Дляархаических традиций не просто характерна вера в реальность мифа - в них словнобы непосредственно присутствуют воплощенные образы мифологических персонажей. Усибирских народов, например, они "способны превращаться в видимый мираж, втени, как бы материализовываться, становиться видимыми, вмешиваться в жизньлюдей, помогая в лечении, в охоте", вселяясь в человека или уходя от него;В.Я.Пропп предлагал называть этот феномен "вторым виденьем" (чтобыотмежеваться от термина "фантазия", как раз обозначающего то, что вдействительности не существует, а создано творческим усилием).
Наблюденияза ритмами ежегодно засыпающей и возрождающейся природы, за периодическойсменой годовых сезонов, фаз лунного месяца, дня и ночи, порождают скореециклическое, чем линейное ощущение времени. Ход его осмысливается не какнеобратимая последовательность, составленная из сменяющих друг друганеповторимых, но взаимообусловленных событий, участниками которых являютсяединственные в своем роде персонажи (индивидуальные или коллективные), а какнавечно установленный сценарий "первособытий" с их циклическивоспроизводимыми последствиями и контекстами; этот сценарий вновь и вновьпроигрывается в обрядах и других текстах культуры.
Основойконцепции "линейного" времени является, вероятно, пониманиенеобратимости возрастных изменений в течении человеческой жизни; проекцияподобных обобщенных наблюдений на социальный и космический уровни (которые наопределенном этапе общественного развития слабо различаются) приводит кпоявлению идеи "исторического" времени.
Модели"циклическая" или "линейная" доминируют в тех или иныхтрадициях (Индия и страны буддийской культуры, с одной стороны, христианскиймир, с другой), однако их сочетание -- с попеременным преобладанием, в видекомпромиссного синтеза -- обнаруживается практически повсеместно. Продуктомтакого рода синтеза является, например, представление о круговоротереинкарнируемых душ в чередовании смертей и новых рождений всех живых существ;эта концепция получила сложную разработку в религиозно-философских ученияхИндии, но в гораздо более примитивной форме ее легко обнаружить и во многихархаических культурах.
Поосновной своей направленности миф этиологичен, т.е. он прежде всего объясняетвозникновение мира и людского рода. Как уже было сказано, это всегда рассказ опрошлом, к которому возводится происхождение нынешнего положения вещей(относящегося к космосу, к социальной общности, к отдельному человеку). Этокасается как благоприятных сторон жизни (возникновение культурных достояний,включая предметы, тексты и обычаи), так и отрицательных (появление смерти,болезней, пороков и т.п.), что в свою очередь подразумевает изначальноесовершенство эпохи первотворения.
Отсюдапроистекают представления о гармоническом миропорядке в прошлом ("золотойвек" греческой мифологии, "добрые старые времена" обыденногосознания, "благополучная советская эпоха" и т.п.), о его нарушении внастоящем и о всеобщей деградации человеческого общества и самого человека, егонравственной и физической природы.
Обожидаемом будущем рассказывают эсхатологические мифы, т.е. мифы о конце мира.Сюда относится ожидание надвигающейся космической катастрофы, конкретныевоплощение которой (Страшный суд и светопреставление, "тепловаясмерть" вселенной, оскудение природных ресурсов, истоньшение озоновогослоя) уже зависят от арсенала знаний и образов, имеющих определеннуюкультурно-историческую обусловленность.
Эсхатологическиемифы можно представить себе как обращенную вспять космогонию: конец света естьобратный переход от космоса к хаосу. Впрочем, "мифологическомухронотопу" знаком и образ грядущего царства справедливости (ожидание раяна земле, построения коммунистического общества, исламского государства идругих форм "правильного" мироустройства и т.д.), также соотносимый сизначальной гармоничностью эпохи первотворения.
Посвоему возникновению эсхатологические представления вторичны, зависимы отконцепций циклического времени и от космогонических мифов. В порядке явнонеслучайной аналогии следует напомнить, что и в истории языка будущее времяявляется более поздним, вторичным по происхождению.
Надодобавить, что эсхатологические темы могут разрабатываться как в рамках временициклического (например, древнеиндийская эсхатология, предполагающаяпериодическое разрушение и возникновение огромной длительности космических эр,своего рода эонов -- "кальп" или "юг"), так и"разомкнутого" линейного (такова христианская апокалиптика).
Язык мифа
Глубинныесмыслы, заключенные в мифологических представлениях, обретают словесноевыражение в мифологических текстах. Мифологическая картина мира или отдельныймифологический образ могут быть представлены в них в описательной форме(космография) или в виде мифологического сюжета (космогония).
Миф- это практически всегда рассказ о событиях и персонажах, которые в той илииной традиции почитаются священными (мифы о сотворении мира, о потопе, о концесвета; мифы о Прометее, о Кришне, о Ленине и т.д.). Подобные повествования(обычно в той или иной степени сакрализованные, т.е. священные) могутрассматриваться как особый жанр, прежде всего, фольклорный.
Частомиф - это слова самого божества, сообщенные людям через какого-либо посредника(шамана, жреца, пророка) или свидетельства о его деяниях. Они передаются далееот поколения к поколению специальными хранителями сакрального знания (теми жесамыми шаманами, жрецами, священнослужителями). В развитой религиозной системеони помимо всего прочего следят за сохранностью и неизменностью священноготекста, считающегося каноническим и противостоящего ложным, апокрифическимсочинениям, которые иногда признаются подлинными в какой-либо другойконфессиональной группе.
Трансляторамимифологической информации являются не только вербальные тексты, но такжеизобразительные, монументальные, архитектурные, ландшафтные и др. Есть способы"мифологически означить" любой их элемент (сопутствуюшей надписью,иконической эмблемой, символом и т.д.). Мифологические сообщения передаются ипутем поддержания вокруг какого-либо вещественного объекта (как природного, таки рукотворного) относительно устойчивого ассоциативного поля мифологическихзначений, причем в конечном счете содержание подобного "сообщения"может оказаться довольно далеким от "прототипического текста" (хотякаждое новое поколение, как правило, считает "свою версию" вполне --или даже наиболее -- адекватной "исходному тексту").
Говоряо текстовой реализации мифа, мы должны помнить, что она являетсямногоаспектной, мифологические сообщения передаются на разных уровнях традиции-- вплоть до стилистики входящих в нее текстов, также содержащей немалоеколичество мифологической информации.
Способподобной кодировки прямо зависит от разновидности текстов культуры. Например, втрадиционалистских обществах это будут произведения фольклора --религиозно-магического, обрядового, сказочно-эпического, лирического,паремиологического и т.д.; в культурах же более поздних мифологическуюинформацию можно обнаружить в весьма разнообразных текстах -- от священных ихудожественных до научных и публицистических. В свою очередь разновидность текстаопределяется его функциональным амплуа, тематическим обликом, формальнойструктурой.
Речьидет, следовательно, не только о словесном тексте как таковом, по отношению ккоторому слову "миф" ("предание, сказание") возвращаетсяего первичное, этимологическое значение, тексте мифологическом par excellence,но и обо всем объеме традиций, могущих рассматриваться как мифологические.
Хотяязык мифа обладает огромными потенциями символизации (а мир символов по своимзначениям в высшей степени мифологичен), само по себе мифологическоеповествование обычно вполне конкретно и склонно передавать свои обобщения черезобразы предметного мира. Скорее всего, изначально оно вообще не содержало всебе аллегорий и умозрительных идей, которые появляются в более сложных религиозныхсистемах, составляя основу теологических учений и соответствующих им областейрелигиозного искусства. Однако массовые, спонтанные устные традиции донекоторой степени сохраняют конкретность своего образного строя - даже в техслучаях, когда нашему рационально ориетированному зрению в них видитсяусловность и отвлеченность от реальности.
Темне менее, формулирование важнейших обобщений и идей различной степениотвлеченности (о времени и пространстве, космосе и хаосе, жизни и смерти, душеи судьбе и т.д.) через наглядные образы действительности приводит к ихповышенному насыщению мифологической символикой, и они начинают функционироватькак язык, выражающий мифологические или мифо-поэтические смыслы (особенно втекстах фольклора, древних и средневековых литератур). Это обусловливаетиспользование подобных образов для передачи мифологической информации (или дажевычитывание ее в текстах, в которых она первоначально не была заложена).
Иногдамифологические темы лишь косвенно отражаются в повествовательных мотивах,метафорах, эпитетах фольклора и литературы, причем их мифологический смыслобычно не осознается. Например, когда в бурятской хороводной песне говорится о"земле [размером] с потничек" (имеется в виду площадка для танцев),то это сравнение скорее всего отражает мифологический мотив только чтосозданной и еще не выросшей земли; однако поющие об этом, конечно, неподозревают. Когда в другой песне танцующие поют: "Сухожилия ног укрепим,глиняные тела облегчим", они, естественно, не связывают этот текст сглобально распространенным мифологическим мотивом, согласно которому человекбыл вылеплен демиургом из глины 11, хотя данный образ наверняка восходит именнок нему; ср., в частности, русскую апокрифическую легенду о Ное Праведном,которому Бог разрешает "лепить людей из глины и теста".