Введение: Религиозная ситуация в современной России.
Понятие: религия, религиозные искания, религиозные ценности – в современном российском сознании уже не звучат так враждебно, как десять-пятнадцать лет назад, когда доминирующая и нормативная коммунистическая идеология была решительно атеистической. В новом российском обществе восторжествовала свобода совести. Те религиозные объединения (Церкви, общины), которые имели право на существование, но были весьма ограничены в своей активности и миссионерской деятельности, обрели дополнительные возможности. Движения и общины, которых в России прежде не было, а так же те, что существовали подпольно, получили возможность выступать открыто, официально; и получили права, равные с традиционными в России. Все это вполне естественно для нового общества, декларирующую новую модель развития.
Люди верующие и люди, не считающие себя таковыми, относятся к этой ситуации по-разному. Большинство верующих людей в нашей стране – православные. Так же, как представители других конфессий и других религий, они не могут не радоваться снятию ограничений на регистрацию общин и выпуск духовной литературы, не могут не приветствовать свободу проповеди и возможность пользоваться средствами массовой информации (возможность, к сожалению, скорее теоретическую, поскольку для ее осуществления необходимы немалые денежные средства). И в тоже время некоторые (а может быть, и многие) православные полагают, что сегодняшний государственный строй, общественно-политическая атмосфера очень неблагоприятны для Православия. Появляются романтические представления о возможности реставрации монархии, популяризируется мнение о том, что монархическое прошлое России гарантировало благочестивое существование Святой Руси, поколебленное лишь в 1917 г. Сегодня возрождению Православия (строго говоря, Православие в России никогда не умирало) сопутствует возрождение (как рост имеющихся прежде общин, так и появление новых деноминаций) инославия, других религий и религиозных движений и групп. Рост численности общин таких христианских исповеданий, как католичество, лютеранство, реформаторство, баптизм и др., а также мусульманских, буддийских и прочих многие связывают только с политическим плюрализмом, демократическими ценностями, объявленными новой властью, однако очевидно, что существенны именно внутренние ресурсы каждой религии, каждой христианской конфессии, которые в соответствующей атмосфере свободы имеют возможность реализоваться.
Появление новых религиозных и псевдорелигиозных групп часто воспринимается как результат "тлетворного влияния Запада". В наши дни действительно завоевали популярность пришедшие, как правило, с противоположной Востоку стороны экзотические восточные учения и практики. Но верно и то, что в России конца XIX – начала XX вв. уже были хорошо известны, а в Петербурге и Москве модны теософия, спиритизм, различные системы йоги. Теософская и оккультная литература издавалась еще в дореволюционной России. А сколько было различных сект (штундисты, духоборы, молокане, хлысты, свои российские иеговисты-ильинцы и многие другие), сколько толков в старообрядческом расколе! Как бы ни было больно православному человеку вспоминать и думать об этом, такова реальность прошлой и сегодняшней жизни, общественно-политическая реальность, которая побуждает искать мирные, хотя и допускающую интенсивную полемику, формы сосуществования.
Интересно, что уже в дореволюционную пору мы видим определенную толерантность, к нехристианским религиям, как, например, к исламу и буддизму. В Санкт-Петербурге в начале ХХ в. были построены самая большая в Европе мечеть и буддийский храм. В апреле 1905 г. принято Постановление о веротерпимости. Конечно, то, что Православная Церковь была государственной, находилась под государственным контролем, создавало для нее определенные трудности. Когда 12 декабря 1904 г. правительство пообещало внести закон о веротерпимости, Митрополит Санкт-Петербургский Антоний написал императору Николаю II записку, в которой указал, что такой закон поставит Православную Церковь в неравное положение. Он писал: "остальные религии будут пользоваться свободой, только государственная Православная Церковь останется стиснутой мелочным контролем со стороны государства". Теперь ситуация иная, и, по крайней мере, формально, внешне, Церковь свободна. Она перестала быть государственной, избавлена (хочется надеяться) от всякого контроля, и давления, имеющего место в период коммунистической диктатуры.
Сегодня в нашей стране и Православие, и любая другая община, называющая себя религиозной, имеют одинаковые юридические права. Это может показаться несправедливым, но таков уж уровень демократичности самосознания нашего общества и возврата к старому, скорее всего, нет. Это не означает, что в обществе все Церкви, конфессии, религиозные группы имеют или будут иметь равный авторитет и одинаковый вес в общественном мнении. Если Православие действительно укорено в обществе, то исповедующие его граждане через соответствующие соцально-политические институты (партии, парламент, общественное мнение, СМИ и др.) будут выражать свои позиции и направленность. Если же Православие будет в обществе религиозным меньшинством, незначительным в количественном отношении, а потому и мало авторитетным, то общество не сможет руководствоваться христианскими ценностями в православном их понимании, не сможет жить православно. Православный образ жизни не предполагает утверждения христианских ценностей силой. Нравственный авторитет, предмет нравственного совершенства отдельных личностей, которые осознаются как образцы благочестия, евангельский характер служения ближнему и жертвенность могут сыграть роль более значительную, чем "костыли" законов, обеспечивающий режим максимального благоприятствования.(5)
1. Терминология
1.1. Основные используемые термины
За последние десятилетия в языке утвердилось несколько понятий того явления, которое мы, по привычке называем «культом» или «сектой». До 1978 года, до Джонстоуна секты, культы, общины, церкви, ложи, братства и многие другие воспринимались как экстравагантные религиозные движения, существующие на периферии общества. Однако после джонстоунской трагедии, когда на общество было обрушено колоссальное количество разной информации, основные термины «секта» и «культ» прочно закрепились за целым рядом движений, и все они на время были равно заклеймены позором»(5). Одни только пример: при изучении общественного мнения, проводимом в Вашингтоне, вскоре после массовой гибели членов движения Народный Храм в Джонстоуне, более половины респондентов, когда им предложили оценить несуществующую секту, дали ей негативную оценку.
Столь же проблематичным видится использование любых других слов, характеризующих деятельность Нового Религиозного Движения. Действие НРД описывается так, словно к нему уже заранее приклеен ярлык «плохой», хотя используя другие слова, его можно было бы оценить как весьма похвальное. Например, один и тот же процесс можно описать словами: «обращение», «вербование», «переобучение», «социальная переориентация», «контроль над сознанием», «лишение возможности мыслить самостоятельно», «промывка мозгов» – и каждый из этих терминов привнесет в значение свой оттенок.
Аналогично, образ жизни, который один называет послушанием и жертвенным служением, может быть подан как авторитарная эксплуатация одного человека другим. В зависимости от контекста, такие слова, как «самоотречение», «дисциплина», «покорность» и «послушание» могут нести совершенно разную смысловую нагрузку.
В настоящей работе используется термин новые религиозные движение – многие специалисты предпочитают этот термин термину «культ», потому что, хотя в науке слово «культ» не имеет уничижительного оттенка, в повседневной речи (как и слово «секта») оно приобрело отрицательный оттенок. Термин «новые религиозные движения» принято использовать применительно к самым разным организациям, большинство из которых существует в своей нынешней форме начиная с пятидесятых годов уходящего XX века. Как правило, они предлагают той или иной ответ на фундаментальные вопросы религии, философии и духовной жизни.
Некоторые из слов и выражений, употребляемых в разных источниках, очевидно, имеют различия: есть существенная разница между «приверженцем» (devotee), «учеником» (disciple), «адептом» (adept), «клиентом» (client) и «постоянным посетителем» (patron). Следует отметить, что в данная работа употребляет слова член движения или обращенный в движение для избежания ненужной путаницы и возможных субъективный оттенков(5).
Следует отметить так же, что трудности возникают не только в тех случаях, когда речь идет о человеке, вступившем в движение, но и тогда, когда говорится о покинувшем НРД. В англоязычной литературе употребляются, с различными оттенками смысла, слова: «отступник» (apostate), «ослушник» (defector) и «покидающий движение» (lever). Наиболее приемлемым видится здесь термин бывший член движения (ex-member). И хотя практическое применение данного термина может вызвать ряд проблем, теоретически же он предполагается наиболее предпочтительным как простой, не имеющий оценочных суждений и объективный.
Дети – следует особо подчеркнуть, что употребление слова «дети» в том случае, когда они совершеннолетние, является некорректным и субъективным в исследованиях о НДР. Дети остаются детьми только для своих родителей, для общества же они уже самодостаточные его члены.
Реформирование мышления (thought reform)(11) – предполагаемая совокупность специфических методов воздействия на личность таким образом, что в дальнейшем лицо, подвергнутое реформированию мышления, попадает в полную зависимость от воли и желаний НРД и ее лидеров. Этот термин используется в настоящей работе как основной взамен терминов контроль сознания, промывка мозгов и программирование, не только более спорных уже по определению, но и более негативистского. Более того, не секрет тот факт, что как НРД, так и антисектантские движения, используют в своих пропагандистских целях лексику, которая лишь дегуманизирует как их оппонентов, так и их самих, внушает стереотипы. Так Церковь Сайентологии называет людей «источником неприятностей» и «угнетателями», мормоны и мунисты клеймят общество за пределами своих движений как «сатанинское», антисектантские движения говорят о последователях НРД, называя их «беспомощными жертвами», «зомби» или «безмозглыми куклами», которые нуждаются в «реперсонализации» и «депрограммировании». Высказывания типа: «Полезная секта – уничтоженная секта» (цитируется дословно по доске интернет-форума декабрь, декабрь, 1999, Воскресенское братство)(12) чаще – правило, чем исключение. Подобные взаимные нападки лишь создают стереотипы и приводят к скрытой вражде, что было показано в отчете американского Института изучения религий Америки.