Следовательно, сохранившиеся две службы совершенно четко отражают два разных по масштабам праздника: общерусский - 24 июля, и местный - 2 мая (который, впрочем, позднее тоже станет общерусским).
Вариативность службы на 2 мая, отмеченная Н. С. Серегиной (С. 86), может свидетельствовать о том, что две разновременные службы, но посвященные сходному торжеству - перенесению мощей святых в новую церковь, причем оба раза в мае месяце, слились в одну (впрочем, они могли отличаться только тремя стихирами «на хвалитех»). То есть два праздника стали со временем осознаваться как один. Об этом косвенно говорит встречающаяся в рукописях житий передатировка событий 1072 года 2 мая вместо 20, т. е. сказалось влияние более торжественного праздника 1115 года, который позднее и стал общерусским, а 20 число мая со временем вытеснилось 2 мая. Во всяком случае, служебные минеи и месяцесловы XII - XIII в. и Пролог XIII в. день памяти 20 мая (перенесение мощей) не упоминают19.
Что же касается главной службы - на 24 июля, то, думается, наиболее близок к истине был Д. И. Абрамович, отметивший её постепенное сложение в XI веке: «Церковная служба св. Борису и Глебу составлена в первой половине XI века, Иоанном I, митрополитом Киевским, принимавшим участие в установлении празднования памяти святых мучеников. (Важно то, что Д. И. Абрамович не связывает её появление непосредственно с торжествами - А. У.)...
В службе митрополита Иоанна, представляющей собой вседневную вечерню и утреню, мы находим: седален, кондак, икос, три стихтиры на «Господи воззвах», три стихиры на «стиховне» (две на вечерне и одну на утрене), три стихиры на «Хвалите» и канон (на утрене).
С распространением памяти св. Бориса и Глеба потребовалась более торжественная церковная служба, и «творение» митрополита Иоанна дополняется новыми песнопениями и молитвословиями. (Как мне кажется, эта работа была проделана уже Иоанном II или под его руководством при подготовке общерусской канонизации святых в 1088 г. - А. У.). Уже в Стихираре XII в., списанном при Новгородском архиепископе Аркадии (1156 - 63), читается целый ряд таких стихир и тропарей канона, которых совсем нет в первоначальной редакции службы митрополита Иоанна (имеется в виду Иоанна I - А. У.)...
На первых порах, судя по древнейшим спискам службы митрополита Иоанна, день памяти св. Бориса и Глеба был одним из «малых» праздников («святые со славословиемъ»), потом отнесен был к «средним» праздникам, обозначаемым в богослужебных книгах знаком креста («святые с полиелеемъ»), и, наконец, к тем «средним», которые имеют знак креста в полукружии»20.
Думается, необходимая служба и была составлена в 1088 г. митрополитом Иоанном II (или под его руководством) к официальной канонизации князей-мучеников как общерусских (и общеправославных) святых, промыслительно совпавшей со 100-летним юбилеем крещения Руси. Именно к этой дате, надо полагать, приурочивалось и окончание строительства грандиозного каменного пятиглавого храма-мавзолея в честь князей в Вышгороде Всеволодом Ярославичем. Но собор рухнул, и новые торжества не состоялись, точнее, состоялись, но уже только 1 - 2 мая 1115 года.
Архиепископ Сергий (Спасский). Полный месяцеслов Востока. Т. II. Ч. 1. М., 1997. С. 128. В этом сводном месяцеслове 2 мая указано как общий день памяти о перенесении мощей кн. Бориса и Глеба в 1072 и 1115 г. 20 мая упоминается в XV и XVII в. (С. 151).
Поскольку же дань памяти святых 24 июля был главным в борисоглебском цикле, то и стихиры его службы могли использоваться и использовались для составления других служб, в частности, на перенесение мощей 20 и 2 мая, о чем писала Н. С. Серегина (см. выше).
Как уже отмечалось, ко времени официальной канонизации святого (или святых) должно быть написано его (их) житие, которое призвано было дополнить службу им.
До нас дошли два жития - «Чтение» Нестора и анонимное «Сказание», и две службы - на 24 июля и 2 мая. Как жития соотносятся со службами?
Ответу на этот вопрос посвящена одна из глав кандидатской диссертации Е. В. Антоновой «Службы св. Борису и Глебу в книжности Древней Руси» (М., 1997)22.
Проведя сравнительный анализ службы 2 мая и «Сказания о Борисе и Глебе», Е. В. Антонова пришла к очень важным выводам: оба творения были созданы в паре и, скорее всего, одним автором (С. 93 - 99). Рассмотрим подробнее ее аргументы.
«Как служба, так и Сказание уделяют внимание гибели святых, не затрагивая биографических подробностей (внимание к биографии характерно, например, для Чтения Нестора) ... Оба произведения позволяют себе описывать настроение святых в предчувствии гибели - их печаль и слезы ... Следующий пример из текста Сказания особенно важен: плакашеся съкрушенънъмь сьрдьцьмь, а душею радостьною жалостьно гласъ испущааше: «сльзъ моихъ на презьри, Владыко, ...тако да с Твоими рабы прииму часть и жребии съ вьсеми святыми Твоими».
Описание, представленное светильном Горькими слезами, практически тождественно: Борис горькими слезами умывая лице свое // и плачем жалостным плакашеся // Иисусу Христу глаголя, // слезъ моих не презри, Владыко, // но тем мя причти, // иже Тебе ради пострадаша, Господи». (С. 93 - 94).
«Двойственность настроения святого - плакашеся сьрдьцьмь, а душею радостьною (Сказание) также передается и в песнопениях службы 2 мая: «копиемь прободаемь веселяшеся» («Христове уведевше»).
В службе 2 мая, равно как и в «Сказании», находит отражение просьба святого Глеба о милости, даровании жизни: «Не пожьнете мене отъ жития не съзрела, не пожьнете класа не уже съзьревъша, нъ млеко безълобия носяща, не порежете лозы, не до коньца възрастъша, а плодъ имуща». В составе службы этот, фольклорный по своим истокам плач произносится от лица обоих братьев: «брате Святополче не погуби наю, еще бо вельми млади есмы, не порежи лозы неплодныя, не сожни класы несозрелыя, не пролеи крови наповинныя, не сотвори плача матери нашеа ...» («Зря корабля») (С. 94).
«Известно, что песнопения службы широко употребляют по отношению к святым обращение брата прекрасная. Этот характерный признак использовался при определении принадлежности текстов к первоначальному составу службы 2 мая. Исследование текста «Сказания» показывает, что его автор неоднократно упоминает физическую красоту какого-либо из описываемых персонажей: «красоты деля лица ея», «ни понесохъ красоты мужьства тела твоего», «помышляаше о красоте и доброте телесе своего», «идеже красота тела твоего увядает» (С. 94).
«Как Сказание, так и служба уделяют внимание описанию военного заступничества святых по отношению к Русской земле и русским князьям, причем военные победы и победы в невидимой брани, над бесовскими силами упоминаются в одном ряду: ваю пособиемь и защищением князи наши пртиву въстающая дьржавьно побеждають и ваю помощию хваляться, вы бо темъ и намъ оружие ... меча обоюдуостра, има же дьрзость поганьскую низлагаемъ и дияволя шатания въ земли попираемъ («Сказание»); вражии ищезають полку, и поганьская телеса постилана бывають под нозе князь наших (песнь 7, тропарь 1), вы бо съкрушаета бесовьскыя козни и поганьскыя полкы ..., вернии князи наши державно побежаютъ, и бесъ множьство исчезають, прогоними бывають неверныхъ полци пособием ваю» (группа стихир «Радуйся»).
В обоих поизведениях вспоминается житие св. Димитрия Солунского: «... въторый Селунь явися в Русьске земли, имый в себе врачьство безмьздное» («Сказание») - «Въторыи Селунь, радуется в стране Русьстеи Вышеград славныи, имея в собе благодать...» (песнь 5, тропарь 3) (С. 96).
Е. В. Антонова не ограничилась анализом совпадений главных мотивов и образов службы на 2 мая и «Сказания», она приводит и целый ряд внутритекстовых параллелей:
1) «яко не въсхоте противитися любъве ради Христовы, а коликы вои дьржа в руку своею», «а имый въ руку вься воя отьца моего и вься любимыя отьцемь» («Сказание») Û «яко отьчею любъвию даръ въсприимъша, а коликы воя земля русьскыя въ руку дьржаща, не противящася брату» (стихира «Придете вси вернии», группа d 2).
2) «и без милости прободено бысть чьстьное ... тело святааго ... насунуша копии», «како без милости прочее съмрьти предася» («Сказание») Û «копии насунуша немилостивници» («Премудростию Господнею»), «копии насунуша» («Аще и убиена»).
3) «Убиену же Глебови и повьржену на пусте месте межю дъвема колодама» («Сказание») Û «бысть и межю дъвема колодами съкровенъ» («Придете новокрещении»).
4) «Блажен по истине и высок паче всех град Русьскыих и выший град имый в собе скровище, ему же не тъчьн ни вьсь мир».
«Светел воистину и пречестен превыше бо всех град превъзнесеся, имый в собе честную церковь, в нюже принесена быста бисера многоценная» (песнь 3, тропарь 2).
«Здесь, - замечает Е. В. Антонова, - отличие тропаря от текста Сказания, при точном повторе синтаксической конструкции, совершенно незначительно. Так как служба писалась на перенесение мощей святых, она более конкретна» (С. 97).
Далее исследовательница приводит примеры общего использования цитат.
1) «И служба, и Сказание одинаково обыгрывают название города, в котором покоятся святые. Вышгород - город высший, главенствующий, превосходящий прочие города, и Вышгород - стоящий на возвышенном месте. Для актуализации второго значения и в том, и в другом случае используется цитата Евангелия (Мф. 5; 14 - 15): Вы есте свет мира: не может град укрытися верху горы стоя. Ниже вжигают светильника, и поставляют его под спудом, но на свещнице, и светит всем, иже в храмине»:
«Нъ яко же рече Господь: «не может град укрытися врьху горы стоя, ниже свьщь въжьгъше спудъм покрывают, нъ на свьтиль поставляют, да свьтит тьмьныя» - тако и си святая постави свьтити в мире премногыми чюдесы /.../, идеже множьство стражющиих съпасени бывают, слепии прозирают, хромии быстрее сьрны рищут, слуции простьрение приемлют».