мелодично.
В жертву богам и демонам ламаисты приносят во время богослужения кроме риса специальные хлебы, именуемые балин. Аналогия с христианской просфорой здесь тем более полна, что из трех видов балина, приносимых на хурал, Два раздаются верующим; третий остается в храме, откуда его выносят после богослужения и сжигают?! Существует в ламаизме и такой ритуал, близко напоминающий таинство причащения в христианстве: после ряда церемоний и произнесения молитвенных формул ведущий хурал лама раздает присутствующим по глотку освященного вина и по три пилюли, изготовленные из муки с сахаром и маслом по специальному рецепту. Проглотив все это, верующий считает, что он приобщился к благодати тех богов, в честь которых совершалось богослужение.
Особенностью ламаистского культа является то, что миряне играют в нем самую незначительную рольд Хуралы происходят в монастырях, и их исполнителями служат многочисленные проживающие там ламы. Верующие чаще всего во время богослужения даже не имеют доступа в храм, им предоставляется право извне слушать доносящиеся звуки молитв и музыки, твердя про себя несчетное число раз формулу «ом мани» и давая многократные обеты избегать пяти главных грехов. Помимо того, верующий ламаист имеет возможность совершать у дверей храма молитвенные телодвижения, в числе которых на первом плане коленопреклонения и простирание ниц на землю.
Количество лам, проживающих в тибетских монастырях, исчислялось в XIX — начале XX в. сотнями тысяч. Почти в каждой семье один из сыновей посвящался духовному служению и по прошествии длительного курса обучения достигал ламской степени. Вначале он становился «банди», или «манджи»,— послушником, обязанным в течение ряда лет точно исполнять возложенные на него десять обязанностей и обетов, доказывая право на собственно ламское достоинство. От 15 до 30 лет банди мог получить сан гецюля, связанный уже с 36 обетами, а заодно и новые права. Вершиной иерархии «невоплощенных» лам был сан гелюнга, носитель которого выполнил уже 253 обета. Было бы ошибкой полагать, что каждое возвышение ламы по иерархической лестнице было связано для него со все более суровым аскетизмом образа жизни. В общем ламы вели очень свободную жизнь, о чем сохранилось много сведений и в народной памяти, и в официальных документах.
Помимо указанных трех ступеней иерархии церковнослужителей в ламаизме существует и система учено-ламских степеней, включающая около 30 наименований. Среди лам этого рода имеются специалисты не только по истолкованию догматов веры, но и по магическим заклинаниям (дарани), по магически-шаманскому врачеванию, по астрологии. Последняя «специальность» была связана с указанием счастливых и, наоборот, неподходящих дней для совершения тех или иных действий. В жизни каждого ламаиста консультация, которую он получал по важному жизненному случаю от ламы, играла существенную роль. Фактически ламы выступали в роли советчиков по всем вопросам жизни и деятельности верующего, а в общественно-политической жизни Тибета они были, как мы уже видели, диктаторами.
Перечисленные выше категории составляют лишь нижний и средний этажи ламаистской иерархии. На этих ступенях ламы еще не являются перевоплощенцами, а представляют лишь самих себя. Над ними стоит высшая категория, каждый представитель которой является хубилганом — воплощением того или другого небожителя. Верх данной пирамиды занимают, конечно, далай-лама и панчен-лама, воплощающие соответственно Авалокитешвару и Амитабу. За ними идут хутухты — ламаистские архиереи, возглавляющие церковную и гражданскую администрацию в отдельных областях страны и составляющие, кроме того, штат высших чиновников при дворах далай-ламы и панчен-ламы. Наконец низшую ступень категории воплощенцев занимают просто хубилганы, из которых обычно назначаются настоятели монастырей и к которым, помимо того, относятся наиболее почитаемые и старые обитатели этих монастырей.
Таким образом, государственно-церковная система тибетского ламаизма располагала к началу XX в. огромным штатом функционеров, живших за счет народа и составлявших по существу эксплуататорский класс. Его привилегии и положение в обществе основывались на исторически сложившемся безусловном религиозном авторитете.
В России ламаизм имел своих адептов среди калмыков и бурят. Первые переселились в Нижнее Поволжье из монгольских степей в 30-х годах XVII в. Вероятно, в какой-то мере буддизм среди них был уже распространен. Более чем через 100 лет большинство калмыков, недовольных тем национальным и социально-политическим гнетом, которому они подвергались на территории царской России, устремились обратно в Джунгарию (1771 г.), где, видимо, вновь стали подвергаться массовой прививке ламаистских верований и культа. Когда в начале XIX в. вся эта территория оказалась в подчинении царской России, ламаизм уже прочно утвердился среди калмыков.
Распространение буддизма среди бурят происходило в основном уже после того, когда они в первой половине XVIII в. стали подданными царской России. Большая часть бурятского населения не знала тогда другой религии, кроме примитивного шаманистского полидемонизма. Внутренняя оппозиция против иноземного завоевания находила свое выражение в большей, чем это было раньше, податливости к проповеди лам, проникавших на территорию бурят из Тибета. Царское правительство вынуждено было считаться с фактом популярности ламаизма среди бурят и в 1728 г. легализовало его в качестве религии местного населения. Заключавший от имени России мирный договор с Китаем С. В. Рагузинский оставил местной администрации инструкцию, смысл которой заключался в том, что самое важное — готовить лам из местного населения, не допуская через границу лам из Тибета, «дабы российских подданных пожитки не чужим, а своим доставались...». Главное же заключалось в необходимости использования ламаистской церкви в политических и идеологических целях самодержавия. В 1741 г. был установлен порядок, по которому ламы должны были принимать специальную присягу правительству и «на верноподданность России». Кандидатура главы ламаистского духовенства — бандидо-хамбо-ламы — подлежала утверждению генерал-губернатором Иркутской области. Ламаистское духовенство усердно демонстрировало свои верноподданнические чувства в отношении царей и внушало такие же чувства массе верующих. Екатерина II была провозглашена воплощением богини Цаган-дара-эхэ, а следовавшие за нею цари уже автоматически оказывались в качестве ее потомков воплощением этой богини. В дацанах портрет царя, находящегося в данный момент на престоле, обязательно красовался на стене среди изображений «других богов». Вплоть до революции ламаистское духовенство усердно служило царизму и эксплуататорским классам России.