МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА
(глава из книги "Восстание против современного мира")
В вопросах пола, как и в других сферах, точка зрения Традиции основывается на соотнесении реальности и символа, действия и ритуала. На таком соотнесении основывалось понимание проблемы пола, на нем строились отношения между мужчиной и женщиной в любой нормальной цивилизации.
| (1) Более подробные метафизические и мифологические ссылки в книге Ю.Эволы "Метафизика секса". У философов китайской династии Синг ясно говорится, что небо "порождает" мужчин, а Земля — женщин, и следовательно, женщина должна быть подчинена мужчине, как Земля Небу. (См. Plath. Religion der alten Chinesen, I) |
Согласно традиционному символизму, сверхъестественный, сверхприродный, спиритуальный принцип всегда рассматривался как "мужское начало", как "мужчина". Принцип природы, "естественного мира", соответствовал "женщине", "женскому началу". В терминах эллинской традиции, мужчина — это "единое", to en. Такое "единое" "пребывает в самом себе", являясь при этом совершенным и самодостаточным. В терминах индуизма (санкхья), мужчина олицетворяет собой бесстрастный дух, пурушу, а женщина, шакти — активную матрицу всех обусловленных внешним миром форм. Дальневосточная традиция выражает систему аналогичных взглядов в доктрине космической пары инь-ян, где мужское начало, ян, связывается с "добродетелью неба", а женское начало, инь — с "добродетелью земли"(1).
Если рассматривать эти два принципа, взятые отдельно друг от друга, то мы увидим, что они находятся в оппозиции друг к другу. Однако в рамках духовного созидательного действия, придающего форму (в аристотелевском смысле) пассивной материи, лежащего в основе мира Традиции и предопределяющего смысл фундаментальных конфликтов между разными расами и цивилизациями в процессе сакральной истории, мужское и женское начала становятся элементами синтеза, в котором они выполняют свои особые и строго различные функции. Во многих разновидностях мифа о "грехопадении" человечества подчеркивается идея, что это "грехопадение" тесно связано с ассимиляцией женского начала мужским вплоть до полного растворения в нем. Действительно, во всех случаях, когда подобное происходит, когда существо, имеющее, в согласии со своей внутренней природой, в самом себе причину своего бытия, поддается силам "влечения" и подпадает под воздействие закона, свойственного тем существам, которые, напротив, имеют причину своего бытия где-то вне их самих, правильнее всего было бы говорить именно о "грехопадении", об "упадке". Это соображение и предопределяет некоторое недоверие, которые высказывается относительно женщины и женского начала в различных традициях, где женщина рассматривается как источник "греха", нечистоты и зла, как соблазн и опасность для того, кто направляет свой путь в сферу сверхприродного, сверхъестественного.
Однако сценарию "грехопадения", неразрывно связанному с женщиной, можно противопоставить иную возможность — возможность справедливых и позитивных отношений между полами. Это происходит в том случае, когда женское начало, которому во всех случаях свойственно искать свою причину вовне, привлекается не изменчивыми, преходящими и постоянно ускользающими объектами желаний, но твердой фиксированностью "мужского начала". В этом процессе существуют определенные пределы трансформации женского начала под воздействием мужского. Здесь "фиксированность", "постоянство" мужчины передается женщине вплоть до глубинного преображения внутренних женских качеств. В таком случае мы имеем дело с позитивным синтезом. Но при этом позитивная трансформация женского начала такова, что оно не перестает оставаться женским. Более того, оба начала в такой ситуации только усугубляют самотождество своей особой природы. Говоря в метафизических терминах, женщина становится "супругой", "могуществом", инструментальной порождающей силой, воспринимающей от мужского начала первоимпульс к движению и обладанию формой. Именно так говорится в индуистской доктрине о Шакти, параллели чему можно найти в иной форме в аристотелизме и у неоплатоников. То же самое подчеркивается на многочисленных символических тантрико-тибетских изображениях, где мужчина, "носитель скипетра", всегда неподвижен, холоден и соткан из света, тогда как Шакти, обнимающая его и обвивающаяся вокруг него, как вокруг своей оси, предстает стилизованной под подвижное пламя(2).
| (2) В эротическом символизме этих традиций тот же смысл имеет и изображение божественной четы в позе "випарита-майтуна", где мужчина неподвижен, а шакти, напротив, пребывает в движении. |
Эта доктрина лежит в основании традиционных норм, относящихся к сфере пола вплоть до самых конкретных проявлений. Эти традиционные нормы тесно связаны также со структурой института каст, с его двумя осевыми понятиями — дхарма (собственная природа, духовный закон, имеющий в самом себе свой собственный центр) и бхакти (активное самопредание другому, вера, верность, "девоциональность").
Духовная значимость пола обнаруживается не столько в простом факте появления на свет мужчиной или женщиной, но особенно в процессе духовного пробуждения в теле того или иного пола. И в этом особом случае физическое различие полов символизирует собой различие духовное. Существо является мужчиной или женщиной физически только потому, что оно принадлежит к данному полу духовно. Половые характеристики — отнюдь не второстепенны для духа, они служат указанием на специфику особого пути, особой дхармы. Базой всякой традиционной цивилизации является стремление к упорядоченности и "форме". Закон традиционной цивилизации ориентирует не на растворение в неопределенности, "равенстве" и отсутствии дифференцирующих качеств, не на хаотический мир смешения, в котором все части целого были бы атомарно схожи друг с другом; такой закон, напротив, подвигает части единого целого к тому, чтобы они всегда оставались сами собой, выражая как можно совершеннее свою собственную внутреннюю природу. Так и в вопросе пола мужчина и женщина представляют собой два различных типа, и тот, кто родился мужчиной, должен во всех областях и во всех случаях совершенствоваться именно как мужчина, а кто родился женщиной, соответственно, как женщина, преодолевая все тенденции к смешению и уравниванию полов. И в перспективе сверхъестественной, сверхприродной духовной реализации мужчина и женщина имеют свои собственные пути, которые не могут быть изменены без того, чтобы породить противоречивые и неорганичные формы.
Две основополагающие формы деятельности мужчины, максимально приближенные к автономному "бытию в самом себе", это Действие и Созерцание. Воин (Герой) и Аскет, вот два фундаментальных типа чистой мужественности. Параллельно этим двум мужским типам существует два типа, соответствующих женской природе. Женщина реализует себя, поднимаясь на тот же уровень, что и мужчина-воин и мужчина-аскет, через тип Любовницыи тип Матери. Мужские и женские духовные типы в идеальном случае представляют собой две стороны одного и того же героического деяния: только в одном случае (у мужчин) действие проживается активно (активный героизм), а в другом случае (у женщин) — пассивно (пассивный или негативный героизм). Есть героизм абсолютного утверждения (мужской) и героизм абсолютной преданности, "девоции" (женский). Но и женский героизм может быть столь же блистательным, несущим в себе плоды преодоления и освобождения, как и мужской, если он проживается в чистоте, с осознанием значимости своего отдающего жеста. Такая двойственность в рамках одного и того же героического рода предопределяет для мужчин и женщин два различных пути к совершенству. Жесту Воина или Аскета, которые (один через прямое действие, а другой через чистую отрешенность) утверждают себя в жизни, лежащей по ту сторону жизни, соответствует жест абсолютного предания себя другому существу, жест бытия, полностью отданного другому — либо возлюбленному мужчине (тип Любовницы, "афродитической женщины), либо сыну (тип Матери, "деметрическая женщина"), и только в этом другом женщина находит смысл своей собственной жизни, собственной радости, оправданности собственного существования. Бхакти (fides, преданность, верность, "девоция") является нормальным и естественным путем соучастия традиционной женщины в мире "формы" и даже еще выше, по ту сторону "формы" — в том случае, если "преданность" переживается как нечто абсолютное, сверхъиндивидуальное. Реализовывать свою природу все более и более решительно и твердо, следуя этими двумя строго различными и ясными путями, вытравливать из мужчины все "женское", а из женщины — все "мужское", стремиться к тому, чтобы стать "абсолютным мужчиной" и "абсолютной женщиной" — вот закон Традиции относительно пола, о каких бы аспектах жизни ни шла речь.
| (3) См.Senart Les castes dans l'Inde. В "Манавадхармашастра", IX говорится: "Не существует специальных культов или аскетических практик для женщин. Пусть женщины любят и почитают своих мужей, и они будут удостоены неба". Здесь нельзя не коснуться вопроса о женском жречестве и не упомянуть о том, что оно отнюдь не противоречит этой логике. Женское жречество традиционно имело лунный характер; другими словами, оно основывалось на реализации специфически женской дхармы, понимаемой как абсолютное стирание личностного принципа для того, чтобы открыть внутри пустое пространство, используемое в последующем, к примеру, оракулом или богом. Особым случаем являются некоторые декадентские, выродившиеся цивилизации, где лунно-женский принцип узурпирует верховенство в сакральной иерархии. Кроме того, есть также особые инициатические и сакральные методики использования женщин в так называемом "пути секса".(4) Так же и в древнем Китае. В "Ню-ки-ци-пень" мы читаем: "Когда женщина уходит из дома родителей в дом мужчины, она оставляет там все, даже свое имя. У нее больше не остается ничего личного: все, что она носит, все то, чем она является, ее личность — все это принадлежит тому, кто ей дан как супруг". В "Ню-хьен-шу" подчеркивается, что женщина должна быть в доме "как тень или как простое эхо". |
Так, в соответствии с Традицией, только посредством иного, нежели она сама, через этого иного (т.е. через мужчину) женщина могла войти в структуру сакральной иерархии. В Индии женщины даже самых высших каст не проходили ритуал инициации. Они входили в сакральную общность благородных, "арья", только через отца до брака, а после брака через супруга, который считался мистическим главой семьи(3). В дорической Элладе женщина в течение всей своей жизни не имела никаких личных прав; от рождения ее единственным господином, kyrios, был отец. В Риме, в согласии с сходным духовным порядком, женщина не только не была "равной" мужчине, но юридически приравнивалась к дочери своего мужа, filiae loco, и к сестре своих собственных сыновей, sororis loco. С детских лет она находилась полностью под властью отца, вождя или жреца своего рода. После замужества она переходила, согласно довольно жесткому выражению, в "руки мужчины", in manum viri. Такие традиционные нормы, узаконивающие зависимость женщины от мужчины, встречаются и в других местах(4). Они были не проявлением несправедливости или деспотизма, как посчитали бы современные "либералы" и "гуманисты", но установлением естественных границ и областей, способных обеспечить наилучшим образом путь духовного развития, соответствующий чистой женской природе.