Дмитрий Зенченко, пастор
«Учредительное собрание, а затем и Генеральный Синод новой лютеранской юрисдикции – Евангелическо-Лютеранской Церкви России (ЕЛЦР) – состоялись 28 июня этого года. Новая Церковь была образована представителями трёх общин – из Москвы, Рязани и Красноярска. Президентом Генерального Синода был избран Владимир Сергеевич Пудов. Епископом Евангелическо-Лютеранской Церкви России стал Даниил Евгеньевич Соболев, пастор прихода Св. Троицы в Красноярске. Приход св. Марии в Рязани возглавляет пастор Владимир Солодовников. Приход св. Михаила в Москве (преемник старейшего лютеранского прихода, возникшего в столице ещё в XVI веке) был зарегистрирован в качестве местной религиозной организации 28 июня этого года, председателем церковного совета избран Валерий Игоревич Петров, а обязанности пастора временно возложены на директора "Служения Лютеранского Часа" Константина Андреева (богослужения проходят в часовне московского офиса "Служения Лютеранского Часа")» [1] .
27 июля 2006 года портал «Credo.Ru» опубликовал мое интервью «Создаваемая Пудовым новая лютеранская структура не будет воспринята серьезно» [2] . В этом интервью рассматривался ряд вопросов, которые задал бы себе каждый христианин, впервые узнавший о появлении в нашей стране еще одной новой религиозной организации. Приведу полный текст:
«Насколько нужным и оправданным Вы считаете создание новой лютеранской Церкви в России?
Пастор Дмитрий Зенченко: Я не вижу в создании новой Церкви никакой необходимости. Кроме того, люди, которые образовывают эту Церковь: Пудов, Андреев, Солодовников – в свое время позволяли себе быть замешанными в очень некрасивых скандалах. Например, странные заявления Константина Андреева на форуме диакона Андрея Кураева в бытность его в Евангелическо-Лютеранской Церкви Ингрии, за которые ему впоследствии пришлось извиняться. Можно также вспомнить различные националистические высказывания, которые эти люди (создатели ЕЛЦР – Ред.) себе позволяли. Я считаю, что выделение таких людей в отдельную структуру не принесет пользы.
– А что Вы скажете о национальном аспекте, которому идеологи новой Церкви придают немалое значение?
– Я русский человек. И большинство российских пасторов сегодня – люди, которые имеют довольно-таки опосредованное отношение к Германии. Или вовсе никакого. Среди учащихся Теологической семинарии ЕЛЦ только один студент знает немецкий язык. Так что акцент на национальных особенностях абсолютно не оправдан. Действительно, многие наши епископы – граждане Германии. Но это вовсе не означает, что ЕЛЦ – немецкая церковь, как Пудов пытается представить.
– Тогда чем может быть продиктовано это желание создать новую лютеранскую Церковь в России?
– Это может диктоваться любыми причинами, но только не вероисповедными. Ведь в ЕЛЦ допустима большая свобода мнений. Есть общины, которые более либеральны, есть более консервативные. Поэтому если есть причины, касающиеся вероисповедания, то нет необходимости создавать иную структуру. Между общинами могут быть разногласия, даже достаточно жесткие, например, касающиеся проставления женщин во епископы. Однако христиане всегда остаются христианами, и лютеране всегда остаются лютеранами.
Между тем у Пудова сотоварищи именно такой подход: мы сейчас выйдем и создадим «самую лютеранскую Церковь». Этот подход с лютеранской точки зрения не оправдан. Он мог бы быть оправдан с точки зрения Римско-католической Церкви или РПЦ МП. Но в случае с лютеранской Церковью это не может быть истинной причиной, а разве что поводом.
– Как Вы считаете, может ли создание ЕЛЦР осложнить отношения между российскими лютеранами и РПЦ МП?
– Несмотря на все заслуги господина Пудова перед ЕЛЦ, создаваемая им новая лютеранская структура не будет воспринята серьезно. Существуют Церкви, которые в России действуют не одно столетие – Евангелическо-Лютеранская Церковь и Евангелическо-Лютеранская Церковь Ингрии. Сейчас есть движение к воссоединению этих двух юрисдикций. В настоящее время именно ЕЛЦ и ЕЛЦИ в совокупности представляют собой российское лютеранство. И если вдруг возникает какая-то группа людей – неважно в Сибири, или в Рязани, которая пытается претендовать на подобный статус – это просто не может быть серьезно.
Кстати, в создании ЕЛЦР, насколько мне известно, определенную роль сыграла такая организация, как «Служение Лютеранского Часа». Она известна тем, что еще во время своего существования внутри ЕЛЦИ ее представители пытались проникать в существующие лютеранские общины. В конце концов, это, как правило, приводило к расколу в этих общинах. Кроме того, это ведь российское отделение американской организации. Их курирует Лига Лютеранских Прихожан. Она не приписана к определенной Церкви, а существует сама по себе, отстраненно. Между тем, мне кажется, что если уж заниматься деятельностью на территории России, то делать это нужно через существующие Церкви и общины».
Приведенное интервью вызвало достаточно резкую ответную реакцию со стороны организаторов новообразованной церкви. Так, 28 июля на портале «Credo.Ru» было размещено открытое письмо пастора Константина Андреева [3] ; 29 июля там же появилась заметка под названием «Президент Синода вновь образованной лютеранской Церкви России требует извинений за необоснованные обвинения от пастора другой лютеранской конгрегации» [4] .
В свете борьбы за понимание ситуации в лютеранском мире России необходимо сделать несколько замечаний. (Полужирным курсивом выделены цитаты из упомянутых ответных посланий пастора К. Андреева и В. Пудова).
Относительно любого служителя церкви обыкновенно ходит множество слухов, определить достоверность которых бывает очень сложно; то же относится и к парацерковным организациям. У автора нет желания выносить весь тот сор относительно СЛЧ (Служение Лютеранского Часа) и ЕЛЦР (новообразованная Евангелическо-Лютеранская Церковь России), который сами ЕЛЦ (Евангелическо-Лютеранская Церковь в России и других государствах) и ЕЛЦИР (Евангелическо-Лютеранская Церковь Ингрии на территории России) предпочли пока не выносить из своих изб. Эти заметки, носящие личный характер – лишь попытка показать – на основании общедоступных собственных заявлений упомянутых церковных организаций в печатных и сетевых СМИ – каких позиций в действительности придерживаются нынешние основатели ЕЛЦР.
Но вдруг приходят двое с конвоем, с конвоем...
«Мы должны быть взрослыми в Боге и прагматиками в смысле достижения нашей цели, служения Господу... Общество Иезуитов, организация «Опус Деи» (Путь Божий) в этом смысле - не секта одержимых фанатиков, но попытка служить высшей цели, как они ее понимают эффективными методами. С пониманием и осознанием цели у них конечно проблемы, а методы верны» [5] (К. Андреев).
Может быть, пастор Андреев и не имеет в виду известный принцип «цель оправдывает средства». Но техника общения СЛЧ и ЕЛЦР с «публикой» выглядит именно так. Вероятно, начинать критическую статью в мой адрес политическими обличениями было бы уместно, если бы я приступал к созданию политической партии; я же не слишком интересуюсь политикой и принципиально не участвую в политических дискуссиях. Однако трагедия в Беслане, упоминаемая пастором Андреевым, касалась не только политики; она касалась отношения христиан к жизни и смерти невинных людей, независимо от их возраста, национальности и вероисповедания.
«Статья Дмитрия тогда сильно отличалась от общего пафоса других высказываний. Господин Зенченко обращал, прежде всего, внимание на "права человека" и в контексте бесланской трагедии эти "права" по Зенченко были ущемлены именно у чеченцев, что и послужило якобы причиной трагедии в Беслане» (К. Андреев).
Мероприятие по моей дискредитации на основании одной из моих проповедей, предпринятое некоторое время назад К. Андреевым и другими сотрудниками Служения Лютеранского Часа, имеет свою предысторию. Незадолго до упомянутых событий в Церковный совет Шведского прихода св. Екатерины, в котором я служил, обратилась община СЛЧ в Петербурге «Преображение» с просьбой предоставить помещение для совершения богослужений и другой деятельности. Мою настороженность вызвало то обстоятельство, что община, формально принадлежавшая к ЕЛЦИР, пришла просить о помещении в приход ЕЛЦ. Опрос членов церковных советов других петербургских лютеранских приходов показал, что общины СЛЧ известны определенной методикой – прийти в храм, где уже существует сложившийся приход и приступить к переманиванию его членов в свою, «нелиберальную» и «настоящую консервативную» общину. Церковному совету прихода св.. Екатерины такая тактика не понравилась и он категорически отказал общине СЛЧ в подобном «сотрудничестве». В это время я получал жалобы от членов Церковного совета в связи с многочисленными ежедневными телефонными звонками, психологическим давлением со стороны как лично К. Андреева, так и его подопечных. Люди выражали удивление тем, что эта, казалось бы, лютеранская организация «действует как какая-то тоталитарная секта». Я понимаю, что после отказа нашей общины предоставить храм в распоряжение СЛЧ эта «секта» стала считать меня злейшим врагом. Не знаю, как складывались отношения общин СЛЧ с пропстом Ахенбахом, еп. Шпрингером и др., но что касается лично меня, в общих чертах мотивы пастора Андреева мне ясны. Но должно ли вызывать удивление то обстоятельство, что традиционные российские лютеранские церкви не принимают общины, создаваемые СЛЧ и настроенные на раскол существующих церквей?
В упоминаемой пастором Андреевым проповеди (а не «статье») «Любовь к ближнему» [6], прочитанной в первое воскресенье после бесланских событий, читатель не найдет ничего о правах человека, но узнает о том, что нельзя снимать ответственность за конфликт с одной из сторон, что ради спасения жизней людей необходимо идти на переговоры с любыми террористами. «Дети, мечущиеся между двух банд, несущих им смерть – не слишком ли высокая цена за два десятка жизней террористов?» – таков был вопрос, поставленный проповедью. [7] Я сам являюсь отцом и прекрасно понимаю, что «никакого оправдания нет и другой стороне... Это животные делят добычу в драке. Дети могут подраться из-за игрушки. Но когда взрослые люди отказываются решать свои проблемы с помощью переговоров, убеждения, призвания третьей стороны – как это назвать? А если в результате сознательного отказа одной из сторон от переговоров льется кровь – что тогда преступление?» Я встретил скорее негодование, чем готовность к сопереживанию, но и сейчас готов подписаться под каждым произнесенным мною тогда – с помощью Божией – словом.